Стивен Моффат - Доктор Кто. День Доктора [litres]

Я сказала, что мы с тобой не одинаковые. И вот почему. Всю свою жизнь я хотела быть кем-нибудь другим, только не собой. Я хотела быть Кейт, или Сарой Джейн Смит, или Эми Понд, да кем угодно. Но ты – оборотень, ты была множеством разных людей, – и ты захотела быть мной . А значит, из тебя Петронелла Осгуд куда лучше, чем из меня.

Мне кажется, я хотела бы стать лучшей версией себя. Если уж Доктор не может быть героем всегда, значит, нам понадобится побольше новых героев, правда?

Дорогая Петронелла, если тебе нравится быть мной – почему бы и нет? Останься. Прошу, останься мной, будь моим другом и научи меня, если сможешь, как быть тобой.

С любовью,

Петронелла Осгуд (ну, одна из них)

СОЕДИНЕНИЕ УСТАНАВЛИВАЕТСЯ…

СОЕДИНЕНИЕ УСТАНОВЛЕНО…

СОЕДИНЕНИЕ СТАБИЛЬНО.

ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ КНИГУ ПОД КРОВАТЬЮ, ПОТОМУ ЧТО НОЧЬЮ ОНА МОЖЕТ ПРОГОЛОДАТЬСЯ.

Есть поверье, что, если вороны однажды покинут Лондонский Тауэр, это обернется погибелью для всей Англии. Чушь, конечно. К тому же настоящие вороны улетели давным-давно. А те, что в Тауэре сейчас, боюсь, лишь роботы-копии. (Ну простите, меня в туристическом бюро очень просили, а на полупенсии иногда бывает скучно.) Но не будем о птицах, будь они хоть сто раз гениальные физики-теоретики. Давайте лучше об Осгуд. С тех самых пор две Петронеллы Осгуд несут службу в Тауэре и защищают планету от угроз. И если любая из них оставит свой пост, я и правда думаю, что это может обернуться погибелью для человечества.

Прилежные ученики знают (а если вы не знаете, то вынужден с прискорбием сообщить), что одна из Петронелл погибла при исполнении несколько лет спустя. Никто так и не узнал, которая из них умерла, а сами Петронеллы решительно отказываются отвечать на этот вопрос. Я продолжаю говорить о них во множественном числе, потому что другой зайгон – житель Земли занял место павшей Петронеллы, чтобы их снова стало две.

Важно лишь одно: Осгуд жива. И пока на страже человечества стоят фанатки, будем жить и мы.

Зайгоны до сих пор живут среди людей в мире – и, стоит признать, в тайне. Да, не идеальный исход, но это лучше, чем сражаться. Кейт Летбридж-Стюарт наконец может почаще выходить в отпуск, и прикрытие для этого у нее отличное. Зайгоны, впрочем, считают Кейт несколько утомительной и поэтому превращаются в нее по очереди. Но самое главное – почерк всегда один и тот же, не отличишь!

Мы переходим к седьмой главе. Надеюсь, вы уже наловчились определять авторство, потому что это умение снова понадобится вам в «Дне Доктора».

(Как и всегда, когда дочитаете, я буду здесь. И не шумите, пожалуйста, я пытаюсь подключить веб-камеру. У меня для вас небольшой сюрприз – надеюсь, все получится.)

Шел девятый час переговоров, и судя по виду, обе Кейт готовы были заснуть прямо за столом. Клара заметила, что Осгуд вместе ушли на перерыв и даже делили один ингалятор, что можно было счесть добрым знаком будущего мира на Земле. Двое Докторов, которые были помоложе (или скорее наоборот, постарше?), бродили вдоль полок, вертели в руках разные предметы и время от времени сплетничали о спутниках, фотографии которых висели на доске. В один прискорбный момент они обнаружили кассету с фильмом «Вторжение далеков на Землю» и настояли на том, чтобы его посмотреть. А потом чуть не сорвали переговоры своими криками, аплодисментами, болтовней и весь следующий час называли друг друга «Доктором Кто» и пародировали голос Питера Кушинга. Клара с содроганием подумала о том, что ее Доктор может взять это себе в привычку.

– У него ноги колесом, я в восторге! – воскликнул он, изображая походку Доктора Кто, которая почему-то ничем не отличалась от его собственной.

– Оно и видно! – отозвался другой.

– Почему это?

Когда они нашли DVD второго фильма («Обновленная версия!»), то попытались втянуть в свои забавы и старика, но он только улыбнулся и отмахнулся.

Клара нахмурилась, размышляя об этой его улыбке. Именно по улыбке всегда лучше всего видно, насколько человеку грустно, подумалось ей. Поэтому Клара налила чашку чаю и присела рядом с ним.

– Вы опять заглядываете в мои мысли, – сказала она.

– Да, заглядываю, прости, пожалуйста, – ответил я. – Мне очень жаль, сейчас же прекращаю. Пойми, я бы ни за что не стал выискивать что-нибудь личное.

– Знаю. – Она пожала плечами. – Мой Доктор иногда тоже так делает. Но обычно когда дела совсем плохи. А вы зачем заглядывали?

– Искал Доктора, – признался я. – Хотел его понять.

– Но вы ведь и есть Доктор.

Нет, хотел ответить я ей. Но вместо этого сказал:

– Я пришел сюда узнать человека, которым стану. И нашел его в твоих мыслях.

– Так вот зачем все это? За этим вы и появились здесь?

– Совершенно верно, ты молодец. Мальчишки, видно, совсем позабыли спросить об этом. Полагаю, это потому что они вечно ведут себя как беспокойные дети, будто сластей объелись.

Клара улыбнулась.

– Это все фильмы. По-моему, они сейчас звонят Питеру Кушингу и предлагают ему снять третий.

– Видимо, мои будущие воплощения стремятся отвлечься от воспоминаний, от которых не могут избавиться.

– Так и есть, – ответила Клара. – По крайней мере мой Доктор – точно. Я это всегда знала. – Она хотела продолжить, но засомневалась.

– Что-то не так? – спросил я ее.

– Доктор – мой Доктор – очень часто говорит о дне, когда сделал это. Когда уничтожил Повелителей времени, чтобы прекратить войну.

– А кто не стал бы говорить? – Я уклончиво кивнул. Как я мог сказать ей, что мне ничего не известно о сожалениях Доктора, потому что его поступок я еще не совершил? Как я мог объяснить, что для меня последний день Войны Времени все еще продолжается и убийство 2,47 миллиардов детей мне еще только предстоит? Клара смотрела на меня в упор. Думаю, загляни я в ее разум в этот миг, увидел бы только свои собственные мысли – так напряженно и внимательно она вглядывалась в мое лицо.

– Вы бы не стали, – сказала она наконец. – Потому что вы этого пока не сделали. Для вас это еще в будущем.

На миг мне показалось, что во всем мире не осталось никого и ничего, кроме Клары Освальд, а все прочее стремительно погружается во мрак.

– Завидная уверенность, – сказал я и пожалел, что у меня такой уверенности нет.

– Он жалеет о своем поступке, – сказала Клара. – Я каждый день это вижу. Он бы пошел на что угодно, чтобы все изменить.

– И изменил бы слишком многое, – возразил я. – Как думаешь, сколько миров спасло его сожаление? Только взгляни: зайгоны и люди сотрудничают, готовятся заключить мир. Вот оно, сожаление Доктора, – это его плоды. Такова кара, которую я должен понести, и все это ради спасения многих, очень многих людей.