Роман Корнеев - Мятеж

Да пошли вы со своими инструкциями. «Эпиметей» — не перворанговое корыто, ему почти не даётся выбора тактики проецирования. Может, ещё секунда промедления, и шевелёнка растёрла бы неповоротливую астростанцию в кварковую пыль. В дипе, знаете ли, глюонные поля устроены иначе, и те же одиночные топ-суперкварки [126] Суперкварк — в физике элементарных частиц согласно теории суперсимметрии это гипотетический скалярный бозон, сопоставленный кварку и отличающийся от него только спином и значительно большей массой покоя. …

Ковальский плюнул в сердцах и вышел из лазарета.

Тут климатизаторы, разумеется, были традиционно не в форме, иссохший воздух галереи снова начал драть астрогатору горло.

Да, он был виноват, но сколько можно себя винить? Хотя бы спасательный маяк сразу заметил.

Забирал этих троих автоматический зонд-спасатель, он же захватил бэкапы бортовых журналов и диффы квола. Всё это добро сейчас аккуратным архивчиком пылилось в недрах астростанции, оставленное нераспакованным до лучших времён. Вот вернёмся на базу, пусть там и смотрят.

Ковальский устало потёр лицо. Казалось, от окружающей сухости кожа под пальцами звонко потрескивает.

Возвращаться не хотелось, но надо.

С тех пор, как «Эпиметей» подобрал тела троих дайверов, прошли почти корабельные сутки, но почему-то «гости» до сих пор не могли прийти к соглашению, что делать дальше. Пока Ковальский убирался от греха подальше из недр сошедшей с ума Альционы D, вопросов об этом не возникало, но стоило астростанции переместиться в квадрант пустоты, находящийся в непосредственной близости от точки триангуляции, которую Превиос называла почему-то «фокусом», как вся спешка куда-то немедленно испарилась.

На станции повисла тяжкая пауза, которую водворение троицы чужаков, кажется, только усугубило, сгустив атмосферу до состояния бозе-конденсата, где большая часть окружающей материи только делала вид, что движется, и лишь лёгкая фракция в лице Ковальского маячила неподалёку, протекая сквозь застывшее желе кают-кампании, даже его не задевая.

Именно поэтому он туда и почти перестал наведываться, визиты эти каждый раз приносили исключительно тоскливое чувство одиночества посреди собственной астростанции.

— Квол, горизонт?

— Горизонт свободен, астрогатор.

Хоть бы какое-то космическое тело в пределах чувствительности детекторов. Это бы сильно упростило Ковальскому жизнь.

Что они вообще тут потеряли, кто бы знал.

— Какие-нибудь сообщения от Лидийского Крыла?

— Ведётся активный огонь по горизонту, больше никакой информации пока не поступало.

От тебя, железяка, никакого толку.

Ковальский в отчаянии скрипнул глазными яблоками и направился к гостям, надо уже что-то решать.

Внутри кают-кампании наблюдалась обычная экспозиция, казалось, эти двое вообще никогда не покидали своих излюбленных кресел. Да что там кресел — поз не меняли.

Превиос сидела прямо, словно проглотив реакторный стержень, а советник, подобрав ноги в сандалиях под себя, подпирала одной рукой подбородок, а другой покачивала в такт каким-то своим мыслям.

Ковальский насуплено сообразил себе стакан какого-то витаминного раствора кислотного цвета, молча прошествовал через привычно залитое светом помещение на другой конец, где и расположился в одном из кресел с таким расчётом, чтобы оказаться у парочки практически за спиной.

Надо, тьма вас всех побери, немного собраться с мыслями. И аргументы сегодня ему ещё понадобятся. Вот бы понять, аргументы в пользу чего.

— Превиос, душечка, когда ты вот так замолкаешь, я начинаю чувствовать себя неприятно.

Эффектор ответила, лишь выждав томную паузу, словно театральная актриса на подмостках.

— Сформулирую свою позицию так — я предпочитаю высказываться, когда накопится достаточное количество информации.

— Если бы это было так.

— Вы что-то конкретное имеете в виду, советник?

— Избранные людской расы всегда отличались изрядной оперативностью в собственных реакциях, вы вообще производите впечатление существ, спешащих совершить любое, пусть даже и первое попавшееся телодвижение, лишь бы не оставаться в бездействии.

Опять пауза.

— Это неправда.

— Ну какая же неправда, стоило аналитикам Финнеана заподозрить, что в их оперативном квадранте располагается искомый фокус, как вы тут же словно с цепи сорвались.

— В данном случае для спешки были свои причины.

— Не поделишься?

Вместо ответа Превиос резким движением развернула кресло лицом к Ковальскому и тяжело упёрлась в него взглядом, так что он даже попытался отстраниться, но спинка уверенно скорректировала его поползновения.

Не. Ёрзай.

— Астрогатор Ковальский, можно вам задать вопрос.

Вот лучше бы без этого, вашу протуберашу.

— Если вам будет угодно, но причём тут…

— Советник считает, что Конклав стал слишком реактивен, он, дескать, предпочитает решать все проблемы по горячим следам, не дожидаясь нормального анализа, и, видимо, в этом советник подозревает одну из причин наших текущих проблем.

Ковальский попытался сглотнуть, но слюны во рту не было. Эти глаза раскалёнными иглами шарили где-то на самом дне его сознания. Нет, здесь его никогда не оставят в покое.

— А вопрос-то в чём?

Последняя попытка избежать назревающей порки.

— Лично вы считаете, что Воины излишне, скажем, торопливы в своих решениях?

— Если честно, то я бы взял на себя смелость утверждать обратное.

— Что конкретно вы имеете в виду, астрогатор?

Ковальский набрал побольше воздуха в грудь.

— Конклав Воинов — закостеневшая в своём догматизме кучка могущественных, но застрявших в безумно далёком прошлом отщепенцев, тормозящих развитие собственной расы. И если что-то можно сделать медленнее или лишний раз перестраховаться, то Воины именно так и поступят. И называть их торопливыми можно только по недомыслию или в шутку.

— Советник, слышите, вы только что пытались пошутить?

— И не думала.

— Астрогатор, советник явно не собиралась шутить, какой мы из этого делаем вывод?

— Я не понимаю, в какие игры вы сейчас играете, но вы обе прекрасно поняли, что я имею в виду. Воины не только не склонны действовать поспешно, но они, по сути, стали единственным тормозом, который в настоящее время сдерживает поступательное развитие человечества как разумной космической расы.

Ковальский выдохнул и снова заёрзал. Ему было крайне неуютно в тот момент, но привычным образом свалить из кают-кампании означало бы окончательно потерять лицо, а эти двое и так его держали здесь чуть ли не за несмышлёного младенца. Во всяком случае, ирн.

Та тут же не преминула присоединиться к экзекуции.