Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

«Новым римлянам» было уже не до гендиректора. Фабриций, радостно рыча от предвкушения встречи с достойным противником, расталкивал своих и чужих, лупя попавшихся ему под руку рукоятью меча, пытаясь перехватить появляющегося то тут, то там, бойца. Последний стоящий на ногах автоматчик, чернобородый парень в камуфляжной куртке с пурпурными нашивками, при поддержке четырёх красноголовых окружили Эль Крухидо. Тот отбивался от всех сразу, не давая гвардейцу прицелиться и, выгадав момент, крутанулся вокруг своей оси, срезав нападающих мощной подсечкой, как косой. Второй подобный удар лишил троих из них сознания, двух других добили кулаки на коротких зелёных руках.

Среди поверженных революционеров оказался и заяц. Его сестра рванулась вперёд, думая взять отлетевший к ней автомат, но шерстяная рука замерла в дециметре от оружия. На фоне дерущихся серых и красно-белых силуэтов перед ней замер зелёный инсектоид. На неё смотрели чёрные прорези его железной маски, испачканной в крови её брата. Прижав уши, зайчиха плюхнулась на задницу и, тяжело дыша, ползла спиной вперёд, пока не упёрлась в постамент памятника. Революционерка закрыла красную голову руками и крепко зажмурилась. Она больше не хотела ни борьбы, ни справедливости. Лишь бы побыстрее всё это кончилось. Рядом с ней, зажав бесполезный пистолет между трясущихся коленей, сидел Грамлер. Он старался не двигаться, чтобы не привлекать к себе внимание прыгучего чудовища.

Зайчиха не единственная оказалась деморализованной. Многие красноголовые бежали с площади, другие оттаскивали раненых. Революционеры с опаской и недоумением оглядывались на своего предводителя, который так и оставался невозмутимо неподвижным. Квирин лишь вертел головой, вглядываясь в глубь то одной вливающийся в площадь улицы, то другой.

Побитые сотрудники фирму отступили к микроавтобусу, за которым прятались их семьи и образовали перед ним заслон. Господин Фогель и его голубоголовая секретарша обползли за время драки сцену и теперь оказывали помощь раненым и успокаивали детёнышей. А в опустевшем центре вечерней треугольной площади, ставшей сегодня полем для кровавых шахмат, сошлись в битве два ферзя.

Телохранитель корейца позволил лидеру преторианцев настигнуть себя у памятника. Фабриций ударил в прыжке, пытаясь воткнуть острие меча в разукрашенную хитиновую грудь Эль Крухидо. Вновь выглянувшее солнце в момент его прыжка заиграло на волчице, кормящей младенцев Ромула и Рема, что была выгравирована на металлопластовой кирасе пса. Кузнечик увернулся, провел серию высоких ударов ногами, от которых пёс успешно пригибался, а затем с рычанием контратаковал, выписывая в воздухе сверкающим «гладиусом» воображаемые кресты. Владел он мечом виртуозно — при попытках Крухидо наносить удары справа и слева по корпусу маммолоида, тот блокировал их мечом, упёршись в рукоятку второй мохнатой рукой и поворачивая лезвие в сторону атаки. На тонких голенях инсектоида появились полоски порезов. И тогда тот пошёл на хитрость. Упершись в заляпанные кровавыми пятнами плиты, кузнечик быстро развернул свои длинные полупрозрачные крылья и хлопнул ими, подняв в воздух облако пыли. Фабриций инстинктивно прикрылся, в этот миг Эль Крухидо порвал дистанцию и провёл свой коронный захват, уронив пса и зажав голову в блестящем шлеме между голенью и бедром. От сломанной шеи преторианца отделяла буквально секунда, но пёс успел просунуть под колено насекомого острие своего меча и, упёрев его кончик в свой шлем, надавил на рукоятку. Нижняя часть зелёной ноги насекомого откатилась в сторону, Эль Крухидо отполз от испачканного в его бурой крови пса. Фабриций перекатился вбок, вскочил и бросился к раненому противнику, намереваясь пригвоздить того к земле, но тот и без одной конечности оставался грозным бойцом. Чуть подлетев над землёй, он начал облетать вокруг преторианца, стараясь сверху попасть тому в голову. Его нога распрямлялась со скоростью выстрела. Но тут Фабриций почувствовал другой удар: пуля вонзилась в его плечо, развернув и едва не сбив с ног.

В воздухе над площадью появился новый мутант. Толстый полосатый инсектоид-муха с большими красными глазами влетел с одной из улиц и открыл огонь по псу из странного вида винтовки в своих руках. А следом через расступившуюся толпу нёсся чёрный броневик ССБ. Из динамиков автомобиля на всю площадь звучал записанный голос, требовавший прекратить сопротивление и лечь, сцепив руки за головой. Эль Крухидо благоразумно отлетел к толпе радостно вопящих подчинённых Фогеля с ним во главе, большинство революционеров поспешили подчиниться, некоторые попытались бежать, но серая муха сверху стреляла по их ногам и они в панике заметались по площади.

Из броневика выскочили два оперативника. Первой появилась красавица маммолоид спортивного телосложения. Она происходила родом от редкой помеси лисы и песца. Блестящая шерсть на теле самки была темно-серой на кончиках и белела ближе к основанию. Между чёрными ушами сбоку серой лисьей морды спускалась длинная чёрная коса с вплетёнными красными и синим прядями. Из чёрной эсэсбешной формы на ней были только штаны и берцы, верх тела самки прикрывал лишь короткий бронежилет с красными и синими скандинавскими рунами. В руках она держала обычную комбинацию оружия из пистолета-автомата и топорика. Вторым появился могучий лысый человек с тонкой седеющей бородкой без усов. На его утопленном в шею затылке была вытатуирована зелёная свастика с загнутыми к центру краями — символ древнего чеченского бога солнца Дела-Малха. Затянутый в чёрную форму богатырь держал в руках трехствольное оружие, стволы которого были спрятаны в продолговатый треугольный корпус. Это были Норвежка и Таран. Вместе с прикрывающим их сверху Полосатым, они составляли главную опергруппу местного ССБ. Поначалу в её состав входили Мясо и Профессор, но потом их решили разделить. Рептилоиды начали искать Палача под бестолковым командованием Камолина, а остальные Квирина, расследование дела которого лишило должности их лидера — майора Нуаре. Их новый начальник, подполковник Федотин, тоже был здесь. Он подъехал на своём служебном автомобиле с маленькими колёсами, перекрыв им одну из улиц. Коренастый офицер выскочил из машины и, размахивая пистолетом, ринулся в толпу, пытаясь отыскать взглядом Квирина.

Наконец Эреб решил тоже вступить в бой. Нажав за спиной кнопку на генераторе, он надел на руки краги и двумя ловкими движениями вытащил из-за спины мечи. Раздалось негромкое гудение, лезвия оружия в его руках приобрели красный цвет, возле них завибрировал раскаленный воздух. Уверенными шагами Квирин пошел к центру площади. Воодушёвлённый тем, что их лидер решил ему помочь, Фабриций приготовился к новой битве, встав в боевую стойку и грозно зарычав. Но драться с ним никто не стал. Норвежка посмотрела на эту замершую волосатую копию римского легионера, усмехнулась и выстрелила наивному дураку в голову. Первая пуля сбила с головы Фабриция шлем, самка снова нажала на курок. Этот выстрел попал псу в челюсть и практически оторвал её. Бросив меч, маммолоид упал и завертелся на месте, издавая что-то среднее между визгом и воем. Из разорванного рта хлестала кровь, морду Фабриция перекосило. Он попытался встать, снова упал, наконец встал на четвереньки и, хрипя, пополз на эсэсбешников. В глазах на лохматой изуродованной морде горело бешенство смертельно раненого зверя. Третий выстрел в лоб навсегда погасил это пламя, пригвоздив пса к земле.