Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

— Потому и прошу! — тихо засмеялась она, за что получила от парня лёгкий удар локтём в ребро.

— Так чего она мнётся то? — спросил Фар про Вику. — Подходи, да знакомься, вон он стоит!

— Ааа! — протянула Алина прохихикавшись. — Не знаешь ты собачьих обычаев! В деревнях среди молодёжи групповой секс — обычное дело. Дань, так сказать, уважения «собачьим свадьбам» неразумных предков, где распространялась генетика наиболее сильного самца. Поэтому любая девушка на любой вечеринке может за раз получить чуть ли не половину парней деревни. Только пальцем тыкай! И наиболее привлекательным в таких условиях становится такой, который в оргиях не участвует. Не страшилы всякие, а красивые, сильные, но гордые! Такие сами выбирают себе самку. И чем больше они всех отшивают, тем более ценными становится в глазах девушек! Вот этот — из таких. Так что, скорее всего, он Вику просто из принципа пошлёт, и второго шанса у неё не будет.

Вдоволь подивиться собачьим обычаям Ящер не успел — наконец-то привезли задержанного. Сначала в дверях появилась Норвежка, сверкая красно-синими узорами на нагруднике, а следом шествовал Квирин в сопровождении мухи и чеченца. Вопреки ожиданиям Фара, думавшего, что поймать Эреба можно только превратив его в израненный кусок мяса, он именно шествовал, а не тащился или ковылял. Ни следов побоев, ни признаков униженной гордости не было на его морщинистом лице с эспаньолкой. Гордо расправив плечи, он оглядывал сборище извечным презрительным взором, а держать руки за спиной и раньше входило в его привычки. Из-за всего этого, да надетой на нём старой чёрной формы, создавалось впечатление, что это не его конвоируют в качестве преступника, а сам Квирин, как и прежде, возглавляет группу, вернувшуюся после удачной операции. Подавленные его подзабытой внутренней силой, большая часть возбуждённо гудевших эсэсбешников замолчала. Звучали редкие неуверенные шутки: «Говорили же тебе, не усидишь на пенсии без дела!», «Хочешь обмануть легавого, мысли как легавый!», — которые Квирин пропускал мимо ушей. Лишь на обманчиво-добродушный вопрос Толоконникова: «Артём, ты зачем мой кабинет сжёг?», Эреб так же обманчиво-добродушно ответил: «Извини Сергеевич, я хотел сжечь одного тебя».

Когда опергруппа с задержанным свернула в коридор дознавателей, в холл зашёл герой дня — подполковник Федотин. Все собравшиеся начали ему аплодировать, кто-то пошёл жать руки победителю коварного ренегата, но начальник Отдела Координации казался каким-то уставшим и странно недовольным для подобной ситуации. В довершении всего, в разгар грома аплодисментов и поздравительных восклицаний, Квирин, повернувшийся на выходе из холла, с улыбкой прокричал: «Олег, ты всего лишь человек!» Абдельджаффару показалось, что это окончательно испортило уходящему за ним следом Федотину настроение. Ящер примерно понимал, что значит эта шутка. Подобной фразой специальный раб, стоящий за спиной у древнеримских военачальников во время триумфальных парадов в их честь, должен был не давать им зазнаваться. Что-то было не так в этой «блестяще проведённой операции».

Когда группа Фара во главе с оленем вернулась в кабинет тридцать семь, Ящер, развалившись в кресле, задумчиво пробормотал:

— Интересно, что надо сделать, чтобы поучаствовать в допросе?

— Ха! Придется, наверное, отсосать у Толоконникова! — Алина рассмеялась было от собственной шутки, но тут же недоверчиво уставилась на капитана, который таращился на неё, ехидно улыбаясь. — Эй! Ты чего это на меня так смотришь?

— А что? — стараясь сохранить серьёзность, ответил Фар. — Подумаешь, один старый волк! Это не половина деревни…

Колли затарахтела в ответ что-то оскорбительное, но олень, видимо вспомнив о собственном старшинстве, прервал эту дуэль взаимных подколов:

— Самим не противно себя слушать? Молодые офицеры! В каждой фразе хамство и грязь.

— Во, во! Ведут себя как настоящие пида… — с участливым видом закивал ушастой головой Альтом.

— Так, Мазур, заткнись! — рявкнул Нуаре.

В этот миг в дверях появился один из клопов-солдатиков, никто из присутствующих в кабинете не решился бы утверждать, какой именно, и обратился к Арафаилову:

— Товарищ капитан! Полковник приказал Вам следовать в Дознание.

— И сосать-то никому не пришлось! — констатировал вскочивший с места капитан и мгновенно вылетел в коридор. Не разобравший смысл этой фразы клоп замер, наклонив свою остроносую морду с круглыми глазками по краям на бок. У инсектоидов этот жест выражал недоуменнее. Мазур не мог упустить такую возможность поиздеваться над молодым коллегой и разъяснил:

— А то бы помощь твоя потребовалась! Скажи, ты хорошо сосёшь?

— Конечно! Для моего вида сосание — единственный способ потребления пищи! — загудел репродуктором простодушный солдатик, чем вызвал взрыв хохота.

— Всё, давай иди! — Даже майор с трудом сдерживал ухмылку, выталкивая красно-чёрного инсектоида из кабинета, тем самым ограждая того от дальнейших издевательств ушана.

Комната дознавателей производила гнетущее впечатление, соответствующее помещению подобного назначения. Квадратный зал с неудобным низким табуретом на толстой ножке посередине и четырьмя столами следователей по углам освещался слепящими лампами так, что ведущие дознание сотрудники были скрыты от допрашиваемого световой завесой. Когда туда зашёл капитан Арафаилов, в центре сидела, пытаясь как-то удержать на тонких коленях рассыпающуюся пачку документов лимонная змейка, фигурировавшая в прошлом расследовании. Пресс-секретарь фирмы «12G» была как всегда со вкусом одета: бледно-лиловая водолазка с высоким воротом, туфли ей в тон и белые брюки. Красивая самка рептилоид щурилась от яркого света, но свою чешуйчатую головку держала прямо и с вызовом отвечала на вопросы следователя, спрятавшегося за мерцанием монитора над одним из столов. Что ж, присутствие сотрудника одной из фирм Промзоны было для Ящера добрым знаком — коллеги уже что-то накопали в интересующем его направлении. Второй следователь жестом показал Фару на меленькую дверь в другую комнату допроса, для менее светских бесед. Большая часть этой комнаты представляла собой металлический ящик три на три метра, в котором, освещённый противным светом красной лампочки сейчас спокойно сидел Квирин. Сбоку от звуконепроницаемой двери в этот бокс у узкой прорези с затёмнённым стеклом стояли Толоконников и Федотин.

— Все отчёты по «S.P.Q.R.» я отправил. На утреннем совещании они будут признанны экстремистской организацией. — Фар думал, что это причина вызова.

— О. как хорошо! — Виктор Сергеевич нажал на микромобильник в ухе и принялся давать распоряжения. — Сколько их там девятнадцать? И молодежь одна, так? Ну куда, оформлять и отпускать. Нет, этих «придуриан», как их там, гвардейцев, как особо рьяных на задний двор и в мешки. Кроме карлика естественно. Только с протоколами, как положено. К этим точно родственники прибегут. А остальным объяснить, что с ними будет, если к утру голову от краски не отмоют. Кстати! Стену-то так и не отмыли? И чего, они опять будут под окнами у Службы Обеспечения вопить? Что нельзя сделать так, чтобы они не понимали, куда их ведут, а? Ещё люди, ещё триста лет назад умели грамотно расстреливать! Я на всю твою зарплату снабженцам звуконепроницаемые окна вставлю, или ведёр на всё Управление куплю! Почему я вообще должен об этом думать?