Станислав Богомолов - Нити Ариадны [litres]

– Недомерок! – выпалил Бах, еще раз пнув лежащего добытчика. – Дятел, мля! Нахрена, а? НАХРЕНА?!

– Не тронь его, урод! – выпалил Петров, Сжатая обеими рукам «Багира» была нацелена солдату прямо в лоб. – Еще одно движение и…

– Глянь-ка, у щеночка прорезался голос, – хохотнул мужчина. – Смотри не обосрись.

– Отошел от него, живо! – властным тоном приказал Вася. – Как ты вообще можешь?! Яков тебе жизнь спас, а ты…

– Он ступил! – прохрипел Бах. – Полез вытаскивать меня, хотя сам запросто мог бы оказаться в пасти этого вон, – мужчина показал рукой на ментала. – И зачем?

– Значит… это все забота… обо мне, – съязвил я, кое-как поднявшись.

– Забота о нашем деле, – парировал солдат. – Сдохну я – невелика потеря. Сдохнешь ты – миссия провалена. Так что в следующий раз засунь свое благородство в жопу, понял?

– Да-а-а, ну вы даете! – присвистнул Александр. – Ну и разговорчики у вас. И часто ли вы друг на друга стволы наставляете? При мне второй раз уже за полчаса…

– Прошу прощения, – сказал я. – Наш товарищ немного капризничает. Не обращай внимания. Бах больше так не будет.

– Верю-верю, – хмыкнул Зурко. – Ладно, раз все живы-здоровы, то пошли уже отсюда…

Бах презрительно глянул на Василия, спрыгнул с платформы и молча направился в сторону станции Строгино. Нам ничего больше не оставалось, как последовать за ним. Вася шел вторым, все еще сжимая в руке пистолет и опасливо поглядывая на солдата. Александр поначалу порывался вырваться вперед, но затем замедлил ход и поравнялся со мной.

– Этот ваш Бах ненормальный какой-то, – тихо сказал Зурко. – Честно, я не понимаю, зачем вы взяли его с собой.

– Сам не знаю, – буркнул я. – Начальство приказало. Но, честно, я в следующий раз последую его совету и не стану спасать. Пусть помирает, если ему так хочется, – последние слова были произнесены достаточно громко и наверняка достигли ушей Баха. Но мне было все равно.

– А ты вообще молодец, – произнес Строгинец. – Я в первый раз вижу, чтобы кто-то попался в сети Гварда и выбрался из них.

– Гварда? – переспросил я.

– Ну, так я зову то существо. Он же у нас вроде стража северных границ, вот и прозвал я его гвардейцем, Гвардом… Неважно. Слушай, как тебе это удалось-то?

– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Просто в какой-то момент понял, что брехня все то, что он наколдовал. Буквально на секунду. Но ее хватило.

– Интересно, – протянул Александр. – Я этого монстра долго изучал, но такого еще не было. Если черту переступаешь, то все… Даже на Отродий действует. Я один раз эксперимент провел – заманил нескольких тварей сюда и скормил ему. Как миленькие в пасть к нему залезли. Даже костей потом не осталось. А тут такое…

– А границу эту отмечал тоже ты? – спросил я.

– Нет. Отец мой, – сказал Зурко. – Я лишь обновляю ее порой. А папка тогда настоящий подвиг проделал. Ни слова никому не сказав, в одиночку ушел на Мякинино и нашел способ мимо мутанта пройти, хотя до этого никто не мог. Как он догадался, как линию чертил, я так и не узнал. И не узнаю никогда. Могу лишь только догадываться…

Строгинец умолк и теперь только сверлил глазами спину Баха. От моих глаз не укрылось, как руки проводника цепко сжимают цевье карабина. Нервничает? Неужто и ему чертов митинский терминатор не дает покоя?

И тут я встал как вкопанный, закрыв от неожиданности глаза рукой. Потому что впереди… Нет, это невозможно! Поезда вот уже двадцать лет не могут ездить по туннелям, ведь метрополитен давно обесточен! Но впереди точно был поезд, свет его фар ни с чем не спутаешь. И укрыться здесь негде. Все, до свидания всем, телешоу «жизнь» подошло к концу…

– Ну, Яков, чего встал-то? – раздался спереди спокойный голос Александра.

– Поезд… – пробормотал я.

– Ну, поезд. Он у нас на станции давным-давно стоит, с самого первого дня. Мы его фары вместо прожекторов на посту используем. И, как видишь, очень даже не зря. Ошеломляюще, правда?

Убрав руку от лица, я понял, что стальная громадина и в самом деле никуда не движется, как мне показалось сначала.

– Да уж, еще как ошеломляюще, – выдавил я из себя.

Действительно впечатляет! А что сейчас должен чувствовать Вася, если его самого так проняло?!

– Э-э-э-эй! Стой! Кто идет?! – заорал кто-то по ту сторону прожектора. – Стоять-бояться, падлы!

– Борян, ты с дуба рухнул?! – крикнул в ответ Зурко. Не признаешь своих?

– А-а-а-а, Сашка, это ты! А кто это с тобой?!

– Гости из Митина. Впервые за двадцать лет, между прочим, а ты тут устроил шоу!

– Митино! Ух ты, е-пэ-рэ-сэ-тэ! Что, в самом деле?!

– Слушай, не тупи! И сбавь свет, гостей слепишь!

В туннеле немного потемнело, затем фары и вовсе погасли. Строгинец повернулся к нам и произнес виноватым тоном:

– Простите за небольшой конфуз. Борян на посту сейчас, а это просто чумовой мужик. Слишком преданно к своему делу относится. Всегда врубает на полную прожектора, и за пушку хватается чуть что. Но вы уж не сердитесь на него, так-то он нормальный. Ладно?

Ну вот, теперь еще этот Борян со своими включенными фарами едва до Кондратия не довел. И какой раз уже я шокирован за последние сутки? Четыре? Пять? Со счета уже сбился. А ведь организм-то не железный, и не молод уже. Так ведь и в самом деле сердечный приступ схватить можно!

Строгинцы, оказалось, не обделены фантазией – блокпост у них был оборудован в кабине метропоезда. Прямо в кресле машиниста располагался дозорный, который мог не только ослепить нежданных гостей фарами, но и в случае чего срезать их очередью из закрепленного здесь же ручного пулемета.

Необычным оказался и сам охранник – щупленький мужичонка, метра полтора ростом, патлатый и с бородой чуть ли не до пупа. Когда он вышел на платформу встречать гостей, я едва не прыснул от смеха. Ни дать ни взять, гномик из сказки. Это и есть тот самый суровый Борян?

– Прошу сначала сюда, – коротышка показал на дверь с надписью «Душевая». – А уж потом на станцию топайте. И, чур, ко мне не прикасаться, пока не отмоетесь!

– Ой, да ну тебя! – хохотнул Александр и жестом пригласил нас принять душ.

Сам он прошел дезактивацию последним. После этого Зурко предстал перед всеми уже без противогаза. Странно. Когда Строгинец посещал Митино, я решил, что он мой ровесник, а на деле ему не больше двадцати пяти.

– Ну что, добро пожаловать на Строгино! – торжественно произнес Александр, но его голос тут же потонул в восторженных воплях.

У северных туннелей уже успела собраться толпа зевак, они-то и зашумели. А стоило только нам забраться на платформу, как местные жители тут же окружили нас и стали наперебой жать руки, хватать за рукава, хлопать по плечам. Мне приходилось прилагать все усилия, чтобы вежливо улыбаться. Разговаривать было бесполезно – вопросы, заданные гостям, превращались в один громкий монотонный гул, и расслышать в нем хоть что-то разборчивое было крайне сложно.