Станислав Богомолов - Нити Ариадны [litres]

Неожиданно судно очень сильно тряхануло. Петра Алексеевича подняло в сторону и, качнувшись, он едва не уронил мальчишку на палубу. Послышались испуганные вопли пассажиров. Обернувшись, мальчик увидел ядерный гриб, медленно поднимающийся на горизонте. Крик, поначалу застрявший у малыша в горле, все-таки вырвался наружу, только это уже был вопль ужаса. «Ракету» еще раз качнуло огромной волной. Старик с Яшкой на плечах на сей раз все же не удержался и рухнул за борт в ставшую черной реку. Детский крик оборвался, словно ножом отрезанный, и над Яшкой сомкнулась тьма…

– Ух ты ж-ж-ж е… Яш-ш-ш, ну ты что?!

Не каждый день увидишь, как мирно спящий человек резко вскакивает с кровати. Поэтому уже вставший к тому времени Зурко рефлекторно отскочил, больно ударившись коленом о тумбочку.

– Сон приснился, – буркнул я.

– Тот самый момент? – сочувственно спросила Мария. Девушка тоже проснулась и сейчас внимательно смотрела на меня с соседней кровати. – Я знаю, многим, родившимся до , он часто снится.

– Вроде того… – я чувствовал себя разбитым и подавленным. Причем я не понимал, что меня расстроило больше – пережитая в очередной раз гибель мира или красивое и яркое, но так жестоко оборванное воспоминание из детства. Да еще и хозяев дома перебудил, придурок…

Митинцы, между тем, никак не отреагировали на случившееся. Бах, если и заметил, то не подал виду, а Василий бесстыдно дрых, отвернувшись к стенке и свесив руку с верхнего яруса. Нет, так дело не пойдет… Я схватился за свисающую руку юноши и пресильно ее дернул. Сверху раздался возмущенный вопль, сдобренный отборным матерком. Вот тебе и скромный мальчик!

– Да-а-а, друг мой, твои перлы сойдут для новых матерных частушек, – засмеялся я.

Вася развернулся, но его гневный взгляд сразу же сменился стыдливым румянцем, когда Петров увидел хохочущую Машу. Пролепетав что-то невразумительное, юноша спрыгнул на пол. Следом спустился Бах, старательно не замечая никого и ничего вокруг.

– Так, друзья мои, частушки – это, конечно, хорошо, но нам выдвигаться скоро, – объявил Александр. – Приведите себя в порядок, проверьте оружие. Отправляемся через пятнадцать минут.

Умываться приходилось по очереди – все же это не курорт. Остальные в это время разбирали и чистили автоматы и пистолеты. От меня не укрылось, что Василий не только умылся, но и попытался пригладить растрепанные волосы. Пижон, ишь ты… С моего разрешения Васька вытащил из рюкзака банку тушенки, но Александр, заметив действия юноши, заявил:

– Не советую.

– Э-э-э-э? – не понял Петров.

– В перегоне может слегка поплохеть, – пояснил Зурко. – Так что не стоит забивать желудок. Поедим в Крылатском.

– А что там в перегоне творится? – поинтересовался я.

Но Александр лишь загадочно улыбнулся и продолжил возиться со своим карабином. Лишь только когда из душевой вернулся Бах и вся компания оказалась в сборе, он поведал о том, что нас ждет:

– Перегон Строгино – Крылатское, так сказать, очень… необычный. Он и до войны был не такой, как остальные. Очень длинный – почти семь километров. Папа говорил, раньше поездам семь-восемь минут приходилось ехать без остановки, для поездов это было долго. Нам же придется больше часа топать. Но проблема в другом. В этих туннелях творится какая-то чертовщина. Люди порой видят странное и чувствуют себя тоже странно. Можно увидеть каких-нибудь монстров или какую-нибудь дрянь, на пути появляются препятствия в виде стен и ям, а иногда туннель разделяется на несколько параллельных ходов, и приходится выбирать. Только глюки это все, мороки. Но реалистичные до жути, иногда даже хочется пострелять или деру дать. Но убегать не нужно ни в коем случае – назад тогда уже не вернешься. Страх съест тебя полностью. И палить тоже не спешите: бывали случаи, когда путники убивали своих же товарищей ненароком, приняв их за мутантов. Так что запомните несколько простых правил: не терять друг друга из виду. Не отставать от остальных. Во что бы то ни стало идти вперед. И еще – никаких огнестрелов!

С этими словами парень выщелкнул патроны из магазина СКС и спрятал их в карман разгрузки.

– Так будет надежнее.

– Так получается, можно погибнуть в этом перегоне? – уточнил я.

– Именно.

– А что, настоящие монстры там не водятся? Какие гарантии, что мы не наткнемся на живых тварей? В таком случае фиг отобьешься без патронов-то…

– Ну, за все двадцать лет ни разу не обнаружили на трупах, найденных в перегоне, следы когтей или зубов. Либо инфаркт, либо пуля. Если же сомневаетесь, настоящего мутанта видите перед собой или нет, – швырните в него какой-нибудь мелкий камешек. Увидите, что он пролетит насквозь, и идите смело дальше.

– А если не пролетит? – усмехнулся Бах.

– Ну, тогда попросите монстра сказать что-нибудь. Муты, как известно, не умеют разговаривать. Прозвучит человеческая речь – скорее всего, это кто-то из нас, показавшийся вам чудищем.

Я немного поразмыслил, затем вытащил магазин из обоймы АКСУ. Следом то же самое сделали и мои товарищи. Бородач, правда, недовольно ощерился, явив свои желтые зубы во всей красе, но автомат разрядил. Мария улыбнулась, затем достала из тумбочки кобуру с пистолетом и прицепила к поясу.

– Скиф, – пояснила она уставившимся на нее митинцам, – предпочитаю мини-вариант…

У меня это слово ассоциировалось с метропоездами да давным-давно канувшими в лету азиатами-кочевниками, о пистолете с таким названием я до сих пор не слышал. Но все равно одобрительно кивнул с видом знатока. Петров же еще и бросился помогать девушке цеплять на пояс непонятную холщовую сумку.

– Ой, да уйди ты, – раздраженно отмахнулась Маша. – Я же медик. Думаешь, сама не справлюсь с походной аптечкой?

– Ну что, все готовы? – спросил Александр, обведя взглядом компаньонов. – Тогда в путь…

Пятеро путников вышли на окутанную полумраком платформу. Редкие фонари горели лишь над дверьми поезда да еще возле южного торца станции, на путях. Там располагался блокпост. Да, видимо, перегон действительно нехороший, раз часовые здесь сидят, а не в туннеле. Трое отчаянно зевающих мужиков, увидев нас, ощерились улыбками и молча проводили взглядом. Один из часовых вместо традиционного взмаха рукой показал «козу». И тебе удачного дня, друг…

Чувствуя легкое волнение, я шагнул вслед за остальными в туннельную тьму. То, что здесь необычно, ощущалось очень четко и сразу. Во-первых, звуки. Они чем-то приглушались, будто проходили через толщу воды. Васька из любопытства нарочито громко топнул ногой, но до моих ушей долетел только очень слабый отзвук. Хотя товарищ находился всего в нескольких шагах. Темнота здесь тоже была особенной, не такой, как везде. Лучи ручных фонарей утопали в ней, как в густом тумане. Не проходил сюда и свет с блокпоста. Обернувшись в сторону Строгино, я заметил лишь пару светящихся точек, похожих на светлячков. Через мгновение они и вовсе исчезли.