Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

К радости капитана, у начальства хватило ума не закрывать злосчастный форум юных римлян. И преследовать их тоже не стали. Не хватало наделать из этих «борцов за правду» мучеников. А общаться они всё равно будут, только теперь неизвестно каким образом. Теперь же эсэсбешные айтишники внимательно следили за их перепиской. Меньше повезло семье Шарманкина, если точнее младшей сестре. Зашла она в Управление совладелицей семейного бизнеса, а вышла безработной и без определённого места жительства. И после этого ещё расплакалась от радости, так как в принципе не должна была выйти вообще.

Весь оставшийся понедельник Абдельджаффар занимался составлением итоговых отчётов. Дело было объявлено закрытым, подполковник в отставке Артём Эреб объявлен в розыск по всему Евразийскому Союзу. Хотя, периодически поглядывая в окно, Фар предполагал, что никуда он отсюда не уезжал. Слишком много в этом солнечном городишке на окраине огромной Промзоны было тайн и загадок. Эксперименты над людьми, бандиты, бегающие по каким-то непонятным подземным лабиринтам, террорист с «поддержкой» позволяющей ему на коленке собирать роботов. По сравнению с его отчётами в столицу, отчёты других агентов в других промзонах были скучны, как Кама Сутра в православной редакции. Ящер практически не сомневался, что если в Промзонах что и затевается, то произойдёт это именно здесь.

Во второй половине дня от постоянного мелькания букв и цифр на голографическом экране начало клонить ко сну. Жёлтые глаза периодически затягивались тонкой плёнкой третьего века рептилоида. Побыстрей отнеся микродиск с отчётом в Отдел Регистрации, он вышел из Управления в приятное тепло солнечного летнего вечера. Прямо перед ним на дорогу опустилась вишнёвая, похожая на ракету элашка. Узкое лобовое стекло сдвинулось вперед, показались большие уши Мазура, следом вылез и сам Альтом, гордо светясь своей адовой улыбкой. Хлопнув по полированному корпусу турбины, многозначительно спросил:

— А?

— Зачем тебе скоростная элашка, ты же слепой? — улыбнулся Фар.

— Там на стекле проекция, как на масках у нас. Я там всё прекрасно вижу. Садитесь, товарищ капитан, поедем праздновать наши достижения!

— Нет уж, хотя до дома меня довези, а потом в спортзал. Ты ж мне мотоцикл так и не доделал.

— Отлично, кружка три вокруг города пролетим, и в спортзал. А за мотоцикл Вы мне ещё спасибо скажете. Я помимо лазера туда такого хера навтыкал! Сам потом удивился, как всё туда влезло. Целый автомобиль Человекомыши получился!

— Той самой, гуманоидной?

— Нет, летучей. Персонаж такой старый.

— Не читал о таком. Чей персонаж?

— Ну, уж явно не Толстого! — заржал Альтом.

Ящер залез на пассажирское место за спиной ушана, кабина закрылась, и аппарат рванул с места, взревев турбиной.

Варг аккуратно прикрыл продолговатым куском материи многорукую золотую статуэтку в нише. Затем плотно зашторил окна и настроил на самую низкую чувствительность камеру голографического проектора, прежде чем связаться с остальными. Слишком уж узнаваемым был этот кабинет. Для общения с другими участниками их маленького заговора Варг надевал просторный серый комбинезон, сшитый толстыми швами из длинных косых лоскутов полимерной ткани. Поверх плотно натянутого капюшона красовалась ярко-жёлтая маска с гневной бородатой гримасой.

Так уж они условились — разноцветные маски выбранного каждым жанра и какая-нибудь серая одежда. В отличие от остальных, Варг отнёсся к маскировке максимально серьёзно. Костюм, не позволяющий определить возраст, пол и биологический вид; с таким трудом вживлённый нейронный репродуктор; даже псевдоним подобран совершенно ничего не значащий. Оборотень, каковыми все они и являлись. Для Варга инкогнито было единственной защитой. Для своего дела они использовали ресурсы слишком уж могущественных сил, с которыми для этого приходилось постоянно работать бок о бок. Так что в случае провала одного из них, у остальных будет хоть какой-то шанс не попасть под удар.

Варг сел за небольшой круглый столик, выпрямился как струна и вышел на связь. Слева от него появилась голограмма расслабившегося в наполовину видимом кресле человека в строгом пальто и оранжевой маске комедианта. К этому члену их маленького театрального кружка Варг относился крайне настороженно. А всё потому, что в его речах проскальзывала порою странная осведомлённость делами других. Но, к слову, со своим амплуа справлялся он блестяще. У остальных не хватило бы фантазии и изящества балансировать на грани фарса, при этом убедив весь город в серьёзности происходящего.

— Доброе утро Араб, — прозвучали воспроизведённые нейронным репродуктором слова. — Зиннер как обычно не пунктуален.

— Он считает себя незаменимым, поэтому позволяет себе быть необязательным.

Спустя какое-то время справа за столом появилась голограмма третьего заговорщика. Вот кому было на маскировку наплевать: судя по попавшим в камеру приборам, вышел на связь он прямо с рабочего места. А костюмом он выбрал какое-то подобие застёгивающегося на спине серого медицинского халата с высоким воротом, в который была спрятана чёрная борода, торчащая из-под синей маски со скорбным выражением лица.

— Почему вы снова назначили конференцию на такое время? — нудно протянул он вместо приветствия. — Здесь и без вас хватает утром работы.

— Только вот ваша работа, Зиннер, ни черта не стоит без моей. А мой «героический эпос» начался несколько не так, как бы нам хотелось. — Варг нажал пару кнопок на пульте проектора тонкими пальцами в серых перчатках. — Араб был прав — в Сценарий надо внести ряд изменений. Слишком уж большую роль в сюжете стал играть наш новый персонаж.

Над столом повисла голограмма садящегося в спортивную элашку капитана Арафаилова.

Крэ никогда не изучал тактику. Более того, если его спросить, вряд ли мог ответить, что это такое. Рождение последней личинкой в выводке на далёком тихоокеанском коралловом рифе совсем не способствовало образованию. Более того, и родители-то его были на ранних стадиях мутации. Антропоморфизм и огромные для «альфеус рандалли» размеры уже присутствовали, а вот разум со второй сигнальной системой ещё не появился. Поэтому выводок из семи оставшихся в живых особей был первым счастливым обладателем этого свойства, которое Гёте называл «отблеском божественного света». Но, сей бесценный дар бесполезен, если нет рядом тех, кто может научить, как его использовать. И гигантские тёмно-розовые креветки, прирождённые хищники, применяли его только для чуть более изощрённых способов убийства добычи. А потом прошла личиночная стадия, канцероиды начали осознавать себя как индивидуумы и, несмотря на то, что на рифе они были вершиной пищевой цепи, несмотря на обилие пищи, началась конкуренция внутри группы. Каждый из них от природы был наделён оружием, которое они поспешили обратить против друг друга. Однажды, при делёжке добычи они скинули в воду старшего, наиболее крупного брата. Они яростно щёлкали своими боевыми клешнями, долбили его звуковыми ударами, пока не начал трескаться панцирь и в воде не начало расплываться мутное коричневое облако его крови и внутренностей. Но и тогда они не остановились. На дно рифа погрузился бесформенный ком розовой скорлупы. И в тот день Крэ, самая молодая и небольшая особь, сделал для себя первые разумные выводы. Он понимал, что шансов на выживание у него куда меньше, чем у остальных.