Андрей Васильев - Файролл. Снисхождение. Том 2 [litres]

– Интересная мысль, – одобрил я. – Еще накидываем.

Жилин, на которого я посмотрел, сделал жест, мол: «Пропускаю ход, я чуть позже выскажусь». По сути – неправильно, но, с другой стороны, у кого у кого, а у него льготы точно есть.

– Конкурс красоты среди игроков-женщин, – забросила ногу на ногу и заложила руки за голову Шелестова. – Причем в жюри можно посадить НПС. Уверена, что Константин сможет внести в программу необходимые поправки. Ну или мы заставим его это сделать, у нас теперь есть рычаги давления. Можно с образами судей поиграть, одного сделать менестрелем, второго богатым торговцем. Помните, тут к нам чучело заходило, как его? Вот, точно – Максимилиан Серебряный. Третьего судью с него срисовать можно. Какой сегодня конкурс красоты без фрика в жюри?

– Набор штата репортеров среди игроков, – тихонько сказала Ксюша. – Правда, я это рассматривала все-таки на конкурсной основе. Ну, конкурс на лучшую новость, после этого победители получают какой-нибудь игровой приз и становятся авторами колонки «Новости из первых рук». Причем он может быть разбит на несколько этапов, то есть – растянут во времени. Речь ведь шла про не единоразовую акцию, насколько я помню.

– Разумно, – Шелестова с уважением глянула на Ксюшу. – К нам сейчас самотека идет много, среди него мусора – хоть отбавляй, все что нужно и не нужно пишут на редакционную почту. А так – выкристаллизуем лучших, их новости будут просматриваться в первую очередь, а остальные – по необходимости. Нет, сначала будет тяжелее, но потом-то – легче. А лучшим из лучших будем игровые плюшки выдавать.

Ксюша покивала – мол, да, так я и думаю.

– Красиво, – одобрил и я. – Это хорошая идея, серьезно. Мне она нравится.

– А сам-то чего придумал? – Петрович включил вентилятор. – Уф, духота.

Народ уставился на меня.

– Есть у меня мыслишка. Ивент, – я почесал за ухом. – Большой турнир устроить под эгидой «Вестника Файролла». Игровой, с кучей категорий, с призами, на все классы и уровни… Ну, почти на все, начиная, наверное, уровня с двадцатого, раньше смысла нет. Даже – с тридцатого. Причем подготовку к нему начать сейчас, а сам турнир провести месяце в мае. А может, даже и в июне. Везде повесить ящики – «Твои мысли о турнире», где коммьюнити будет излагать свое видение мероприятия. Лучшие мысли тоже премировать – места на ВИП-трибуны, памятные уникальные знаки и прочая игровая дребедень, народ такое любит. Уверен – писем при этом условии будет немало, так что наше дело будет только самое лучшее из них вытащить и себе присвоить. А главные призы турнира сделать вполне себе вещественные, вроде репликов знаменитых мечей, примочек для капсул, годовых подписок и тому подобного, вручив их чемпионам в каком-нибудь антуражном кабаке. Собрать там лучших из лучших – и вручить. С фотосессией, пивом и прочими делами. Правда, не знаю, как в этом случае быть с иногородними победителями, но это можно потом как-то решить. Может – онлайн-сессия, может – еще что-то.

– Мне нравится, – Шелестова покачала ногой. – В этом есть рациональное зерно. Во-первых, нет ограничений для того, чтобы победить, во-вторых – сопричастны все желающие. Только кланам надо будет объяснить, что это для всех, а не только для них.

– Поддерживаю, – Таша засунула в рот леденец. – Только вот одно «но». Если игровые призы мы сможем обеспечить, то насчет материальных все сложнее. Это денег стоит. Опять же – аренда кабака.

– Беру на себя, – пообещал я. – Попробую выпросить у высокого руководства. Да и не такие это уж большие деньги, чуть выше обычных представительских расходов. Но при этом предложение Ксюши тоже не следует оставлять без внимания, оно очень даже перспективное.

Автор идеи застеснялся и покраснел.

– Ксения, – деловито сказал я. – Доведи свою мысль до ума, и к среде я хочу видеть у себя на столе четкий план по ее реализации. Елена, если что – подключайся, помоги.

– Будет сделано, мой генерал, – выпучила глаза Шелестова, изображая матерого служаку. – Главное – в среду на службу явитесь, а то вы любите день перед сдачей номера пропускать.

– Елена, грань между шуткой юмора, панибратством и дерзостью очень тонка, – нахмурился я. – Ты сейчас балансируешь на грани между этими тремя понятиями. И сразу, для справки – у меня есть такая черта, что я сначала делаю кому-то больно, а потом по этому поводу расстраиваюсь. И рад бы от нее избавиться, от этой напасти, но все никак не могу.

– Вы – и ударите женщину? – Шелестова выставила перед собой ладони. – Не верю. Наговариваете вы на себя.

– А если нет? – Петрович достал из кармана сигареты и встав, открыл фрамугу. – Я его давно знаю, он на самом деле знаешь, какой? Жесток, коварен, безнравственен и злопамятен. Иной хорек добрее его.

Я прищурил левый глаз, немного оскалился и нехорошо поглядел на Шелестову, переведя взгляд с нее на Ташу, а после – на Ксюшу.

– Да ну, нестрашно, – засмеялась Таша. – Я, когда есть хочу, и то жутче выгляжу.

– Вот оно что! – хлопнула себя ладонью по лбу Шелестова. – Ну да, жуешь ты постоянно, а значит, все время есть хочешь. Вот в чем дело.

– А кислотой в рожу? – деловито осведомилась у нее малышка. – Я тебе не эти двое тюфяков, меня короткой юбкой не смутишь, я ведь и на поступок способна. Причем – запросто.

– Мал клоп – да вонюч, – одобрительно крякнул Петрович, закуривая. – Таш, это я не применительно к тебе сказал, это просто народная мудрость.

– Тогда в следующий раз вспоминай про золотник, – посоветовала ему та. – Мне так больше нравится.

Когда я зашел в свой кабинет, никаких признаков слез я на лице Вики не заметил. Она сидела за столом, причем не на моем месте, обложившись бумагами.

– Как «мозговой штурм»? – вопрос был задан как бы между прочим, она даже не повернула голову в мою сторону.

– Результативно, – я откинул фрамугу и плюхнулся в свое кресло. – Да ты же все слышала, не валяй дурака. У нас тут как в деревне – в одном углу икнул, в другом знают, что ты на завтрак ел.

– В случае с Ташей это не работает, – подала голос Шелестова. – Там пищевой процесс непрерывен и разнообразен.

– Напоминаю о кислоте, – не осталась в долгу Таша. – У меня сосед на таком производстве работает, где ее достать можно.

Как видно, Шелестову эти слова убедили, поскольку с ее стороны реплик не последовало.

– Хороший аргумент, – задумалась Вика. – В первый раз на моей памяти кто-то смог заставить замолчать это трепло. Киф, накой ты окно открыл? Ты заморозить меня хочешь? Тебе меня совсем не жалко?

– Жалко, – сунул сигарету в рот я. – Сейчас покурю – закрою. Должно же дым куда-то вытягивать?

Про Прагу и визит в квартиру я ей решил не говорить пока, чтобы не расстраивать. Тем более, что поездка в Чехию вообще пока существовала только в области моих догадок. А квартира… Чего ее пугать? Я же видел, что сама мысль о том, что когда-то снова придётся возвращаться туда, ей неприятна. И дело не в статусности нашего нового места проживания, хотя и не без того. Просто она боялась подъезда, около которого били меня и убили Алексея. Да и вообще… Мой дом так и не успел стать ее домом, и то место, где мы проживали сейчас, являлось им в куда большей степени.