Александр Афанасьев - Оттенки тьмы

Иса Тепкоев, бывший офицер госбезопасности, кивнул в знак согласия:

– Заметь, все это дело появилось только после того, как Магомет отказался платить им закят, как они хотели. И все свидетели в деле – от них.

Дадаев, относившийся к варандоевским, которые и до всего этого были в числе умеренных тейпов, и часть из варандоевских даже мусульманами не была, скрипнул зубами от злости.

– С одной стороны Русня. С другой эти…

– Ниязбек, опомнись, какая Русня. Нет больше Русни! Их едят поедом, так же как и нас. А мы сами пустили на свою землю оккупанта, решив, что раз они правоверные, то они могут жить на нашей земле, как на своей. И ты видишь, к чему все это привело.

– Что предлагаешь? – зло сказал Ниязбек.

– У тебя авторитетный отец. Пусть он соберет старейшин.

Ниязбек поцокал языком.

– Молодежь не послушает стариков. У них у всех промыты мозги. Ты видел, что делается в мечетях по пятницам?

Тепкоев кивнул – да, он видел. В намазе от четырех до пяти ракаатов, некоторые по пятницам читают еще один или два. У ваххабитов все намазы – по два ракаата. Как только второй ракаат прочитали – все молодые встают и уходят, в то время как другие продолжают читать намаз. Выглядит это жутковато… да это и есть жутковато. Это наглядное подтверждение того, что больше нет народа как единого целого. Что завтра твоему сыну скажут – зарежь отца, он кяфир – он и зарежет.

Ни один чеченец не знал, как существовать, когда рушится то незыблемое и вечное, которое определяло всю жизнь его. Семья, потом группа семей, потом род, потом тейп, потом группа тейпов, потом народ. Не будет этого всего – и что взамен?

Но вслух Тепкоев сказал другое:

– Не все так плохо. Мы народ. Надо просто напомнить всем об этом.

– Даже если и так. Сколько здесь народов, кроме нашего? Всех остальных натравят на нас.

Дадаев помолчал и добавил:

– Человека, который у турок занимается шариатской безопасностью, на самом деле зовут Миша. Он был рабом у моего отца, принял ислам. Если бы кто мне рассказал об этом раньше – я бы не поверил…

Поскольку места хватало всем, в Сары-Чине, в котором до сих пор было опасно из-за монстров и зомби, селились группами из одного народа и тейпа и обносили свою территорию забором и колючкой. Каждая такая база вмещала от пятидесяти до трехсот человек, обязательно имела собственную скважину для автономного водоснабжения и укрытие на случай минометного обстрела. Были там и зинданы для рабов…

Сам город как нельзя лучше подходил для разделения его на районы, контролируемые бандами – он был вытянут вдоль Волги, как кишка, и имел несколько центров, перемежавшихся чуть ли не деревенской застройкой, – наследие войны, когда город был почти стерт с лица земли. Как только кавказцы захватили город, он почти сразу же превратился в несколько самостоятельных, разделенных блоками и нейтралками.

Тепкоев с его тейпом квартировал в Заводском районе, центром было бывшее бомбоубежище, и еще здания стояли так удачно, что можно было легко и быстро их перекрыть.

Первое, что видел человек, подъезжающий к этому месту, – это завалы из бетонного и кирпичного лома. Высотой до трех этажей, с обильно кинутой колючкой – они напоминали бермы, которыми защищались на Ближнем Востоке.

Въезд был через арку старого здания, которое было легко обрушить, если было закрыто – то въезд прикрывал бульдозер. Кабина и моторный отсек бульдозера были прикрыты броней – броню нашли на тракторном заводе, который когда-то делал боевые машины десанта и весь спектр легкой гусеничной бронетехники. Въезжая, вы попадали на бывшую режимную территорию, которую укрепляли еще в СССР, так как в СССР все, что было связано с продуктами питания, считалось уязвимым и хорошо охранялось. Тепкоев – а к нему прибилось немало бывших спецов, которые нигде больше не прижились и другими тейпами считались предателями чеченского народа – перестроил территорию так, что любую ее часть можно было быстро изолировать и зачистить. Были и внутренние заграждения, и построенные на высоте переходы, которыми зомби, если даже им случится тут быть, никак не смогут воспользоваться, потому как по вертикальным лестницам они лазать не умеют…

Оставив машины, Тепкоев в сопровождении двух своих родственников направился в лабораторию. Спецлаборатория – первое, что он приказал создать, поскольку, несмотря на чеченское происхождение, Тепкоев имел вполне европейский менталитет и верил в науку, а не в кару Аллаха. Его интересовало все – как превращаются в зомби, почему, как это можно использовать в своих целях…

Главная задача, которую поставил Тепкоев ученым, – создать своего рода «живую бомбу» – зомби, который может доставить пояс смертника в нужное место. Если удастся наладить хотя бы примитивное управление зомби, то у него в руках окажется неисчерпаемый ресурс смертников, которых не надо готовить.

Главным в спецлаборатории был ученый по имени Танзил Шарипов. Он был из Дагестана, работал до всего этого на Академию наук, занимался секретными разработками…

Сейчас он держал в руках пульт от игрушечной машинки, сама машинка ехала по лабиринту, выстроенному в бывшей столовой из столов. За машинкой, неуклюже тычась во все стороны, но все же выдерживая направление, шел зомби…

– Как? – спросил Тепкоев.

– Как и предполагали, инфразвук. Они практически не дышат, но раз у них остается двигательная активность, то и звуки они издавать могут, правда очень слабые. Человеческое ухо их не слышит, а вот они каким-то образом слышат, правда, как именно – мы не поняли. Когда зомби видит то, что может быть добычей – он издает звук, который улавливают другие зомби. И начинается охота.

– То есть вы просто записали звук?

– Да, на диктофон, он закреплен на машинке. Примитивно – но действенно. Нужна аппаратура – но не такая сложная.

– А как насчет трансляции?

– Вот с этим сложнее. Пока единственный выход – оставлять в районе цели диктофон.

– Это сложно.

– Да, но пока ничего лучше мы не придумали. Если бы работали сети, можно было бы поиграть с телефонами…

– А дрессировать?

Шарипов покачал головой.

– Бесполезно. У них нет мозговой активности.

– Совсем?

– Совсем. Мы пытались понять, есть ли у них иерархия – но поняли, что нету. У них нет главных и подчиненных.

– Но они способны к обучению?

– Да, но в небольших пределах – усвоение охотничьих приемов. Они не способны создавать долговременные стаи, если стая и создается – то ситуационно. И сразу распадается.

– Мне кажется, у них все-таки есть что-то в голове.

– Да… самое удивительное – процесс трансформации.

– В монстров?

– Именно. У нас нет оборудования, чтобы установить это точно, но я предполагаю, что процесс сходен с раком. Но он в отличие от рака контролируем и не наносит вреда организму. Просто удивительное явление.