Николай Бахрошин - За пять минут до

Я подтвердил. Подпустил для сравнения, что, допустим, определять смысл тормозной колодки, не зная, что такое автомобиль, – занятие примерно той же степени бесполезности. Жора немедленно вставил: вот Ева знает, что такое автомобиль, но что такое тормозные колодки – знать не желает. Ребята заулыбались, конечно…

Потом, помнится, мы говорили о том, что идея Бога или, в более древние времена, богов – суть тот же поиск общего смысла бытия. Потому что без глобальной отправной точки мироздания невозможно подойти ни к смыслу существования народа, ни к смыслу жизни конкретного индивидуума. Подобная логика всегда присутствовала если не в сознании человека, то в подсознании. Люди вообще существа в высшей степени логичные, хотя с виду часто не скажешь.

Впрочем, я сейчас не о том. Я, пусть несколько неуклюже, пытаюсь провести параллель с другим вопросом – в чем смысл реинкарнации? К чему ведет нас эта череда смертей и возрождений?

Ступени реинкарнации, уводящие то вверх, то вниз, жизни с преобладанием добрых или злых дел – честно говоря, так и тянет выявить здесь какую-нибудь простую арифметическую прогрессию. Как в игре: накопишь положенное число плюсов – переходишь на уровень выше, получаешь минусы – откатываешься назад. Все понятно и объяснимо. Но, как любил говаривать падре Доминициан, слишком явно, чтобы быть правдой.

Обычная ситуация – зло действительно порождает зло, вступив на путь «минусовой» реинкарнации, душа начинает опускаться все ниже. Вдруг, в какой-то момент, необъяснимым для самого себя поступком, жертвенной смертью хотя бы, это падение прерывается, и начинается взлет. Потом – достижение некоего пика и снова падение. Получается вроде бы некое бесконечное движение без видимого смысла. Причем разбросанность во времени, разные эпохи с их различными моральными ценностями запутывают все окончательно. Остается лишь констатировать, что логика реинкарнации плохо поддается человеческому мышлению, жестко ограниченному временем и пространством. И сам собой напрашивается вывод, что на примере одной или пусть даже нескольких личностей с их историями перевоплощений определить общие закономерности невозможно. Только сложив весь пазл, т. е. историю рода, племени, нации, в конце концов, всего человечества в целом, мы сможем увидеть и понять картинку. Хотя бы вычленить влияние на человеческую реинкарнацию того, другого мира богов и демонов, которые имеют в нашей реальности «свой интерес».

Вот сейчас подумал – хорошо, что я не понимал это в молодости, иначе бы вообще не взялся за работу. За свой маленький, крошечный фрагментик пазла, который складываю всю жизнь…

И в этих моих словах нет никакой обреченности, поймите правильно. Наоборот, известная гордость первооткрывателя. Я уже предвижу суперкомпьютеры будущего, обрабатывающие невообразимые массивы информации, огромные научные институты с раздутыми штатами дармоедов-хозяйственников, самоуглубленных диссертантов, выводящих неожиданные закономерности движения душ во временных потоках… Да, звучит как фантастика, можем улыбнуться вместе… Но она будет! Та наука о душе человеческой, которая пока и названия не имеет. Скажу больше, я знаю, как…»

(На этом рукопись Николая Николаевича Скворцова обрывается. Он был прав, ему оставалось совсем немного. Пусть я повторюсь, но вспомню еще раз: «Он сделал, что мог, кто сможет – пусть сделает лучше». Хорошая эпитафия, как ни крути…)

Майор Мангалов остановил «УАЗ» на холме перед въездом в Скальск.

– Мальчики – налево, девочки – направо? – предложил он.

– У вас отличная память, майор, – сказала Ева.

– Служба такая, Евгения Леонидовна… Кстати, можете звать меня проще – Валерий Николаевич. Я ведь вас помню еще маленькой. Доводилось, знаете, видеть.

– А я что-то вас не припоминаю.

– Служба такая… – туманно повторил майор.

Мне показалось или он на самом деле строит глазки нашей красавице? И железным людям из органов не чуждо ничто человеческое. Впрочем, виноват, эта мысль из прошлой эпохи – в наши времена железные люди ржавеют уже не стесняясь.

– Альберт Петрович, выйдем, пошепчемся?

Мы вышли. Мангалов отвел меня от машины. Вокруг росли пушистые разлапистые сосны, вкусно пахло смолистой хвоей, разогретой за день.

С высоты открывался красивый вид. Косые лучи заходящего солнца мягко подсвечивали золото многочисленных куполов и разбегающуюся путаницу зеленых улочек. Даже выщербленные зубы старых многоэтажек смотрятся в закатном свете вполне уютно. Вывешенное на балконах белье – как флаги на башнях. В больших городах подобных откровений исподнего уже не увидишь.

Жалко городок Зубоскальск… А что делать?

Я глянул в небо. Тоже красивый вид. Легкие облачка привольно кудрявятся в вышине и подсвечены розовым. Благолепие всей картины нарушает лишь темная лента туч у самого горизонта. Очень нехорошие тучи… Когда-то я уже видел похожее небо. И помню, что началось позже. Варгун приближается, это заметно.

– Дождь будет, – сказал я.

– Думаете? В Интернете обещали – всю неделю ясно.

– Будет, поверьте. Дождь, гроза, наводнение на Ухте и землетрясение. Если повезет, не слишком большое.

Майор скептически хмыкнул.

– Почему не тайфун и цунами?

Я подумал.

– Нет, цунами вряд ли. Море все-таки далеко.

– Вы, оказывается, редкостный оптимист, Альберт Петрович…

– Что касается погоды, – скромно уточнил я.

– Вам бы в Гидрометцентре работать… Ладно, шутки в сторону. Думаю, пришло время поговорить откровенно.

– Когда сотрудник известных органов предлагает поговорить откровенно… Ох, что-то мне подсказывает, что откровенность предполагается крайне односторонней.

– Ну не все так плохо. Времена-то меняются.

– Вы уверены?

Мангалов усмехнулся.

– Где-то в чем-то вы правы… Но я все-таки попробую подать пример откровенности. Сдается мне, что противник у нас с вами общий.

– Ястребы войны из Пентагона? – не удержал-ся я.

– Что? Ах, да, куда же без них… Видите, у нас с вами уже два общих противника, – нашелся майор. – А два общих противника – двойная основа для крепкой дружбы. До ястребов войны нам рукой не достать, так что давайте поговорим про Севера Семеновича Закраевского, олигарха, референта министра и вообще перспективного политика.

– До него тоже достать непросто.

– Где-то в чем-то… Тем не менее можно попробовать. Могу вам признаться, что бурная финансовая и политическая деятельность Севера Семеновича давно интересует некоторых людей наверху… На самом верху! – подчеркнул майор, значительно закатив глаза к небу. – Именно поэтому я здесь, в Скальске. Естественно, во все детали нашей разработки я вас посвятить не могу, да и ни к чему оно… Вы, как я понял, тоже интересуетесь господином Закраевским. Не пора ли нам некоторым образом объединить усилия…