Сергей Москвин - Пифия-2. В грязи и крови [litres]

При упоминании о сталкерах Гончая насторожилась.

– Что сталкерам в туннелях делать?

– Ищут чего-то, – пожал плечами начкар. – Можешь у их командира спросить. Он как раз сейчас подойти должен.

Гончая обернулась в сторону Филевской линии. Ей даже показалось, что из перехода доносятся приближающиеся шаги. Возможно, она просто ослышалась. Но после того, что она узнала, следовало задержаться на этом блокпосте.

Он был одет как заправский сталкер: резиновые болотные сапоги с загнутыми высоченными голенищами, кожаная куртка от динамовских умельцев, уже многократно кем-то залатанная, прожженная в нескольких местах и покрытая многочисленными царапинами и засохшими пятнами непонятного происхождения; талию плотно обхватывал широкий пояс из свиной кожи, к которому были прицеплены фонарь, нож, топорик, какие-то клещи и гладкоствольный револьвер устрашающего калибра. Не менее выразительно выглядели широкие мозолистые ладони, грубое лицо и глубоко посаженные хмурые глаза, явно не раз смотревшие в лицо смерти.

Сталкер скользнул по отирающейся на блокпосте молодой женщине равнодушным взглядом и обратился к начкару:

– От моих нет известий?

Тот мотнул головой.

– Нет. И со смежной Киевской не звонили.

– И не приходил никто?

– Только вон эта с письмом к президенту, – командир поста покосился на Гончую, изучающе разглядывающую пришедшего с Филевской линии сталкера.

Но тот вновь не удостоил ее вниманием.

– Полдня как ушли. Должны бы уже объявиться, – задумчиво сказал он. – Что ж, придется искать.

– Стой! – окликнула его Гончая. Но тот даже не обернулся. – Ты Шофер?

– Нет.

Сталкер явно не собирался останавливаться. Тогда она перепрыгнула через заградительный барьер и загородила мужчине дорогу.

– Девочка в розовой куртке, которую вам приказали увезти из Москвы на дрезине! Помнишь ее?!

– Тебе-то что?

Сталкер шагнул в сторону, собираясь обойти возникшую преграду, но Гончая повторила его движение и вновь оказалась у него на пути.

– Она моя дочь!

Он все-таки остановился.

– Дочь? А мужик в меховой куртке, который ее привез, значит, ее отец?

– Он мерзавец и трус, пытавшийся принести ее в жертву, а затем, когда из его затеи ничего не вышло, решивший вывезти ее из города!

На этот раз сталкер ответил не сразу, и прежде чем он заговорил, Гончая впервые разглядела на его лице работу мыслей.

– То-то мне показалось, что ему плевать на то, что будет с девчонкой.

– Что вы сделали с моей дочерью?!

Гончая впилась взглядом в лицо собеседника, фиксируя смятение, растерянность, волнение и страх – верные признаки лжи.

– Ничего мы с ней не делали. Я ее толком-то и не видел. Она, вроде, без сознания была, так? Мы дрезину запускали: завели, выкатили на пути, потом спустились за девчонкой в подвал, а там уже нет никого.

– Никого?

– Девчонки нет, а тот тип, что ее караулил, мертвый валяется.

В мозгу Гончей раздался тревожный звонок – Стратег рассказал про двух погибших телохранителей!

– Второй в тот момент где был?

– Охранник-то? А я почем знаю? Наверное, с тем, в меховом прикиде, который не отец.

Гончая мучительно соображала. По словам Стратега, погибли оба охранника. Значит кто-то из них, или бывший босс, или сталкер, – врет. Либо Стратег спьяну просто что-то перепутал.

В этот момент на посту вновь зазвонил телефон. Начкар снял трубку, выслушал говорящего и, прикрыв нижнюю часть трубки ладонью, крикнул сталкеру:

– Шахтер! Наши про тебя спрашивают, что ответить?

«Шахтер! – мысленно повторила за ним Гончая. – Не Шофер и не Шафер. Шахтер».

– Скажи: ушел к смежникам. Если до вечера не вернусь, искать не надо. Все равно хрен найдете.

– А если раньше не вернешься? – усмехнулся начкар, но сталкер не поддержал его шутку.

– Пора мне, – сказал он, обернувшись к Гончей. – Позже договорим.

– Сейчас договорим! – с нажимом сказала она. – Я иду с тобой.

– Прикид свой побереги, – хмыкнул сталкер.

Гончая схватила его за отворот куртки и развернула к себе лицом.

– Ты, видно, не понял: я ищу свою дочь!

– Э! А как же твое послание?! – крикнул с поста начкар.

Но его слова Гончая оставила без ответа.

– Да там все странным было! Не задание, а излом да вывих, – рассказывал сталкер, пока они вместе шагали по переходу. – Двадцать лет в метро как-то ведь прожили без разведки железных дорог на поверхности. Никому она не сдавалась, разведка эта. А тут вдруг внезапно понадобилась…

Ладно, проедем, говорю, мы на дрезине, сколько сумеем, девчонку обморочную с собой зачем брать? Так и спросил. Этот, который не отец, сразу нахмурился, а президент наш отвечает: мол, это не твоего, то есть моего, ума дело. Типа, куда бы мы ни заехали, девочка должна быть с нами. Тот, в меховом куртане, еще добавил, чтобы с нее глаз не спускали.

Мне даже показалось, что он ее боится. Не так, как взрослый может бояться ребенка, а по-серьезному, до ужаса. Будто это и не девочка, а жуткий монстр, который в любой момент сожрать может. Потом еще наговорил всякой байды про то, что нужно уехать как можно дальше, чтобы там, вдалеке… Он так и сказал: на максимальном удалении от Москвы провести детальную разведку. Но я понял: он просто не хотел, чтобы мы быстро вернулись, а может, вообще вернулись.

Загрузились, конечно, по полной! Я когда столько припасов увидел: жратва, патроны, плитка газовая одноконфорочная и пятилитровый баллон к ней – представляешь? – глазам не поверил. Даже не представлял, что у нас все это есть! Да и не было! Наверняка половину или больше с Ганзы притащили. Парни мои тоже рты раскрыли, глядят на это добро – слово сказать не могут. Понемногу все же очухались, движок на дрезине запустили, проверили все как положено. Я их наверху оставил, а сам – в подвал, за девчонкой.

Спустился, а там только охранник мертвый, а ее – и след простыл… Ты прости, она дочь твоя все-таки, но я тогда подумал, что это она мужика того грохнула. Грохнула и сбежала. Я так и не понял, отчего он умер. Не только я – никто не понял. Не от ножа и не от пули, зубов там или когтей – ран вообще никаких, и одежда нигде не порвана. Лицо только белое – не бледное, а именно белое! – глаза вытаращены и пена на губах.

– Врачам тело показывали? – спросила Гончая.

Шахтер кивнул.

– Показывали. И врачам, и этому, твоему, в мехах. Но тот и смотреть не стал. Как узнал, что девчонка пропала, тут же сбежал куда-то. Больше я его не видел.

Сталкер говорил спокойно и размеренно, без внутреннего напряжения, не частил и не путался в деталях. К тому же его рассказ подтверждался словами Стратега. Гончая готова была поверить Шахтеру и поверила бы, если бы не разница в числе погибших охранников и не загруженная баснословным богатством, которое досталось сталкерской команде дрезина.