Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

«Вообще, блондинки легко краснеют…», — подумал ван Фростен, словив себя на мысли, что он разглядывает эту девушку с удовольствием.

Лицо Фридриха было мрачным. Он помедлил немного, собираясь с мыслями, как будто то, что он скажет, было для него непростым и тяжёлым решением. Он неспешно и молча посмотрел на Адольфа, потом перевёл взгляд, глаза в глаза — на Головина. Потом ещё раз словил взгляд Элизы, который почти кричал, умоляя о чём-то.

— Я не буду спрашивать, почему Вы сейчас не в бою, рядом с вашим капитаном, ван Фростен, — отстранённо и легко, как будто о какой-то мелочи, сказал герцог, хоть эта фраза и её тон никак не соответствовали выражению его лица. — Но я прикажу Вам, если Вы всё ещё мой офицер, найти Вашего и моего друга фон Касселя, или его тело, или то, что от него осталось. И, конечно, — он посмотрел на Элизу и кивнул ей головой, вероятно соглашаясь на что-то, о чём они только что говорили, — Вы возьмёте «Серебряную Тень», чтобы сделать это.

Если бы Адольфу сказали, хотя бы днём раньше, что такое возможно — он бы не поверил. «…Я возьму у Фридриха рейдер „Серебряная тень“», — вспомнил он слова Элизы. Сейчас он охотно бы ущипнул себя, чтобы убедиться в реальности происходящего.

Определённо, сегодня всё шло не так. Сначала ван Фростен почти дезертировал, но неожиданно для себя, снова оказался в гуще событий, потом эти чужие ганзейские солдаты в Центре управления, о которых говорят, что это друзья. И, наконец, эта синеглазая девушка-красавица, в форме лейтенанта «Небесной канцелярии», взявшая «покататься» корабль класса «Эрфиндер»…

— Ваша светлость, — неожиданно вступил в разговор Головин, выражая всем своим видом недоумение и даже возмущение, — это меняет все наши планы, это просто перечёркивает цель моего визита… Подумайте, как много поставлено на карту…

— Что поделаешь, адмирал, — сказал Фридрих, — иногда обстоятельства в жизни складываются так, что даже против нашего желания остаётся только один вариант действий. Теперь герцог говорил быстро, он явно торопился, или хотел показать собеседнику, что дальнейшее обсуждение этой темы для него нежелательно.

— Фридрих, друг мой, послушайте, — ганзеец так волновался, что перешёл на фамильярный тон, не обращая внимания на присутствие ван Фростена и Элизабет, — у нас и так был только один вариант. Только один вариант.

Герцог Фридрих посмотрел на Головина и в первый раз за всё время, широко и уверенно, как в прежние времена, улыбнулся. Герцог улыбался сейчас как человек, который уже принял важное решение, и все его тревоги и сомнения остались далеко позади.

— Дорогой Фёдор, — сказал он твёрдо, — если бы я мог поступить иначе, я бы это сделал.

— А она знает, что будет, если… — продолжал Головин.

Фридрих повернулся к ван Фростену, прерывая адмирала Головина и сказал уже совсем другим голосом. Голосом, которым он отдавал приказы:

— Оберлейтенант, возьмите, сколько нужно солдат из тех, что находятся в коридорах бункера, обязательно заберите с собой лейтенантов, Патрика Гордона и Адама Вайде, сегодня их вахта на «Серебряной Тени». Наводить Вас на цель буду я сам. Теперь самое главное. После выполнения задания и при любом его исходе, Вы не вернётесь сюда, а попытаетесь уйти с планеты и проскользнуть куда-то в пространства, контролируемые сейчас Ганзой. Это могут быть планеты Лондон, Гамбург, Новый Амстердам, а лучше всего Женева.

— Разрешите, Ваша светлость, — сказал взявший себя в руки, адмирал Фёдор Головин, — предложить факторию Архангельск. Там теперь Ганзейский Союз представляет адвокат Гутман.

Это же дыра на границе с «серыми» зонами, — подумал ван Фростен, много слышавший об Архангельске и его окрестностях, — там даже в лучшие времена из всех законов действовало только призовое право!

— Благодарю Вас, адмирал, — кивнул ганзейцу Фридрих, — спасибо, Фёдор, это вообще наилучший вариант. Рассматривайте его в первую очередь, Адольф, — приказал он ван Фростену.

— Верно ли я Вас понял, ваша светлость, — уточнил ван Фростен, не веря своим ушам, — что я должен бежать с вашим личным, новейшим кораблём, содержащим уникальные на сегодняшний день технологии, забрав остатки Вашего гвардейского эскорта и бросив Вас?

Произнося эти дикие для себя самого слова, ван Фростен увидел, что адмирал Головин, стоявший сбоку от герцога, едва заметно кивал Адаму, поддерживая его сомнения в правильности решения.

Герцог Фридрих мельком взглянул на Головина и сделал шаг к ван Фростену.

— Знаешь, друг мой Адольф, — тут герцог положил руку ему на плечо, как боевому товарищу, — наши друзья из Ганзейского Союза смогут защитить меня гораздо лучше, чем твоя гибель. Кроме того, мне очень нужен мой капитан фон Кассель, если он ещё жив. И не только мне, — добавил он в раздумье. Потом, на секунду, по его лицу пробежала гримаса, словно бы он сожалел о том, что сказал.

Ван Фростен чуть не прикусил нижнюю губу от злости, услышав это «наши друзья из Ганзейского Союза», но заметил, что Элизу едва заметно «дернуло» на словах о том, что фон Кассель, может быть, уже мёртв.

— Позвольте мне не объяснять мотивы моих поступков сейчас, — продолжил Фридрих фон Цоллерн. — Если противник знает, кого сбил, он может попробовать взять Франца живым… — Элиза! — почему-то по имени позвал герцог. — Ко мне! Девушка почти мгновенно оказалась рядом. — Также Вы заберёте с собой лейтенанта Элизабет Сугэ, — снова приказал он Адольфу. Вы будете относиться к ней, как к равной по званию. Она примет команду в случае Вашей смерти, — удивил герцог Адольфа ещё раз. — Времени у вас мало. Исполняйте и прощайте.

После того, как шлюзы дверей закрылись за Элизой и ван Фростеном, герцог подошёл и сел возле панели управления центром связи. Головин сел рядом. Фридрих настроил часть окна экрана на маяки Элизы и Адольфа, и смотрел, как две точки приближались к ангару, где стояла «Серебряная тень». Его личный рейдер. Подарок брата Вильгельма. Один из двух экспериментальных кораблей типа Erfinder.

— Как же мы были наивны, — думал он, — когда верили в то, что два человека и хорошее изобретение может изменить мир.

Головин молчал. Покусывая ус, он думал о том, как часто благородство того человека, который может его себе позволить, ломает, порой, почти идеальные планы тех, кто уже заплатил за них слишком высокую цену.