Степан Кирнос - Восхождение к власти: Начало

– Не знаю, Веллингтон. – Исказив лицо в недовольстве, раздражённым шёпотом молвит Яго. – А теперь лучше заткнись, а не то получим от лейтёхи.

– Я бы не называл так лейтенанта. – Сдерживая улыбку, говорит Данте.

Однако через секунду весь строй смолк, как и множественные очаги разговоров во всей трёхтысячной солдатской ватаге. На небольшую квадратную сценку, на которой стоит деревянная трибуна с микрофоном, взбирается человек. На нём прилежная зелёная форма, поверх брюк кожаные сапоги, а на плече одна пагона с тремя блестящими лавровыми венками. Лицо его зрелое, иссушенное старостью и прежним уровнем жизни, а суровые серо-голубые глаза, явившиеся отражением бурь древности, смотрят на бойцов с пониманием и некой частью тепла.

Возле трибуны стоят два бойца, облачённых в чёрную форму подразделений спецназа. Один только их вид вносит в души воинов инстинктивное чувство страха, которое испытывает человек разве что находясь рядом с маньяком. У них в руках энергетические винтовки, способные пробить практически любую броню, к которым прикреплены длинные боевые штыки, которые не чистятся от крови. Похоже это бойцы из гвардии правителя.

Старик подошёл к трибуне и, несмотря на преклонный возраст, его голос оказался полным жизни и довольно звонким, чтобы развеять мелкие остатки надоедливой сонливости, одолевающие солдат:

– Здравствуйте, господа солдаты!

Строй ответил единым хором, и большинство незнающих солдат просто повторяли за офицерами, которых предупредили о прибытии важного гостя:

– Здравие желаем, господин Легат!

Суровые глаза Легата, а именно представителя интересов и воли Канцлера в армии, окинули строй бойцов, покорно ожидающих слов его. Он знает, что большинство плевали на то, что сейчас он скажет, сам был когда-то солдатом. Но всё же бывалый воин вновь несёт речь ста пятидесяти взводам:

– Господа воины, как вы знаете, несколько тысяч ваших собратьев были переброшены отсюда несколькими днями и вы, наверное, хотите знать, куда воля нашего повелителя их отправила. – Секунда, или пара, театральной паузы вновь меняется на сильный голос. – Они отправились на север, для выполнения тактической операции по обеспечению к исполнению праведной миссии нашего владыки! – Наигранно торжество воскликнул старый вояка.

Тут же мнимое ликование подхватили и верные солдаты Армии Ковенанта. Только вот бойцы ликуют искренне, а их голоса торжества подобны яростному грому. Лица воинов украсились искренними улыбками, а в воздухе зазвенели победоносные кличи, из очей так и льётся свет искренней радости. Легат поднимет руку вверх, призывая бойцов к успокоению и тут же три тысячи человек стихли, и вновь установилась практически абсолютная тишина на плацу.

– Вы сыны и дочери будущей империи, и вы должны будете выполнить любую миссию, что поручит вам великолепнейший Канцлер. Вы его дети, а посему обязаны подчиняться ему во всех своих аспектах жизни! – Лицо служивого легата внезапно исказилось в гримасе фанатизма, а очи запылали безумным огнём странного рвения. – Скоро! – Всё так же орёт посол, а его слова только усиливаются сквозь колонки, отчего весь плац испытывает на себе мощь голоса легата. – Совсем скоро вас отправят в очень важное задание! И я пришёл, чтобы сказать вам это! Я несу слово Канцлера вам!

Данте внимательно смотрит на легата и слушает его ревущую речь настолько, насколько это возможно. Прошло уже несколько минут с начала выступления, но посол больше напоминает читающего проповедь средневекового священника – слишком много сказано и ничего по факту. Такие словоблуды шайками водились в старом Сиракузы-Сан-Флорен и ничего полезного они не говорили. Совсем. Так сейчас и поступает легат – наводит тучи пафоса и никакой конкретики. От такого юноша готов воротиться, развернуться и пойти прочь, но приказ есть приказ.

– Мы верные слуги собственной родины, а поэтому именно вам выпала одна из самых важных задач! – Всё в таком же праведно-фанатичном вскрикивании общается Легат. – Уже завтра вы выступите с важнейшей задачей. Возможно, большинство из вас не вернуться из боя, но этим вы обеспечите славу и процветание будущей империи и кровью своей освободите миллионы людей от гнёта безнадёги и тирании!

Тут же бывалые сержанты, капралы и офицеры готовы сплюнуть и проклясть Легата за слова. Нет, они были сказаны красиво, патриотично и пафосно, но говорить молодым солдатам, не нюхавшим пороха, о том, что завтра они падут жертвами священных идей правителя – более чем глупость. Теперь офицеры продумывают, как лучше сегодня ночью придётся выставлять дозоры и патрули, чтобы избежать дезертирства. А корпусные капелланы уже готовят нужные строки молитв, чтобы укрепить дух солдат и спасти их души от паники.

– Сыны и дочери Ковенанта! – Всё столь же бессодержательно обращается Легат. – Мне поручено Канцлером передать планы миссии высшему офицерскому составу. – Как только смысл этих слов был уяснён Данте, юноша тут же напрягся, готовясь внимать каждой букве. – Но, к сожалению, миссия засекречена и поэтому вы всё узнаете только в положенный час. – Голос внезапно снизил в громкости и тут же возрос её многократно. – Солдаты! Сам Канцлер несёт вам призыв! Воины, чистите оружие, готовьтесь к сражению, молитесь Господу о защите, отправляйте письма к близким и родным людям, ибо завтра вы будете заняты праведным делом по установлению торжества истины! Сам Канцлер вас взывает завтра пойти за ним! – Седой Легат начал слова девиза государства. – Наш путь славен и велик!

Всех бойцов множество часов натаскивали этому кличу, девизу, и только поэтому был дан чёткий и громогласный ответ:

– Жить за родину и во имя неё умереть!

Старый посол, несмотря на фанатизм и пустую болтовню, одним своим видом внушает уважение солдатам. Вытянувшись по стойке смирно он отдал честь солдатам, они повторили, испытывая в сердце глубокое почтение к этой личности. И в эту же минуту поспешил заиграть гимн, с воинственной, резкой музыкой.

Это гимн новой контрреволюции, которой Канцлер намеревается смыть все революционные постулаты, шагнувшие в этом мир с начала Великой Французской Революции, из-за которых гниёт мир. Данте слышал, что всякая свобода в делах морали, философии, идеологии и религии теперь будет свёрнута. Как мнит повелитель, новый гимн, полностью отражает его праведные намерения.

Данте не впервые слышит эти слова, поэтому они отражаются в его душе как будто это огненные буквы, резонируют с его мыслями и воззрениями, отчего юноша только укрепился в мыслях о правильности восхождения к власти Канцлера.

Сотни лет под стягом святого креста,

Ковали старый мир, что вновь человеком предан!