Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

Лифт вынес их в центральный холл. Отсюда лучами расходились коридоры дворцового бункера, находившегося глубоко под наземной частью дворца Фридрихсхалле.

Они снова бежали, минуя, сидящих прямо на полу, пилотов, солдат лёгкой пехоты, и кампфгренадиров, в доспехах штурмовых групп. Регенераторов для раненных не хватало и несколько раз они пересекали коридоры, где рядами лежали солдаты, ожидавшие своей очереди. Везде царила растерянность и недоумение, близкое к отчаянию. Адольф старался не смотреть в лица раненных. Он знал, что он увидит там и не хотел, чтобы к нему снова вернулось это чувство. Он вспомнил нехитрый стих, который придумал его командир, капитан фон Кассель и каждый шаг, на бегу, отдавал в его мозг пару слов, которые отвлекали его от безнадёжного фона, окружавшего его со всех сторон. …Sei braver… Junge… Sei braver…Soldat… [33] …Sei braver… Junge… Sei braver… Soldat…* Будь храбрым, парень, будь храбрым, солдат. — повторял он себе до бесконечности.

По пути он поднял брошенный кем-то автомат, «HKGewehr 400», его тяжесть придала ещё больше спокойствия и уверенности. У входа на «ZK» [34] У входа на «ZK» — ZentraleKontrollstelle, Центральный контрольный пункт (управления) , как всегда сокращённо называли Центральный Пост Управления, вместо солдат своего гвардейского эскорта, он увидел несколько массивных фигур в тяжёлых, черно-белых имперских доспехах. Это показалось странным, но ван Фростену, на какую-то секунду, пришла в голову нелепая мысль, что мог прорваться кто-то, из союзников-имперцев. От мысли о том, что чудо случилось, что всё произошло так, как и говорил старина фон Кассель, сердце, на мгновение, взыграло радостью.

— Чудес не бывает, — урезонил он себя, когда увидел, что вместо черного имперского орла, на нагрудных эмблемах кампфгренадиров плыл, под полным парусом, древний как Галактика, и простой, как молекула водорода, корабль, почти лодка, под которым аббревиатура RSG «Hansе» [35] Raumschiffgesellschaft «Hansa» — Общество космических кораблей «Ганза». не оставляла никаких сомнений. Ганзейская стража, массивные безликие фигуры в тяжёлых доспехах имперского десанта, молча подняла оружие так, что ван Фростен увидел аккуратные отверстия стволов, направленные ему и Элизе прямо в лоб.

Их командир, громадный, как гора, в своём доспехе, сделал шаг вперёд и протянул руку, как бы предлагая Адольфу сдать оружие. Ван Фростен видел перед собой только черное блестящее забрало его шлема, и вдруг, ему очень захотелось выстрелить туда, потом попытаться срезать ещё тех двоих, стоявших за ним. Эти люди, без сомнения, уже арестовали герцога.

— Адольф, отдай оружие, — вдруг подала, откуда-то сбоку, голос, лейтенант «Небесной канцелярии» Элизабет Сугэ.

Как раз в этот момент двери открылись и внезапно появился герцог Фридрих фон Цоллерн.

— Спокойно, ван Фростен! — сказал он, — Спокойно. Отдайте оружие. Это друзья.

Кроме его светлости герцога, в дверях, Адольф ван Фростен увидел ещё одну фигуру. Того самого офицера с русской фамилией, которого видел раньше, на переговорах, в качестве посредника. Имя которого он не запомнил. На нём был такой же чёрно-белый доспех, как на страже, охранявшей вход. В этот раз, на рукаве над латной перчаткой, ван Фростен заметил широкий, золотой адмиральский шеврон с цифрой «четыре». Адольфа неприятно поразило то, что именно незнакомец, а не Фридрих, сделав знак рукой, приказал убрать оружие ганзейским солдатам.

Но герцога Фридриха, казалось, это нисколько не волновало. Он был внешне спокоен и вел себя так, как будто бы ничего необычного не происходило.

— Адмирал, — обратился к незнакомому человеку герцог, бегло кивнув Адольфу и внимательно посмотрев на Элизу, — вернёмся же обратно, у моих людей что-то срочное.

Незнакомец, которого герцог Остзее называл «адмирал», был без шлема, как и герцог, его можно было хорошо рассмотреть. Ван Фростен сказал себе, что это точно тот человек, которого он видел на переговорах. Внешность его была довольно яркая, он выглядел моложе герцога, волосы русые, глаза серые. Герцог Фридрих был могучего, крупного сложения, он всегда, даже среди своего эскорта, казался выше на голову. Его коротко стриженый спутник, представлявший Ганзу, и бывший её «четвёртым адмиралом», как понял ван Фростен, несмотря на тяжелый доспех, выглядел гибким, проворным, взгляд внимательный, даже немного тяжёлый. Кошачью внешность ганзейца дополняли русые усы, и заметные щёки с румянцем, тогда как крупное, скуластое лицо Фридриха, похоже, было выточено из скальных пород его родной планеты. Так, по крайней мере, казалось ван Фростену. Конечно, трудно в наше время угадать возраст человека — тело sapiens обновляется с каждой регенерацией, но то, что этот ганзеец был одним из адмиралов Ганзейского Союза, бесспорно, говорило о его высоком положении и, конечно, указывало на опыт, без которого достижение адмиральского звания было бы просто невозможным.

Они снова зашли внутрь Центрального поста, где ван Фростен бывал много раз, и он увидел ещё несколько групп, по 3–4 солдата. Эти небольшие отряды тяжёлой пехоты с эмблемами Ганзы стояли у каждого входа огромного зала, раньше всегда заполненного офицерами связи. Чужая стража в самом сердце его родного Остзее показалась Адольфу не просто нелепой. Это было похоже на арест. А сам зал Центрального поста управления — то самое сердце герцогства — напоминал, скорее, пустую аудиторию Военной Академии после лекций. Адольф никогда ещё не видел его таким пустым и неживым. Работал только центральный экран, да ещё, над их головами светилась, вращаясь медленно и спокойно, огромная голографическая проекция Млечного пути.

— Ваша светлость, — не выдержал ван Фростен, обводя глазами зал — где же Ваш гвардейский эскорт?

— Адольф, — ответил ему герцог, протирая пальцами глаза, красные от усталости и бессонницы, — Вы пришли только, чтобы спросить меня, где Ваши солдаты?

Герцог Фридрих подчеркнул слово «Ваши», и это звучало почти, как обвинение в дезертирстве.

Ганзеец вроде как усмехнулся в свои кошачьи усы, что вызвало злость и раздражение у ван Фростена. Но больше удивило его то, что Элизабет, как ему показалось, тоже знала этого ганзейца в чине адмирала. Он успел заметить, что они обменялись взглядами, как люди, давно и хорошо знавшие друг друга.