Станислав Богомолов - Нити Ариадны [litres]

– Ладно-ладно, так и быть, бери, – отмахнулся я. Вернее, сделал вид, что отмахнулся. На самом деле я банально уступил. А как еще не уступить, когда эти очаровательные глазки на тебя так смотрят? Чертово женское обаяние…

– Супер! – воскликнула Машка с неподдельным восторгом в голосе. – Спасибо огромное!

– Рад стараться, – улыбнулся я.

– Что ж, книга так книга, – сказал Александр. – Значит, завтра я отправлюсь с вами, но сейчас…

– Я тоже пойду! – перебила брата девушка.

– Маш… – полушепотом произнес Зурко, уставившись на сестру так, словно она свалилась с луны. Но это не возымело никакого действия.

– Знаешь что, мне надоело! Надоело сидеть здесь, ждать тебя и кусать губы от бессилия. Достало видеть этот чертов полукруглый свод над головой и эту станцию, где время будто тягучий кисель. Почему ты имеешь право уходить куда-то, а я нет?!

– Потому что снаружи опасно, – попытался оправдаться парень.

– Да я здесь от скуки помру быстрее, – все больше распалялась девушка. – Я даже в этом гребаном Крылатском не была сто лет, не то, что на поверхности. Да, знаю, что нам грозит, но больше так не могу! Или иду с вами или… Другого варианта нет!

– Эх, Маша, – хмыкнул Александр, обнимая сестру за плечи. – Глупышка ты еще… Но ладно, так и быть, до Крылатского пройдемся вместе. К тому же, тебя они явно быстрее вспомнят. А то мы уже год как не появлялись там. Даже больше.

– Ага, – тихо произнесла Мария. – С тех пор, как папы не стало, так и не были.

– Простите, что вмешиваюсь, – перебил ребят я. – Но я уже не в первый раз за сегодня о вашем отце слышу. Кто он? Что с ним случилось?

– Погиб, – дрогнувшим голосом сказал Саша. – Почти на том же месте, где я вас встретил. Папка наш вообще гениальный человек был. Раньше преподавал в Бауманке, это такой знаменитый университет… А в тот самый день, двадцать лет назад, поехал с нами гулять в Кремль. Сел с нами в метро, и тут все рухнуло в ад. Правда, отец не отчаялся. Куда там отчаиваться, когда дети на руках, одному четыре, другому два года, о них думать надо… В общем, золотые руки были у папы нашего, он здесь не только генератор сладил, но и библиотеку организовал. Лично ходил наверх за книгами – говорил, что только знания предков спасут нас от вымирания. При нем здесь дисциплина была – ух! Не то, что сейчас. И с соседями связь держал, да и вообще с людьми был дружен. И про нас, конечно же, не забывал. Научил нас читать, писать, любовь к книгам привил. Еще и на поверхности ходить тоже обучил. Правда, это больше мне давалось, но и Машка очень хорошо справлялась. И ментала этого мякининского папка смог обойти, да… Но год назад ему в голову пришла идея. Взять да сходить в гости в Содружество ваше. Помнится, всем уши прожужжал про то, что люди в Митино должны были выжить. Решил проверить, собрал группу да вышел возле Крокуса. И, на беду свою, местность не разведал до этого…

Александр умолк и жадно отхлебнул из стакана, чтобы прочистить горло.

– Отродья? – задал вопрос Василий.

– Да, – ответил Зурко. – Не всех тогда сожрали, но отцу руку и ногу откусили начисто. Мы ничего не могли сделать, с нашим-то уровнем медицины… Дотащили его мужики сюда только, и все…

Мария тихо всхлипнула и отвернулась. Александр тоже замолк и, замерев, уставился хмурым взглядом в одну точку. Я начал жалеть, что завел этот разговор.

– Он совершил ту же ошибку, что и мы, – внезапно заговорил Бах. – Пару лет назад наши тоже пытались пройти к вам. Я был среди тех, кто записался добровольцем. На свою голову…

Поход обреченных! Так вот, что бородач имел в виду, когда говорил, что был на той стороне реки! Да уж, печальная история. Из дюжины человек вернулись тогда пятеро…

– А ты как выжил? – спросил Зурко.

– На каждого хищника найдется охотник покрупнее, – ухмыльнулся солдат.

– Ладно, давайте спать, ребята, – сказала Мария. – Сегодня все уже устали. Часика четыре нам хватит, думаю.

– Хватит, – сказал Александр. – Вы ложитесь на кровати, я лягу на полу. Не беспокойтесь, мне не впервой. Сейчас, только матрас запасной достану из-под кровати… Ага, вот он. Эх, сейчас у нас на станции народу мало стало, а раньше, помню, друг на друге теснились, еще и крылатские гостевали порой. А папка был не прочь гостей у себя принять, вот и спали кто где мог…

Мария задула керосинку, и комната погрузилась во мрак. Видимо, я утомился сильнее, чем думал, потому что провалился в царство Морфея, стоило мне только лечь на кровать.

– Ну деда! – Яков недовольно дернул Петра Алексеевича за рукав, – зачем мне нужна эта шапка? Мне и так хорошо!

– Надевай, кому говорю! – старик, несмотря на попытки мальчишки увернуться, силой нахлобучил ему на голову белую шапочку с синим помпончиком, – уже осень на дворе, и на реке холодно! Вот заболеешь, придет врач и будет делать тебе уколы в попу!

Малыш боялся уколов, поэтому сразу же перестал упрямиться. Петр Алексеевич еще раз оглядел внука с ног до головы, поправил не до конца застегнутую молнию на его курточке, проверил шнуровку ботиночек. И, довольный результатом, взял мальчика за руку и вывел из вестибюля станции метро «Речной вокзал» на улицу.

Погода в этот день выдалась на редкость удачная – теплая и солнечная. Бабье лето во всей красе. Шагая по тротуару, Яков любовался уже начинавшими желтеть деревьями, лужами, в которых отражался солнечный свет, проезжающими мимо автомобилями. Ему безумно нравилось смотреть на происходящее вокруг. А еще – вдыхать запах свежей листвы и мокрого, только что помытого коммунальщиками асфальта. Но все это напрочь вылетело у мальчика из головы, когда они с дедом прошли через парк и спустились к реке. Потому что там…

– «Ракеты»! – восторженно закричал Яков, показывая пальцем на виднеющиеся вдали пузатые белые корабли. – Дедушка, это «Ракеты»!

– Да-да, внучек, именно они, – улыбнулся Петр Алексеевич.

К жуткой радости мальчугана, дед повел Якова именно к кораблям. Конечно, Яшка и так знал, что они приехали сюда покататься на «Ракетах», но все равно! Отстояв небольшую очередь и купив билет, старик с внуком взошли на борт прогулочного судна на подводных крыльях. Малыш, правда, не представлял, как у кораблей могут быть крылья. Может быть, дедушка при рассказе ошибся? Ой, неважно! Главное, что Яша стоит на слегка покачивающейся палубе и вдыхает этот блаженный запах краски, резины и топлива.

Вскоре «Ракета» заполняется желающими покататься, и корабль, заревев двигателями, отправляется в путь. Петр Алексеевич сразу же занял его любимое с внуком место – на корме судна. Яша сидит у него на плечах и любуется проплывающими мимо домами, деревьями, автомобилями, кораблями. А еще – красивым пенным буруном, который остается на водах Химкинского водохранилища после «Ракеты». Восторг. Дикий, безудержный, неистовый восторг, который невозможно сдерживать. Хочется кричать на весь мир…