Саба Тахир - Жнец у ворот [litres]

– Отлично, у нас же есть деньги! Мы можем заплатить…

– Все не так просто, Лайя, – Муса высвобождает руку из моей хватки. – Она тебе не уличная циркачка, которая проделывает трюки за мелкую монетку. Она рассказывает истории на своих условиях. Традиционные дары за сказания – это предметы, которых у нас попросту нет. Это огромные отрезы шелка, сундуки золота, целые повозки еды.

Я измеряю Мусу взглядом с ног до головы. От его подкованных серебром башмаков до кожаных вставок на рубашке, вытканной из чистого тонкого льна.

– Только не говори мне, что ты бедняк. Таурэ говорила, что твой отец – очень богатый в Маринне человек.

– Да, у меня есть неплохая одежда, – признает он. – И немного золота. Но мореходы захватили большую часть моего имущества, ульи, мое наследство, когда… – Он встряхивает головой. – Неважно. Просто они захватили кое-что, принадлежавшее мне, и теперь я весьма ограничен в средствах.

Зелла и Таурэ обмениваются взглядами. Позже найду их и поговорю об этом. Я хочу знать больше о прошлом Мусы, отлично понимая, что сам он того не желает. Брат до сих стискивает рукоять одного из новых мечей. Лезвие блестит на солнце, и этот блеск слепит меня.

– Я знаю, что могу предложить ей в качестве платы за сказания, – говорю я. – Есть нечто, чего она точно захочет. От чего не сможет отказаться.

Муса следит за моим взглядом – он падает на клинок из серрийской стали. Я жду, что он вот-вот скажет: «Книжникам сталь нужна куда больше», или «У нас ее недостаточно». Но он молчит, только слегка поднимает брови.

– Ты же знаешь, чем сейчас заняты кочевники на севере, – говорит он. – Они безжалостно вырезают меченосцев, не видя разницы между солдатами и мирным населением.

Мои щеки вспыхивают.

– Ты наконец добыл для меня сведения о Князе Тьмы? – Муса, конечно же, качает головой. – Тогда это лучший способ узнать что-нибудь стоящее. Если, конечно, Дарин согласится расстаться со своими клинками в обмен на информацию.

Дарин тяжело вздыхает.

– Важнее всего остановить Князя Тьмы. Чтобы это сделать, нам нужна информация. Я готов пожертвовать несколькими мечами. Но, Лайя…

Скрестив руки на груди, я жду, что сейчас он будет меня критиковать.

– Наша мать всегда заключала подобные сделки, – говорит он. – Сделки, которые не хотела заключать, но все равно шла на это ради блага своего народа. Поэтому ее и звали Львицей. Она возглавила Сопротивление, но в конце концов это стоило ей жизни. И будет стоит жизни нам.

– Наша мать делала то, что считала должным, – отзываюсь я. – Она занималась этим и ради нас, Дарин, даже если мы этого и не понимали. О небеса, хотела бы я быть хоть наполовину такой отважной, как она! Такой же сильной… Я не такая, для меня все это непросто. Я не хочу, чтобы страдали невинные люди. Но мне нужно хоть что-то выведать о Князе Тьмы. Думаю, мама со мной согласилась бы.

– Ты не должна… – В лице Дарина мелькает что-то странное – гнев, или тень боли… Чувство, которое он прячет глубоко внутри, почти как Маска. – У тебя есть своя собственная сила, – говорит он наконец. – Ничего страшного, что она другая и не похожа на силу, которой обладала Львица.

– На этот раз мне нужна именно такая мощь, – говорю я. – Этот урок я хорошо усвоила от последнего бойца Сопротивления, которого мне довелось знать лично. Чтобы стать вождем, приходится совершать дурные поступки. Мы живем сегодняшним днем. Продолжай работу – или уходи. Все это не имеет для меня значения.

Не дожидаясь ответа Мусы, я разворачиваюсь и ухожу. Но спиной чувствую его изумление и недоумение Дарина. Их разочарование. Хотелось бы мне не переживать из-за этого так.

Крики, доносящиеся из стойбища кочевников, становятся все громче. Я бегу на этот шум, за мной следуют Аубарит и Афия. Последняя умудряется еще ворчать у меня за спиной. Ее интересует, что происходит.

– Скорее прячься! – рявкаю я, оборачиваясь на ходу. – Залдара, я отвечу на все твои вопросы потом. А сейчас – нужно спрятаться!

Десятки людей уже бегут от каравана племени Нур. Я спешу, как только могу, на пути выхватывая мечи. Самая близкая ко мне кибитка, откуда слышатся крики, ярко-зеленая, украшенная зеркалами. Я знаю эту кибитку, она принадлежит младшему брату Афии – Джибрану.

Задняя дверца кибитки распахивается, и оттуда выскакивает красивый молодой парень, Джибран, вытаскивая за собой еще кого-то. Джибран тащит этого человека, как куль с мукой, и грубо швыряет его на землю.

– Дядя Таш! – в ужасе восклицает Афия и бросается к брату. – Джиб, нет! Что ты делаешь?

Он оглядывается на звук ее голоса – и кочевница замирает с ужасом на лице. Глаза Джибрана совершенно белые, он одержим. Сбежавший из Земель Ожидания призрак завладел его телом.

И все потому, что я не умею переправлять их дальше достаточно быстро! Потому что их слишком много, и они не знают, как куда-то уйти. Призраки могут только одно – вернуться в мир живых, где некогда обитали.

Джибран кидается на Афию. Хотя их разделяет не менее двадцати футов, он преодолевает это расстояние единым прыжком, хватает ее за шею и поднимает над землей. Хрупкая женщина пытается отбиваться, но лицо ее багровеет от удушья. Прежде чем я успеваю прийти на помощь, Джибран отшвыривает ее в сторону.

Во мне просыпаются инстинкты Маски. Я подбираюсь и готовлюсь к броску, спрятавшись за стеной кибитки. Если мне удастся вырубить кочевника, возможно, Аубарит расскажет мне, как изгнать из него духа. Может быть, факиров учат этому таинству.

Но одержимый человек – это не обычный противник. Легкость, с которой он отшвырнул Афию, показывает, что у духа в человеческом теле куда больше сил, чем могло бы быть у самого Джибрана.

Похоже, он меня заметил. Я приседаю еще ниже, пытаясь скрыться. Он чувствует, что я близко.

Вокруг царит хаос. Мужчины и женщины хватают детей и бегут к реке. Аубарит кричит им, чтобы они поторопились. Я оглядываю берег в поисках Афии, но нигде не вижу ее.

Я оборачиваюсь, чтобы найти Джибрана, но тот исчез. Растворился в воздухе. Элиас, ты идиот! Ты что, забыл? Нельзя поворачиваться к врагу спиной! Я убираю мечи в ножны – не хочу поранить одержимого.

Слишком поздно. В воздухе слышится свист – на меня нападают! Джибран прыгает мне на спину, и я падаю на колени, потому что он невероятно тяжел, куда тяжелее человека. Он хватает меня за горло рукой, натренированной месяцами сражений с меченосцами, хотя и тонкой. Сила его равна силе пятерых. Он приближает губы к моему уху, бормоча:

– Они все разорили, все сожгли, зерно, шелк, муку…

Я знаю, что, будучи Ловцом Душ, могу умереть. Но, небеса, я не хочу умирать от руки одержимого призраком кочевника, который душит меня и притом шепчет мне на ухо какой-то бред!