Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

Вот каково было это существо, от которого Арафаилова отделяла широкая гранитная лестница, ведущая из просторного офиса на шестнадцатый полуэтаж. Сочетание ума, жестокости и беспринципности делало его идеальным кандидатом на роль таинственного кукловода из Промзоны. Именно существа подобного рода устраивали перевороты и начинали войны. На секунду замерев перед белой металлопластовой дверью, на которой были рельефные изображения тех самых скарабеев, капитан поправил форму, придал чешуйчатой морде уверенно-надменное выражение и шагнул в кабинет.

Святая святых корпорации представляла собой прямоугольное помещение с высокими потолками. Слева от двери стояло два небольших стола, справа были стеллажи с папками для документов и широкий голографический монитор. А прямо напротив двери, перед тремя окнами во всю стену, возвышался стол генерального директора. Убранство кабинета вызвало у Ящера воспоминания о гостиной Себека: в углах кабинета стояли два украшенных иероглифами обелиска из жёлтого камня, а проектор монитора на рабочем столе шефа был выполнен в виде небольшой пирамидки.

Кабинет населяли существа самые что ни на есть колоритные. Господина Хепру Фар опознал сразу и был он совершенно не таким, каким ожидал его увидеть капитан. Высокий инсектоид мало походил на своих предков-богомолов. У него было тёмно-оранжевое тело гуманоида, с двумя руками и ногами, с похожими на человеческие пропорциями. Лишь голова практически не претерпела изменений: треугольная, с большими фасетчатыми глазами и жавлами, она покоилась на казавшейся слишком тонкой шее, которая расширялась к широким плечам с наростами в виде тонких шипов. К пущему удивлению, на Хепру даже был некий элемент одежды. Вокруг талии были обвязаны несколько кусков фиолетовой ткани, так, что получалась набедренная повязка в древнеегипетском стиле. На похожем на широкое острие меча свисающем переднике был вышит столбец из трёх золотистых иероглифов. Обуви богомол не носил, ноги заканчивались тремя большими расставленными в разные стороны пальцами с изогнутыми когтями. Кисти рук были похожего строения, от ладони до локтя с наружной стороны рук шли полосы тонких чёрных шипов — наследие исчезнувших в процессе эволюции хватательных клешней. Пластины на груди этого потомка насекомого создавали некое подобие рельефа мускулатуры, они, а также конечности Хепру, были покрыты рисунком из полос, похожих на тигриные. Ближе к середине его организма они были светло-коричневые, но постепенно расширялись и чернели. Стоя у одного из двух боковых столов он беседовал с сидящим за ним существом, являющим собой его копию, правда поменьше и абсолютно чёрного цвета. На этом инсектоиде полоски были едва заметны, а набедренная повязка была серой. Фар услышал обрывок их беседы, причём голос, принадлежавший Хепру, не был похож на речь, воспроизводимую нейронным репродуктором.

— Вот это, наверное, неплохое. — Хепру тыкал когтистым пальцем в голограмму над столом, слова произносились со скрипучей интонацией, на твердых согласных слышались пощёлкивания. — Общение с театром нужно начинать с классических постановок.

Чёрная копия гендиректора собиралась, видимо, что-то возразить, но тут они заметили вошедшего капитана. Практически одинаковые головы насекомых синхронно повернулись в сторону двери, обратив в сторону Фара чёрные точки на больших глазах. Из-за второго, стоящего ближе к двери стола, поднялся человек в сером костюме и оранжевой рубашке с расстёгнутым воротом. Он был шатеном, и казался несколько моложе своих лет, а небольшая борода скорее создавала ощущение небритости. Карие глаза с тревогой рассматривали Абдельджаффара.

— Уважаемый, у нас принято заранее записываться на приём, — сообщил он, будучи, по-видимому, секретарем.

Откуда-то сбоку появился охранник, и встал перед Фаром, скрестив на груди татуированные руки. Его облик заставил Ящера усмехнуться про себя. Тут точно не надо было ходить ни в какой театр. Страж был также разодет в древнеегипетском стиле: такая же фиолетовая повязка с передником, как на Хепру, сандалии с высокой шнуровкой. Убор древних фараонов с чередованием фиолетовых и оранжевых продольных полосок, делал невысокого могучего человека похожим на раскачавшуюся кобру. Обнажённые грудные мышцы покрывали бледно-лиловые татуировки. Естественно на древнеегипетскую тематику. Кто-нибудь объяснил бы этим приверженцам древних культур, что хоть всех своих сотрудников в исторические костюмы обряди, египтянином от этого не станешь! Более того, ели бы древние увидели подобного «собрата» из будущего, с когтями и жавлами, — половина из них от ужаса забилась бы в падучей, а другая принялась кидаться всем, что попадётся под руку, молясь и вопя о пришествии зла. Каким же нужно обладать чувством глупого стыда, чтобы отрицать собственную историю, как любили это делать в эпоху людей, и для того чтобы приписывать себе чужую? Подавив сарказм, Фар произнёс:

— Визит мой в ваших интересах. Так же как и сотрудничество с нами. Вашей компании предъявлено обвинение.

— Вот как? — Господин Хепру отошёл от стола другого инсектоида, жестом велев тому сидеть. — И в чём же мы обвиняемся? — Теперь Фар удостоверился, что это насекомое говорит само, что у него между жавлами есть вполне оформленный рот с двумя рядами острых чёрных зубов.

— Одна из компаний концерна обвиняется в поставках оружия террористу, объявленному во всесоюзный розыск. Более того, фигуранту по делу о возможном участии в сепаратисткой деятельности. Это высшая статья, угроза целостности государства. Я отправил на ваш адрес файлы, подтверждающую эту информацию, советую вам посмотреть…

— Ничего я просматривать не намерен, — отрезал богомол.

Он встал у своего стола на фоне окон, за которыми сияние утреннего солнца пробивалось через дымные громады серых туч, всю ночь поливавших город дождём.

— Ты позволил себе бесцеремонно войти сюда с каким-то глупыми обвинениями. Капитан, это ты такой кретин, или организация твоя вконец потеряла стыд? — Тон скрипучего голоса, которым были произнесены эти слова, буквально придавил Ящера к земле. Фар рассчитывал, что обвинение в сепаратизме застанет Хепру врасплох и растерялся, когда этого не произошло.

— Что, по твоему, позволяет тебе себя так вести, дурацкий герб на твоей чёрной форме? Луксор! — приказал он охраннику. — Выпроводи этого дурака вон!

Мускулистое подобие фараона пошло на Ящера, вежливо говоря: «Попрошу вас покинуть кабинет». Вот ещё! Разряженные как дураки охранники его не выгоняли! Рептилоид не двинулся с места. Для него герб на форме дурацким не был. Это был знак принадлежности к классу, который обязаны были уважать разнообразные торгаши, даже такие высокопоставленные, как тот, что стоял перед ним. Луксор попытался схватить Фара за плечо, за что получил грубый удар по руке. Татуированный охранник на секунду замер, сверля Фара близко посаженными глазами, капитан угрожающе наклонил зелёную чешуйчатую голову. Рванувшись вперёд, Луксор сгрёб офицера в охапку своими ручищами, планируя вынести наружу, но Ящер сжался, высвободил правую руку, и, упершись её в могучее плечо, провёл короткий удар коленом в солнечное сплетение человека, а затем ударил локтём в изгиб его локтя. Выскользнув из расслабившихся объятий, капитан провел серию из низкого удара ногой в голень и короткого апперкота в квадратную челюсть. Луксор запыхтел от ярости и сжал кулаки. Ни левый, ни правый прямые удары по увернувшемуся Фару не попали, зато второй удар ногой в шнуровку сандалий заставил стража подогнуть колено и чуть опустить руки. Оставаясь в стойке, Арафаилов выстрелил ногой вверх по диагонали. От мощного удара в скулу Луксор свалился с ног. Оранжево-фиолетовый убор слетел с его головы, на лицо упали взмокшие пряди белокурых волос. Охранник начал вставать, но увидел перед лицом прямоугольную коробку охладителя чёрного пистолета капитана, и остался сидеть на полу, переводя вопросительный взгляд с угрожающе улыбающегося офицера на неподвижного шефа.