Ричард Морган - Пробужденные фурии [litres]

Остальные за утренним столом согласно зашевелились. Согласно с кем – сказать было трудно. Я впитал реакцию с хладнокровностью подготовки посланника, задвигая ее для оценки позже. Мы уже прошли вчера ночью Опознание – стилизованный допрос, замаскированный под обычные воспоминания при встрече, – и установили, что я в новой оболочке – все же я. С этим проблем не было.

Я прочистил горло.

– Знаешь, Мари, ты тоже могла присоединиться. Но Санкция IV – совсем другая планета, никаких волн, океан плоский, как твоя грудь, так что я так и не придумал, нахрена ты мне там сдалась.

Это оскорбление было столь же несправедливым, сколь и многослойным. Мари Адо, бывший Голубой Жучок, была криминальным экспертом во множестве повстанческих специализаций, никак не связанных с искусством покорения волн, да и, если на то пошло, физически не уступала большинству женских тел в комнате, включая Вирджинию Видауру. Но я знал, как она болезненно относится к своему облику, а также что, в отличие от меня или Вирджинии, она ни разу не покидала планеты. Таким образом, я обозвал ее провинциалкой, помешанной на серфе, дешевым поставщиком сексуальных услуг и сексуально непривлекательным человеком в одном флаконе. Не сомневаюсь, если бы это слышала Иса, она бы взвизгнула от восторга.

Я все еще болезненно относился к темам, касающимся Санкции IV.

Адо посмотрела на большое дубовое кресло в конце стола.

– Выкинь этого ублюдка, Джек.

– Нет, – он протянул тихо, почти сонно. – Не сейчас. Он раскинулся в кресле из темного дерева почти горизонтально, вытянул перед собой ноги, опустив нос, свободно сложив руки друг на друге на коленях, словно пытался читать по ним.

– Джек, он грубит.

– Ты тоже, – Бразилия извернулся и сел ровнее и ближе к столу. Его глаза встретились с моими. Его лоб усеивали капли пота. Я понял причину. Несмотря на новую оболочку, он не сильно изменился. Не бросил дурные привычки.

– Но она права, Ковач. Почему мы? Почему мы должны тебе помочь?

– Ты отлично знаешь, что это не ради меня, – соврал я. – Если куэллистская этика умерла на Вчире, тогда скажи, где ее искать. А то времени в обрез.

Фырканье с другого конца стола. Молодой серфер, который был мне не знаком.

– Чувак, ты даже не знаешь , Куэлл она или нет. Посмотри на себя – ты же в это сам не веришь. Хочешь, чтобы мы пошли против семьи Харланов ради какого-то глюка в ушибленной головушке чокнутой сучки из деКома? Это вряд ли , сам.

За столом зазвучали голоса, в которых я услышал согласие. Но большинство молчали и наблюдали за мной.

Я посмотрел молодому серферу в глаза.

– А зовут тебя?..

– Тебе-то что, сам?

– Это Дэниэл, – сказал Бразилия легко. – Он с нами недавно. И да, ты видишь его реальный возраст. И, боюсь, слышишь.

Дэниэл покраснел и зыркнул таким взглядом, будто его предали.

– Факт есть факт, Джек. Это же Утесы Рилы. Никто не попадал туда без приглашения.

Улыбка, словно молния, перекинулась от Бразилии к Вирджинии Видауре и Сиерре Трес. Даже Мари Адо хмуро фыркнула в кофе.

– Чего? Чего ржете?

Я старательно удержался от того, чтобы присоединиться к улыбкам, и посмотрел на Дэниэла. Он мог пригодиться.

– Боюсь, ты правда выдаешь возраст, Дэн. Чуточку.

– Нацуме, – сказала Адо, словно что-то объясняя ребенку. – Имя тебе ничего не говорит?

Его взгляд послужил достаточным ответом.

– Николай Нацуме, – снова улыбнулся Бразилия, в этот раз в поддержку Дэниэла. – Не переживай, ты на пару сотен лет моложе, чтобы его помнить.

– Это реальная история? – услышал я, как пробормотал кто-то, и почувствовал, что во мне разливается странная грусть. – Я думал, это миф, пропаганда.

Еще одна серферша, которую я не знал, повернулась в кресле посмотреть на Джека Соула Бразилию с протестом на лице.

– Эй, Нацуме так и не попал внутрь.

– Еще как попал, – сказала Адо. – Не верьте бреду, которому нынче учат в школах. Он…

– Достижения Нацуме мы обсудим позже, – мягко остановил ее Бразилия. – Пока что достаточно знать, что прецедент проникновения в Рилу существует.

Настала короткая пауза. Серфер, который не верил в существование Нацуме в реальности, шептал на ухо Дэниэлу.

– Ладно, с этим разобрались, – сказал наконец кто-то, – но если эта женщина, кем бы она ни была, у семьи Харланов, какой смысл в рейде? С допросной техникой, которая имеется в Риле, ее уже пять раз раскололи.

– Необязательно, – Вирджиния Видаура наклонилась над своей опустевшей тарелкой. Под напыленным купальником сдвинулись маленькие груди. Как странно было видеть ее еще и в серферской униформе. – У деКома передовое железо и производительность больше, чем у многих мейнфреймов ИскИнов. Его делают так, как только умеют инженеры-нейротехники. Помните, что оно должно быть в состоянии справиться с марсианской навигационной системой. Думаю, даже годный допросный софт по сравнению с этим курит в сторонке.

– Ее могли просто запытать, – сказала Адо, возвращаясь на свой стул. – Это же Харланы.

Я покачал головой.

– Если они попытаются, она может просто спрятаться в командную систему. А кроме того, она должна оставаться дееспособной на сложных уровнях. Краткосрочная боль им не поможет.

Сиерра Трес подняла голову.

– Ты сказал, она с тобой общается?

– Кажется, да, – я проигнорировал пару недоверчивых голосов за столом. – Если спросите меня, думаю, она смогла подключиться с помощью деКомовского оборудования к телефону, с которого какое-то время назад я звонил одному члену ее команды. Возможно, остался след в командной сети, который она смогла найти. Но он теперь мертв, так что связь плохая.

Жесткий смех от пары человек, в том числе Дэниэла. Я запомнил их лица.

Может, Бразилия это заметил. Он жестом попросил тишины.

– Вся ее команда погибла, так?

– Да. Так мне сказали.

– Четыре деКомовца в лагере, полном деКомовцев, – Мари Адо скорчила гримасу. – Их просто так вырезали? Трудно поверить, да?

– Я не…

Она не обратила на меня внимания.

– В смысле, что этому позволили случиться. Этот, как его, Курумая, да? Большой папочка из деКома, старая школа. И он просто дал харланцам зайти и устроить такое у него под носом? А как же остальные? Немного же это говорит о духе товарищества, да?

– Немного, – ответил я ровно, – ты права. Работа де-Кома основана на конкуренции, это модель охотников за головами. Команды тесно связаны внутри. Вне команды, насколько я видел, преданности немного. А Курумая уступил бы любому олигархическому давлению – возможно, уже по факту. Сачки Сильви никогда не были у него на хорошем счету, по крайней мере, не настолько, чтобы он нарушил субординацию.

Адо скривила губу. – Очаровательно.