Гай Орловский - Охота на полузверя

Воржиха запоздало спохватилась, она открыла рот, чтобы, видимо, в очередной раз пригрозить девушке, но в этот момент в толпе послышался ропот. Через несколько мгновений народ расступился и на открытый пятачок перед домом старейшины вышел Фалк, таща за собой упирающегося паренька в коричневой мантии.

— Я знахарь! — вопил парень, дергая руками. — Со мной так нельзя!

Фалк словно не слышал негодования знахаря. Он отошел в сторону и демонстративно указал на добычу, которую удалось привести живой.

— Вот, — сказал он. — Пожалуйте. Знахарь сей деревни. Могет поженить прям тут.

— Что-о? — выдохнул знахарь. — Не стану я никого женить после такого обращения!

Фалк упер кулаки в бока и спросил, подражая Лотеру:

— Да? А если оторву голову?

Для убедительности он приподнял верхнюю губу и обнажил клыки, белые и слишком длинные для человека.

Знахарь побелел и затрясся, правая ладонь стала шарить по воздуху, словно пытается найти, чем защититься. Какой-то шутник успел сунуть ему что-то в руку, а когда он поднес это к лицу, то с криком отшвырнул потому как это оказался коровий хвост.

— В-вы что же… — пробормотал он. — Ворги?

Лотеру все это надоело. Он выступил вперед, утягивая за собой покорную, как овечку, Ляну и проговорил громко:

— Значит так, знахарь. Вот дочка старейшины, вот парень, готовый брать ее в жены. Жени их давай бегом, и мы пошли.

Знахарь пару секунд переводил непонимающий взгляд с него на девушку, потом на парня и обратно, затем шумно сглотнул и сказал:

— Как же старейшина… Отец? Он должен передать ее мужу.

— Хворает он, — многозначительно заявил ворг. — Сейчас поженишь и пойдешь лечить.

— А кто передавать будет?

— Я передам, — хмуро произнес Лотер.

Знахарь замешкался, но Фалк рядом с ним зарычал, от чего тот подпрыгнул на месте и заспешил вперед. Остановившись в середине круга, который успели образовать люди, жаждущие посмотреть на свадьбу, которую освещают ворги, замахал руками.

— Подойдите, — позвал он паренька и Ляну.

Парень метнулся чуть ли не бегом, зато девушка уперлась. Воргу пришлось обхватить ее рукой за пояс и принести, как деревянную куклу.

Когда парень и Ляна оказались рядом. Девушка сникла еще сильнее. Ворг положил ладонь ей на плечо, чтоб не убежала и проговорил:

— Ты не понимаешь пока, но это для тебя лучше.

— Я с тобой хочу, — шепнула она так, чтобы услышал только Лотер.

— Нельзя со мной, — отозвался он так же тихо. — Никак нельзя.

Она вздохнула и опустила взгляд.

Знахарь, белый, как солнечный эльф, вскинул ладони. Рукава мантии скатились на локти, оголив худосочные бледные руки. Он стал говорить какие-то слова о богах, благоденствии и нерушимом союзе. Потом достал из глубокого кармана веревку, а когда ворг удивленно посмотрел на него, развел руками, мол, ленты нет, надо радоваться тому, что дают.

— Передаешь ли ты, эээ… чужеродный ворг, Ляну, дочку старосты в руки этому юноше… Эээ… Как тебя звать?

Парень быстро проговорил:

— Микола.

— Значит, Микола. Передаешь ли ты, чужеродный ворг…

Полузверь зарычал в нетерпении и сказал:

— Передаю, передаю. Быстрей давай. А то развели тут заседание совета.

Знахарь окинул его сердитым взглядом, мол, соблюдайте обрядность, раз начали. Затем снова принялся вещать о таинствах, богах и плодородии, которое должно поселиться во чреве жены и дать многочисленное здоровое потомство.

Лотер смотрел на это все с плохо скрываемым раздражением потому, что это все задерживало его и отвлекало от главного. Но уверенность в том, что он верно поступил, заглянув в деревню, немного успокаивала. Ворги, которые пришли в Цитадель, пришли именно этим путем, а значит, можно продолжать идти по следу.

Он вынырнул из размышлений, когда знахарь возвысил голос и пропел неестественно высоко:

— Возрадуемся и возблагодарим богов плодородия!

Народ, словно забыл о том, что совсем недавно по улицам бегали разбойники, грозились сжечь дом старейшины и попортить всех девок. Они дружно заулюлюкали и стали подкидывать в воздух шапки, громко славя нового старейшину и его молодую жену, с которой у них непременно будет множество детей.

Микола обнял Ляну, печальную и бледную, отчего у ворга в груди екнуло. Он уже выяснил, что в этой девицей никогда прежде не встречался, но странное ощущение, что из головы ускользает что-то важное, стало еще сильнее.

— Мой первый указ, как старейшины, — проговорил Микола громко, — похоронить всех погибших.

Кто-то выкрикнул из толпы:

— А разбойников? Их тоже хоронить?

— Нет, — отозвался новоиспеченный управец. — Их в одну яму скинем и засыплем землей.

Лотер переглянулся с Фалком и Вельдой, потом сказа, потирая подбородок:

— Тут, в общем, Зденка ваша тоже померла.

Микола оглянулся на полузверя, пару секунд смотрел, потом лицо расплылось в улыбке, и он проговорил:

— Тело Зденки надо предать огню, потому как ведьма она была. А нам не надо, чтоб она в лунную ночь вылезла упырьшей из земли и стала мирный люд портить.

Ворги снова переглянулись. Лотер сдвинул плечами, мол, это люди, нам не понять их порядков.

Тем временем народ засуетился, несколько крепких мужиков принялись быстро сооружать погребальное кострище прямо посреди улицы. Мимо звереныша и воржихи в дом проскользнули еще трое и, шумно топая, убежали на второй этаж.

— Они быстрые, — заметил Фалк, подходя к вожаку, когда из дверей вынесли завернутое в простыни тело. — Даже гоблины предпочитают попричитать и позлиться с начала. А эти, вон, даже не расстроились.

— Чего им расстраиваться, — проговорила Вельда, тоже приблизившись. — Она им не нравилась. Ведьмой потому что была.

Тем временем, народ успел сложить дрова и ветки, в огромную кучу, похожую на ту, какую делают ворги, когда сжигают умерших. Затем положили сверху тело Зденки, таки оставив в простынях.

— Может, пойдем? — спросила Вельда, ревностно косясь на Ляну, которая стоит рядом с Миколой и таращится в землю.

Фалк шикнул на нее и сказал:

— Да погоди ты. Дай посмотреть, как они жечь будут. Вроде похоже на наше, а вроде и нет.

Хранитель промолчал, сделал вид, что не слышит, о чем говорят. Он сам поглядывал на Ляну, но лишь потому, что до сих пор не мог понять, почему при взгляде на нее, что-то всколыхивается внутри, ломится сквозь багровый туман в голове и пытаться прорвать завесу.

Когда один из селян поднес факел к кострищу, огонь быстро распространился по веткам, и в небо взметнулся высокий огненный столб. Люди с криками отшатнулись. Тот, кто поджигал, повалился на спину и пополз, поднимая клубы пыли из-под сапог.

Фалк наклонился к Лотеру и спросил, не сводя взгляда с языков пламени, которые поднялись выше домов: