Станислав Богомолов - Нити Ариадны [litres]

– Дело в том, что у меня с Отродьями личные счеты, – произнес Строгинец. – Других они не касаются. Поэтому я порой, гм… охочусь здесь. Заодно изучаю повадки и, по возможности, особенности.

– Особенности? – переспросил я.

– Ну, например, я узнал, путем несложных экспериментов, что они к боли вообще нечувствительны. Наверное, у них и болевых рецепторов нету. Поэтому эти монстры безбашенные совсем, несутся к добыче напролом, и им все равно, есть ли у нее клыки, когти или еще какое-нибудь оружие, насколько она опасна… Инстинкт самосохранения на нуле! Но вообще Отродья – умные и хитрые твари. Специальные ловушки устраивают, повсюду разбрасывают предметы, издающие шум и звон. Кости съеденных жертв, например, уже сильно лежалые. Они хрустят так, что бестии сразу слышат…

– Так вот оно что! – воскликнул Василий. – Это я в ловушку угодил! А я-то думал, что это за дрянь…

– Верно. Тут-то вы и попались. Но больше всего они почему-то реагируют на «белый шум». Несутся на него как пчелы на мед. Я их так к бомбе и приманил – старый приемник притащил, положил рядом с бомбой и включил. Сразу же вас бросили и прибежали.

– Пчелы… Мед. Белый шум. Почему белый? – донеслось до меня бормотание Петрова.

Похоже, юноша пробовал на вкус новые для него слова. Я горько улыбнулся. Малыш, ты даже не представляешь, сколько знаний мы потеряли и сколько из этого придется открывать заново. Если будет, кому…

– Со свечой тоже на практике допер? – спросил я.

– В точку. Один раз меня Отродья загнали в ловушку, на крышу трансформаторной подстанции. Патроны закончились. Помирать приготовился, а свечка в кармане завалялась. Решил зажечь, просто так. Смотрю, а эти твари разбегаются, будто ошпаренные… Сначала не понял, в чем дело, но уж потом ноги в руки, и домой. С тех пор всегда свечи с собой ношу. Оп, вот мы и пришли.

Перед людьми находилось запорошенное снегом серое здание с распахнутыми настежь створчатыми дверьми. Табличка с надписью над дверным проемом гласила нечто невразумительное: «…оск…о…и… м…тро…ен ст…а…и… Мя…и…ни…о».

– А теперь предупреждаю, – шутливо-веселый тон Александра исчез без следа. – Станция Мякинино обитаема. Там живет монстр, умеющий запудривать мозги. Видения всякие насылает, глюки завлекающие. Тот, кто попался, сам идет к этому чудищу в пасть. Правда, оно двигаться не может, совсем. И зона его влияния – не вся станция, а только часть. В общем, мной там специально обозначены границы, за которые ни шагу ступать нельзя. Поняли?

– Усекли, – произнес Бах. – А теперь шуруй внутрь, живо.

Строгинец недовольно глянул на мужчину, но подчинился, и вскоре мы все оказались внутри вестибюля. Командир держал спину Зурко под прицелом автомата. Видимо, все же опасался засады. Здесь, в отличие от улицы, можно затаиться. Вот только в прятки играть было все же некому. Никто не собирался нападать на добытчиков…

Или почти никто. Уже оказавшись на переходном мостике станции, я заметил существо, про которое предупреждал Александр. Оно напоминало… огромный серо-бежевый шар из плоти. Располагался ментал на стене, примерно на полутораметровой высоте от пола. На появление людей он никак не отреагировал. Во всяком случае, это не было заметно – ни глаз, ни ушей, ни каких-либо других органов у монстра я не увидел. А живой ли он вообще?

– Эй, стойте! Не нужно! – послышался голос Александра. Развернувшись, я увидел Баха, вскинувшего оружие и Строгинца, вцепившегося в ствол его «Калаша».

– Эта тварь как на ладони! – воскликнул бородач. – Разок пальнуть, и нет проблемы.

– Проблем будет больше! – крикнул Зурко. – Он ведь еще и защитник наш… Жрет всех мутов, забредших сюда. Осиливает любых, даже тех же Отродий. А прикончим его, и придется нам потом своей кровью северные туннели отбивать от всякой нечисти. Не трогайте ментала, пожалуйста!

– Бред! – процедил Бах, но автомат все же опустил.

По лестнице на платформу мы спускались с величайшей осторожностью. Хоть и предупреждал Александр, хоть и прочерчены углем на полу границы, но все-таки… Кто знает, на что еще способно висящее на противоположной стене чудище?

Двигаться приходилось, порой чуть ли не прижимаясь спиной к стене. Черная линия на полу вовсе не была ровной. Интересно, кто чертил ее, каким образом узнал о способностях монстра? Ой ладно, скорее бы домой. Дом, милый дом. Там так тепло и уютно, и нет никаких мутантов, жаждущих тебя слопать. Совсем, совсем близко отсюда. Всего пара шагов, и…

Стоп! Это еще что? Помотав головой, я снова взглянул на ментала и увидел, что огромный ком сотрясается в судорогах. Учуял, сволочь! И уже к себе тащит. По спине пробежал холодок. А если у этого монстра хватит сил заманить людей к себе в пасть?

Взглянув на попутчиков, я заметил, что они что-то едва слышно бормочут себе под нос. На лицах митинцев застыло беспокойство. Даже Баху явно не по себе. Один только Зурко спокоен, как удав. Или так кажется из-за противогаза?

Наверное, все же пронесло. Почти до входа в туннель дошли, и вскоре линия границы закончится. Дальше ментал не достанет.

Александр и Василий уже достигли безопасной зоны, а мне оставалось пройти пару метров, когда Бах, прорычав что-то нечленораздельное, шагнул за черту. Петров испуганно ахнул…

Я задумался всего на секунду. А дальше произошло то, чего я сам от себя не ожидал. Подчинившись импульсу, я перешагнул черную полосу и вцепился товарищу в плечи. Тут же меня словно током ударило. Голова закружилась, перед глазами замелькал целый калейдоскоп воспоминаний. Тепло рук матери, ободряющая улыбка отца, ласковый голос бабушки. Палящие лучи летнего солнца и обжигающая прохлада родниковой воды. Вкус домашнего яблочного пирога, мороженого, шоколада… Целый град воспоминаний из детства и юности. Все давно утрачено и забыто, но еще есть возможность все вернуть. Просто подойди поближе, и будет безграничное счастье…

Все давно утрачено и забыто! Уничтожено «мирным атомом»! Ничего ты не вернешь, колобок-переросток! Зарычав не хуже Баха, я еще крепче сжал его камуфляж и рванул на себя с такой силой, что солдат попятился на несколько шагов назад и повалился вместе со мной на пол уже за пределами опасной зоны.

Растянувшись на платформе, я беспомощно открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Воздуха не хватало, хотелось респиратор снять и выбросить его к чертовой матери. Вдобавок кровь в ушах шумит не хуже тамтамов, и перед глазами цветные пятна. Всего несколько секунд за Рубиконом, а уже такие последствия. М-да, дела…

Я начал было подниматься, но почувствовал сильный удар в живот и снова упал на пол, скрючившись от боли. Воздуха в легких стало еще меньше, зато в глазах прояснилось, и я увидел нависшую над собой фигуру Баха. Бородач был в ярости, да в такой, что, казалось, он сейчас взорвется. Прежние вспышки гнева по сравнению с этим были так, детсадом…