Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

— Мне сказали, что дело ведёт молодой лейтенант. Почему ты-то с ним сюда пришёл? — Развела Светлана Альбертовна огромные ручищи.

— Потому как я его наставник. А ещё потому, что без меня вы бы его немедленно затёрли во льдах, — ответил Абдельджаффар. — Из всей вашей тирады я делаю вывод: я оказался прав, так? Этот поджигатель аннелидоид долгое время работал на вас. К вам обращались хитрые бизнесмены, которые задёшево покупали у прежних владельцев какую-нибудь рухлядь. Вы помогали её благополучно сжечь и аккуратно потушить, за что владельцы недвижимости делились с вами страховкой и всех всё устраивало. Причём услугами вашей пиявки пользовался весь город. Я помню историю господина Эдберга про сожженный таксопарк. Господин Желтко буквально недавно его нанимал, чтобы с врагами разделаться. Только вот на вас он последнее время почему-то взъелся. Вот и скажите мне — почему?

Сложив руки, Потёмкина задумчиво стучала по одной из своих плечевых пластин чёрными когтями шерстяной руки. На морде читалось явное нежелание распространяться на эту тему. Эволюция пожарных на мониторе успела сделать круг, прежде чем она начала говорить.

— Вот там она жила, в бункере за задним двором части. Я предпочитаю думать о Сифонофор, как о ней. Оно обоеполое.

— Сифонофоры — это же колония медуз так? Например «португальский кораблик»! — недоуменно спросил Солтанов.

— А ещё название древнего устройства для выброса горючей смеси, называемой «греческий огонь». Трубка на носу корабля вроде как соединённая с кузнечными мехами. Им византийцы корабли врагов поджигали, — просветил его Арафаилов. — Имя вы придумали?

— Сама выбрала. Мы её стали в своё время часто замечать на пожарах. С любопытством тянула свою морду в сторону огня, любовалась. Потом поняли, что она сама и поджигает всякий мусор. Это у пиявки своего рода страсть, интерес: а что будет? А как оно разгорится? Я взяла её под свою опеку, помогала, обеспечивала, учила. Хороший руководитель не тот, кто ищет идеальных подчинённых, а тот, кто выделяет сильные стороны тех, кто у него под рукой и использует их с максимальной выгодой для дела.

— Даже отрицательные? — уточнил Хамид.

— Тем более их. У неё не было будущего. Её бы убили либо до того, как она успела кого-нибудь сжечь заживо, либо сразу после. А я дала ей возможность существовать в обществе, быть хоть как-то полезной ему. Думала, что когда поджог превратится в работу, её интерес к огню со временем исчезнет. Вот тут я и облажалась. Чем больше у неё становилось возможностей, тем сложнее ей стало себя сдерживать. Две недели назад она сорвалась, устроила нам охренеть какую сложную ночь. Я поняла, что всё, что теперь её только стрелять. И Сифонофор это поняла. И сама открыла на нас охоту.

— Пожарные разожгли огонь, который не в силах потушить. Ирония, однако, — усмехнулся Фар.

— А мне вот не до смеха, — оскалилась Потёмкина. — Мы каждую ночь выходим, как на войну! У меня сотрудники семьи за город поувозили, дома позапирали и в части живут! Если она кого-нибудь из моих бойцов спалит, я себе этого не прощу. Так что помогите. Искренне, ребята, прошу.

— Мы-то поможем. Только вот стоило до этого доводить? — спросил Ящер уже без улыбки.

— Да? Изумрудный ты мой! — Леаль встала из-за стола и подошла с Фару, нависнув над ним и объясняя на ухо очевидные для неё вещи. — А как ты думаешь, откуда это всё? Думаешь, я только карман свой набивала? Я когда взялась за службу, здесь была пропасть. Две машины, десять роботов! Кого у нас хорошо обеспечивают? Тех, кто помогает зарабатывать кредиты! Тех, кто сторожит тех, кто зарабатывает кредиты! А мы кому нужны? Зачем в нас средства вкладывать? В Промзоне свои системы пожаротушения, которые нас опередили на сто лет вперёд, а граждане, считают наши власти, сами себя должны защищать! Вот только интересно, как? У тебя может быть, в доме есть личный робот, или автоматическая установка, которая стоит половину твоей годовой зарплаты? — спросила майор у стажёра, который отрицательно покачал головой. — Вот видишь. А даже если бы и была, то у соседа не будет. И всё равно весь дом сгорит вместе со всеми вашими семьями! Никто же ни о чём не думает, пока вдруг, неожиданно, их не коснётся беда. Так что если вы моего раскаяния ждёте, то идите отсюда к чёртовой матери оба! — взревела броненосец. — А мы, проклятые взяточники, сами будем думать, как и свою жопу спасти, да ещё ваши из огня вытаскивать, теми средствами, что у нас есть!

Отгремев предупредительными выстрелами, Потёмкина села на место, скрестив руки на своём бледно-синем топике. Солтанов, привыкший к академической уставщине, впервые был покрыт матом на таком уровне. Потому нервничал, глядел то на дверь, то на наставника. На капитана гневная проповедь воздействия не произвела. Всё он прекрасно понимал. Даже самые лучшие существа этого мира могли сделать добро, только трансформировав в него какую-нибудь кучу дерьма. Другого строительного материала в объективной реальности вероятно не существовало. Поддразнивая броненосца, он добился того, чего хотел — она заговорила с ним искренне.

— Ой, вы думаете, мы по-другому живём? — успокоил её Арафаилов. — Я не упрекать вас в коррупции пришёл и не в долю проситься. Просто, если бы вы сразу рассказали всё, как есть, мы бы сразу и поняли, что червь объявил вендетту не лично вам и не вашим работникам, иначе просто ловил бы их по одному. Он хочет уничтожить службу, которая мешает ему сжигать этот город. И не надо бегать и по подворотням его искать. — Ящер ткнул зелёным когтистым пальцем в треугольный стол. — Достаточно дать ему то, что он хочет и посмотреть, что он будет с этим делать.

Сифонофор, присев на стопке бесхозных плит, любовался раскаляющимся небом. Бледно-голубой северо-восток был расчерчен полосами оранжевых облаков над пушистыми кронами растущих поодаль деревьев. Их сияние оттеняла спрятавшаяся за ними дымка, матово-серая вверху и бледно-оранжевая у горизонта. Узоры плыли, изгибались волнистыми линиями, светились всё ярче. Из оранжевых они становились золотистыми, слепящими. Небесное пламя висело над спящим городом переливающимся, расшитым золотыми нитями полотном! И вот, вверх, из-за деревьев и крыш, вывались рассеяные лучи! И небо начало гаснуть. Предвещая очередной удушливый день, поднялось белое солнце. Ветер сменился и теперь его сияние окутывали клубы дыма. И сегодня небо разгораться не желало.

Впрочем, не оно одно. Строения небольшой автобазы тоже занимались плохо. Сифонофор ещё раз прошёлся вдоль них, пуская струи пламени в окошки и приоткрытые двери. Плотный дым со сладковатым запахом горелой плоти шёл только из поста охранников на въезде у двойных зелёных ворот, за ним у забора полыхали три машины и элашка. Ряд полупустых складов еле-еле чадил, мастерская в дальнем конце прямоугольной территории не загорелась вовсе. Но и этого было достаточно — Сифонофор уже слышал вой сирены. Когда на утрамбованный песок автобазы въехал красный шестиколёсный броневик с маленькой поворачивающейся охлаждающей пушкой на крыше, аннелидоид скрылся за приоткрытой дверью одного из боксов мастерской.