Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

В тот день, ближе к концу рабочего времени Абдельджаффар остался в кабинете один. Остальные, также неприкаянные члены их группы расползлись по разным углам Управления. Альтом внизу, в гараже, перебирал бренные останки своей модной элашки, Нуаре торчал в кулуарах, поближе к начальству, дабы успеть урвать дельце, которое ещё более его прославит. Алина снова заступила в Регистрацию, ведь там можно было втихаря поиграть в новую сетевую игру «Ecce Homo» или «Человечество», на которую она подсела.

Она даже дома у Фара её установила и, вылезая из постели после секса, не одеваясь, пялилась в голографический монитор, пытаясь выжить в людском обществе начала двадцать первого века. В игре предлагалось выбрать одну из тогда существующих стран и попытаться добиться успеха в правовом государстве, где никого нельзя безнаказанно убивать, а достичь чего-то можно было, только умело обходя громаду законов, один бестолковее другого. Получалось это только у самых искушенных игроков, Алина к их числу не относилась, но очень старалась и злилась в случае неудач. Ящер сделал целую серию «антиэротичных» снимков этой молодой обнажённой самки, сгорбившийся над световой клавиатурой и строящей разнообразные дикие гримасы милой мордочкой, упертой в голограмму.

И вот опять Фару на коммуникатор пришло радостное сообщение: «Я на взятках прокачала своего прокурора до 1бго уровня и купила себе яхту!» Он отвлёкся от копания в базе, потянулся, глядя на бледный полукруг луны, плывущий по бледно-синему предвечернему небу на фоне фиалок на подоконнике. В этот миг дверь в кабинет приоткрылась и внутрь заглянула большая коричневая голова инсектоида. Она принадлежала жуку-усачу, одному из самых распространенных видов мутантов, произошедших от насекомых. Правда именно эта массивная тёмно-коричневая, почти чёрная, голова с широкими жавлами, отличалась от других квадратным изображением лабиринта, выгравированном на хитиновом лбу между чёрных фасеточных глаз. Абдельджаффар занервничал, но быстро взял себя в руки, изгоняя из памяти образ сидящего в камере внизу розового канцероида. Тем временем, в кабинет вошёл весь оставшийся высокий мощный жук с длинными усами, спускающимися по спине вдоль надкрыльев с более светлым коричневым краем. Верхнюю пару покрытых броней рук он сложил на груди, нижнюю упёр в пояс и замер в дверях, по-видимому, озираясь. Благо для этого инсектоидам не надо было вертеть головой. Все детали хитинового панциря мутанта были покрыты резьбой в виде квадратного греческого орнамента. Сие любопытное создание произнесло бесцветным голосом из нейрорепродуктора:

— Я Мибаро.

— Я очень, очень рад. Чем могу? — сухо ответил Фар, ожидая продолжения речи.

— Я не уверен, туда ли мы попали…

Тут за спиной жука раздался нетерпеливый хриплый бас: «Да сюда! Я чего, не помню, какой она назвала?» Насекомое отступило в бок, давая проковылять к столу Фара старому мутанту-быку, опирающемуся на трость с квадратным набалдашником из малахита. Маммолоид был одет в модный костюм с отогнутым косым воротом на бежевом, под цвет шерсти на морде, пиджаке. Старик сел в кресло напротив капитана, разгладил длинную узкую седую бороду, свисающую с большого облезлого носа. Ярко блестели надетые на большие рога серебряные узорные наконечники.

— А я Денис Павлович. А то я смотрю представляться то у вас не этого, не того… — пробурчал визитёр, упер в Ящера большой указательный палец с рудиментарным копытом и злобно затараторил. — Эта старая тварь, эта облезлая рыночная змеюка охренела вконец! Это явно она! Белый Бык мой лучший боец, более того он лицо арены, моё лицо! Все знают, что владелец арены Минотавр — бык, и Белый Бык — соответственно бык! А урод этот прямо в раздевалку его пролез. Чудом спугнули. Он Жопу чуть не порешил!

— Архонт, да это не тот, — попытался остановить этот поток старческой брани инсектоид.

А Фар сидел и тихо охреневал, пытаясь сдержать смех и въехать в эту стремительно несущуюся на него чушь. Он смог выдавить из себя одно только слово:

— Кто?

— Кто? Как кто? Кентавр! Конь этот семипедальный! Если у него всё выйдет, ни о какой замене мной Министра речи уже не пойдёт. Это плевок, это удар по репутации! Так что если Галина Ильинична не хочет искать другого лояльного ей бизнесмена, надо этого наёмника задавить, и тех, кто его нанял, прижучить! Причём, чтобы все видели, что вы меня поддерживаете! Чтобы ни у кого сомнений не возникло, что Минотавр здесь в авторитете, а никакой не Палач и никто другой! Ну как поможешь майор? Семь, даже десять тысяч тебе лично перепадет.

— Архонт, это не майор. — Жук-то рассмотрел нашивку на жилетке Фара.

— Как? — удивился Минотавр. — Она сказала в 37ом майор там…

— Нет, всё в порядке, — заулыбался Арафаилов, — Я его помощник.

Вот картинка-то вырисовывалась! Перед ним сидел один из мелких криминальных авторитетов города, господин Желтко, владелец клуба «Лабиринт», где проводились бои местного дивизиона Свободного Турнира. А Галина Ильинична, обещавшая ему помочь занять место Эдберга, была начальницей Отдела Кадров в Управлении. Она ещё была у льва на похоронах. Оказывается, эта немолодая строгая женщина прикрывает все эти «авторитетные» задницы. А дорогой наш Нуаре у неё доверенное лицо для решения таких дел. Вот откуда кредиты на дизайнерские шмотки! Семь тысяч! Две месячные зарплаты! За то, чтобы какого-то наёмника грохнуть! Тем более что снова появилось знакомое имя. Деятельный парень этот Кентавр, быстро нашёл себе другую работёнку! А заодно дал рептилоиду повод сунуть свой зелёный нос в чужие дела. Стоило воспользоваться ситуацией и дальше покопаться в этом направлении, мало ли, что ещё раскопать получиться и какие рычаги давления обнаружить! Надо было притвориться введенным в курс дела.

Абдельджаффар пообещал быку и жуку всяческую помощь, убедил, что вдвоём или втроём их вмешательство будет весомее и долго выторговывал премиальные по шесть тысяч каждому. В конце концов, в отчёте в столицу о кредитах можно будет и не упоминать. Посетители ушли. Осталось дождаться Нуаре и поставить его в неловкое положение.

Этьен появился чуть позже и не один, а в обнимку с существом, половую принадлежность коего у Фара не сразу получилось определить. Майора нежно обнимало за талию что-то похожее на маммолоида-лошадь. Под натянутой на серую шерсть белой майкой бугрились мышцы побольше капитанских, при этом светло синие спортивные штаны были заправлены в женские кроссовки с розовыми вставками, удлинённую морду украшал ненавязчивый макияж, а грива была заплетена в несколько идущих друг за другом косичек. Всё-таки эта оказалась самка — из-под майки на плечах выглядывали лямки розового топика, утянувшего грудь. Но производила она скорее впечатление трансвестита. Альтом подлил масла в огонь, прислав сообщение: «Видел кобылку? Интересно, он её или она его?» И присовокупил голограммкой более хрупкой лошадки, одетой в трусики со страпоном. Подозрения, к которым изначально Арафаилов отнёсся со скептицизмом, всё крепчали.