Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

Абдельджаффар не понимал этого нездорового интереса своих коллег к голограммам убитых. Причём страдали этим не только ушан и колли, а большинство знакомых эсэсбешников Ящера. Казалось бы, особенности профессии, связанные с постоянным участием в вооруженных столкновениях, должны были пресытить кровью и смертью существ, отправляющих других в мир иной по десятку в месяц. Однако получалось наоборот. Наснимать трупы, а затем всем отделом их разглядывать и обсуждать считалось весьма хорошим тоном. Эсэсбешники хвастались перед друг другом, насколько кровавым и нетипичным получилось убийство, а те, кто в оном не участвовал, старались перещеголять коллег в остроте и циничности комментариев. Капитан Арафаилов, достаточно хладнокровный по отношению к чужой жизни, к чужой смерти в большинстве случаев относился ещё более безразлично. Но и товарищей не осуждал, а больше ёрничал на тему их нездоровых увлечений. Для него в этот миг матёрые вояки превращались в восторженных подростков, вопящих: «Зыырь! Кровищааа! Кишкиии!» Тем самым они старались сделать смерть чем-то понятным, весёлым и смешным, обесценивая этот столь трагичный для каждого индивидуума процесс. Так как подсознание каждого поневоле ставило себя на место жертвы и мысль, что и ты, такой сильный, красивый и классный неизбежно превратишься в такую же смесь из крови, внутренностей и дерьма, наполняла разум липким безотчётным страхом, который каждый по-своему старался загнать как можно глубже внутрь себя.

Нет, жизнелюбивый рептилоид, конечно же, тоже боялся умереть, и боялся сильно. Но, в отличие от других, он не считал этот страх чем-то постыдным. Он пропускал эту мысль через себя, позволял ей овладевать сознанием. Не встречая сопротивления, она теряла свою остроту, раз за разом повторяемая, становилась скучной. И на смену ей появлялась другая: «Ну да, когда-нибудь ты умрешь. Но сейчас-то ты ещё жив, так что не трать время на переживания о неизбежном, а иди и действуй!» И Фар шёл и действовал.

К чести Алины, снимки делала не она, а Монашка, в качестве отчётного материала для мстительного господина Желтко. Старый бык был очень педантичен в таких вещах и всегда требовал доказательств. А колли просто выклянчила их у неё, пользуясь случаем. Когда девушка пошла снимать, добросердечный Чжун счёл нужным предупредить, что зрелище там непотребно для леди, потому как он одной из убитых матку прострелил. «Наш человек!» — усмехнулась Монашка в ответ и в сопровождении Тени пошла внутрь. Потом Мясу рассказали о сексуальных и садистских наклонностях девчонок но, к удивлению офицеров, он не воспылал к ним отвращением, а мечтательно закатил большие жёлтые глаза и заулыбался. Похоже «романтичный» по-своему шинизавр нашёл себе новый объект сексуальных фантазий. Сейчас над столом перед Альтомом мерцала заваленная кровавыми ошмётками комната — результат его работы.

— Я даже не буду спрашивать, кто здесь побывал, — справедливо рассудил Мазур. — Ух, какая знойная красавица! — воскликнул он, долистав до трупа растёкшейся по полу толстухи. — Это портниха их?

— У них там полная автономия была. И Ткачиха, и повариха. Точнее повар, — поясняла колли и спросила у Фара. — Кстати, я не поняла, что за дурацкие там были Гога и Мага?

— Ты что! Это были Гог и Магог! Так в ветхозаветных преданиях назывались то ли народы, нападающие на Израиль перед концом света, то ли их предводители, — пояснил капитан. — Магог у них кашеварил, а Гог, это который баран, лабораторией заведовал. Вот так вот низко пало древнее зло в двадцать третьем веке!

С бараном, кстати, ещё одна забавная история получилась. Выйдя из логова сатанистов в свет летнего утра, старшина Бао заметил валяющееся на отшибе тело и долго пытался выяснить, кто же его чуть не упустил, подозрительно глядя на Арафаилова. Тот, в свою очередь, подозрительно поглядывал на Нуаре, а олень делал вид, что подозрительных взглядов не замечает и с серьёзным видом от них обоих отворачивался. Глаз да глаз нужен был за этим высокопоставленным раздолбаем, чьи карьерные успехи зиждились на грамотном руководстве внимательными исполнителями! Арафаилов и сам частенько получал по башке и прочим органам, и на роль няньки для майора совсем не подходил.

— А вот у этих здесь «любовь»! — Альтом ткнул в монитор длинной закорючкой, именуемой пальцем, растущей на серой коряге, именуемой его рукой. Голограмма воспроизводила сцену из «Ромео и Джульетты». На спине раскинувшего ноги в чёрных трёхпалых сапогах Шайтанова, навеки замерла чёрноволосая девушка, обнимая орнитоида. От её промежности за пределы голограммы тянулась кровавая полоса. Доползла всё-таки!

Фар выглянул в окно. На другой стороне улицы, на скамейке сидел молодой доберман, смутно знакомый. Белые спортивные шорты, серая футболка с иероглифами… Точно! В «Лабиринте» в баре! Приподняв синие стёкла солнцезащитных очков, он ковырялся в голографическом экране над браслетом. Ну, сидит и сидит, работать надо было.

— Долго намерены бездельничать? — Ящер выгнал Мазура из-за стола, и полез в электронные документы. — Ты для чего здесь трёшься, Альтом? Где отчёты по филиалам «12G»? — Затем капитан повернулся к Алине. — Ты забрала из Регистрации информацию по «орфу», по взломщику тому? И чего там за парень в коридоре трётся?

— Начальник! — просветил Алину ушан и упал целым боком на диванчик, предварительно открыв папку с отчётами. — Это дома он тебе лижет, а тут ты ему изволь!

— Товарищ капитан, все всё сделали, — успокоила Алина. И действительно, досье взломщика оказалось в той же папке. — А там, забыла сказать, стажёр наш пришёл. Ещё один. Нуаре просил тебя его встретить.

Арафаилов посмотрел на неё с укоризной и пошел звать лейтенанта. Ну, вот как не вежливо получилось! Парень его ждал, а Фар перед его носом дверь захлопнул! Встав у двери, стажёр вытянулся по стойке смирно, высоко подняв свой большой нос и отрапортовал, предварительно вглядевшись круглыми зелёными глазами в нашивку опершегося поясницей на стол Фара:

— Товарищ капитан, лейтенант Солтанов прибыл для прохождения стажировки на должности младшего оперативника. Приказом начальника Управления назначен в сводную группу майора Нуаре.

— Капитан Арафаилов, первый помощник старшего группы, — представился Ящер. — Это лейтенант Гейлер, аналитик группы, а там разлагается наш временно нетрудоспособный техник — сержант Мазур.

Ушан небрежно помахал рукой, колли подошла и поздоровалась:

— Алина.

— Хамид, — ответил стажёр, улыбнувшись.

— Хамид Солтанов, — размышлял Фар. — Ты откуда? Туркменистан? Если так, мы практически земляки.

— Нет, Персидский регион. Закончил Академию в Исфахане. Сюда переехал вместе с семьёй. У меня отец и дядя получили должности техников в Промзоне.