Кирстен Миллер - Иномирье. Otherworld [litres]

– Неужели мы действительно с ним встретимся? – Горог оживляется намного больше, чем можно было ожидать. – Ух ты, вот здорово!

И вправду, за поворотом нас ожидает Глиняный. Он стоит, облокотившись спиной о неровную каменную стену и прикрыв глаза. Амулет на его груди сияет. При нашем приближении он открывает глаза.

– Ты пришел не один.

Интонация Глиняного ясно дает понять, что он этого не одобряет. Если мне когда-то и было не наплевать, это время давно прошло.

– Их зовут Горог и Кэроль, – отвечаю я. – Я собираюсь искать выход вместе с ними.

Никто из ребят не решается подойти ближе. Радостное возбуждение Горога уступило место настороженности, и по обоим видно, что они готовы в любой момент пуститься наутек.

– Не беспокойтесь, он вас не обидит, – обещаю я, хотя сам не очень в этом уверен.

– Ты не должен допускать, чтобы эти аватары тебя тормозили, – говорит Глиняный.

– Тормозили? Да без них я вообще не выбрался бы из Имры! – Я начинаю не на шутку злиться. – И кстати, где в это время был ты, черт побери? Мне бы там не помешал добрый совет. Разве не в этом состоит твоя работа?

– Как я уже говорил, в Otherworld я могу передвигаться только в переходных областях. Пустоши, туннели, пространства возле границы – все это я могу себе позволить, но заходить в любое из царств для меня слишком опасно.

– Я не понимаю, – говорит Горог. – Кто ты такой? Ты один из нас или один из них?

– Тебе нет необходимости понимать, – пренебрежительно произносит Глиняный.

– Может быть, ты один из Детей, о которых рассказывал Саймон? – спрашивает Кэроль.

– Разумеется, нет! – резко отзывается тот.

– И кстати, о Детях, – встреваю я. – Мы только что имели удовольствие повстречать матушку того козла. Можно без красочных подробностей, но как, черт побери, такое вообще возможно?

Очевидно, Глиняный не разделяет грязных склонностей моего воображения.

– Сколько раз я должен тебе объяснять, что этот мир функционирует не так, как твой? – наставительно произносит он. – Цифровая ДНК может комбинироваться самыми различными способами. Половой контакт – далеко не единственная из возможностей.

– Похоже, ты действительно много знаешь об этих вещах, – признает Кэроль. – Я начинаю думать, что ты все же, наверное, не из этих тупых NPC.

– Я проводник Саймона, не больше и не меньше. Моя цель – чтобы он оставался в живых, пока его миссия не будет завершена.

– Ладно, хорошо. Но почему именно Саймону досталось особое внимание? То есть он, конечно, отличный парень и все такое, но мы, остальные, тоже хотим выбраться отсюда живыми!

Горог толкает Кэроль в бок.

– Я же говорил тебе: Саймону уделяется особое внимание, потому что он Избранный!

– Никакого Избранного не существует, – информирует их Глиняный.

– Да, да, знаю, – невозмутимо отзывается Горог. – Саймон еще не готов для правды. Ты не хочешь его волновать прежде времени.

Глиняный предпочитает игнорировать это предположение.

– Саймон, я пришел сказать тебе, что ты должен сделать привал.

– Прямо здесь, в туннеле? – насмешливо хмыкает Кэроль.

Делая вид, что не слышит, Глиняный продолжает обращаться исключительно ко мне:

– До следующего царства неблизкий путь. У тебя недостаточно энергии на такой переход. Тебе нужно временно покинуть Otherworld, чтобы пополнить свои запасы.

– Я в порядке, – лгу я. На самом деле я далеко не в лучшей форме. – Там, в Имре, я до дури обожрался бизонятиной, так что, наверное, смогу продержаться еще какое-то время. Кроме того, мне казалось, что я все равно никуда не могу отсюда деться, пока не найду выход. Каким образом ты предлагаешь мне выйти из игры?

– Я тебе помогу, – обещает Глиняный. – У меня нет выбора. Ты провел в Otherworld почти сорок восемь часов. Ваш заход в Имру был непредвиденным; никто не рассчитывал, что ты пробудешь здесь так долго. Хотя твой аватар и выглядит здоровым, твое тело в реальном мире не получало жидкостей и пищи на протяжении двух дней. Если ты и дальше будешь пренебрегать его нуждами, твой квест закончится, еще не начавшись по-настоящему.

Мне наплевать, пускай даже я пробуду здесь две недели – я не собираюсь оставлять Кэт одну в этой дыре только для того, чтобы съесть сэндвич.

– Говорю тебе, я могу двигаться дальше!

– Боюсь, я должен тебя остановить, – говорит Глиняный. – Как я уже сказал, у меня нет выбора.

Он хватается рукой за свой амулет и исчезает, но я остаюсь на месте.

Мне ничего не остается, кроме как продолжать путь. Я снова шагаю в проход. Внезапно меня ослепляет пронзительная белая вспышка, и я чувствую, как будто от моего затылка отрывают кусок кожи вместе с плотью. Туннель куда-то пропадает; мои глаза отчаянно пытаются сфокусироваться на совершенно другом мире. Я ослеп, у меня кружится голова, я полностью дезориентирован.

– Саймон! – доносится до меня женский визг. Голос ужасно знакомый, но я никак не могу сообразить, кто это может быть. – Что тут происходит, черт побери? Сколько ты здесь уже лежишь? И что ты сделал со своими волосами?.. О боже, Саймон, неужели… это то, что я думаю? Кошмар, я чувствую запах! Вставай сию же секунду! Твой матрас совершенно испорчен!

Я мечусь, словно рыба, попавшаяся на крючок. Вокруг меня все сырое. Я понимаю, что обмочился. И не один раз. Мир вокруг приходит в фокус. Я вижу свою мать, стоящую над кроватью с диском в руке. Ее волосы всклокочены, она все еще в халате. Мельком я замечаю Луиса, нашего садовника – он заглядывает в дверь спальни. Наши взгляды на мгновение встречаются, и он тут же поспешно убирается прочь.

– Что ты здесь делаешь? – вопрошаю я. – Я думал, ты в Лондоне!

В моей глотке настолько пересохло, что я с трудом могу говорить. Тем не менее, мне удается выхватить диск у нее из рук.

– Мы вернулись вчера вечером! А потом я просыпаюсь от эсэмэски, в которой говорится, что ты в своей комнате и что ты умрешь, если я не сниму с твоей головы какой-то аппарат! А потом я прихожу к тебе в комнату и не могу попасть внутрь, так что мне пришлось позвать Луиса, чтобы он взломал дверь! Черт побери, Саймон, что за штуковину ты на себя напялил?

– Тебе пришла эсэмэска? От кого? Кто ее послал?

Это доказательство того, что кто-то в реальном мире управляет Глиняным. И этот человек, очевидно, знает про диск. Возможно, это тот, кто прислал его мне? Значит ли это, что Глиняный – это Мартин? Или Марлоу? Или, может быть, даже Тодд?

– Откуда мне знать, кто ее послал! – восклицает мать, суя мне свой телефон.

Я беру его и смотрю на экран. В эсэмэске написано в точности то, что она мне сказала. Номер мне неизвестен.

– Убирайся из моей комнаты, – велю я.

– Только после того, как ты мне объяснишь, что происходит, Саймон! Ты что, принял какую-то наркоту? Может быть, вызвать тебе «Скорую»?