Светлана Кузнецова - Принцип добровольности

– Вести будешь, сука… – Толян тяжело дышал. Выглядел он помятым. Под глазами наливались синяки: похоже, Смерть удачно попал ему в переносицу.

Оружие обоих валялось в отдалении, так что Антон, единственный вооруженный здесь, сразу ощутил себя увереннее.

– Ладно. – Смерть выдавил кривую ухмылку и поднялся. – Но только к ближайшему схрону. Один артефакт я, так и быть, готов подарить. Надо бы сказать, для себя берег, из старой Зоны-матушки вынес, да разве откажешь добрым людям, которые… с таким пылом просят.

– Ты мне еще условия будешь ставить?! – зарычал Толян.

– Идет, – быстро согласился Антон, поймав налитый кровью взгляд соседа. – Только никаких штучек. Мы честно победили, ты так же честно расплачиваешься. Доходим до места, открываешь схрон, затем расходимся, и никто никому ничего не должен.

– Зона великодушная, храни меня от наивных новичков… – фыркнул Смерть.

Уже поднявшийся Толян со всей силы ударил его в живот. Сталкер задохнулся, сложился пополам и рухнул на пол.

– А если нет, я тебя, падла, урою! – рявкнул Толян, пиная того, словно футбольный мяч.

В какой-то момент Антону показалось, что сосед забьет сталкера до смерти, он уже хотел вмешаться, но Толян остановился сам. В почти полной тишине хриплый смех, раздавшийся тотчас, как только он отступил, показался жутким.

Смерть смеялся, кривя губы, испачканные в алом и серебряном, и даже у Толяна недостало злости и решимости приказать ему заткнуться. Сталкер умолк сам, сплюнув белоснежный зуб на плитку пола. Показалось, это и не осколок кости вовсе, а камень вроде белой яшмы. От него потянулся вверх легкий сизый дымок, и Антон зажмурился, не поверив, однако. Когда он открыл глаза, ничего не изменилось.

– Хорошо, согласен, – со вздохом сказал Смерть, – проведу, и даже самой безопасной тропой.

Толян доковылял до ружья, по пути прихватил пистолет – красивый и явно очень дорогой – и сунул за пояс.

– Веди. – И тотчас пригнулся и вскинул ружье, расслышав шаги.

Кто-то спускался по дорожке эскалатора, он мог испортить все или попросить свои откупные. Вступил бы в коалицию со Смертью или перестрелял бы всех троих, просто на всякий случай.

Толян выцелил его, стоило ногам показаться в полной видимости, не скрываемой козырьком тоннеля. Затем незнакомец вышел в полный рост, вооружен он не был, а потому Толян опустил ствол. Вопль, ударив по нервам, заставил его вскинуться и спустить курок.

Пуля прошила тело насквозь в районе грудины, разбрызгав кровь, однако не убила. Незнакомец и так был уже мертв. Нечто студенистое, отчего-то ассоциировавшееся у Антона с соплей и щупальцем одновременно, обвило неудачника за шею и сдавило так, что тот побагровел. Затем его лицо приобрело мучнистый, а затем и синеватый оттенок. Глаза выпучились, язык вывалился изо рта и стал сиреневым в желтых пятнах. Кожа медленно то ли истаивала, то ли превращалась в прозрачную пленку вроде полиэтиленовой. Сквозь нее просвечивали сосуды и ткани.

Более всего происходящее напоминало картинки из учебника анатомии. Еще недавно мужчина был обычным, а теперь перед ними стоял макет, лишенный обычной кожи.

– П-переваривает, – чуть запинаясь, проговорил Толян, завороженно глядя на чужую страшную смерть.

– Зона не дремлет, – заметил Смерть из плоти и крови, на удивление легко поднимаясь на ноги. – Думаю, нам стоит выбрать другой путь наверх, если не возражаете, конечно.

Возражений, разумеется, не возникло ни у кого.

Толян и Антон входили через другой вестибюль. Там было относительно чисто и даже безопасно. Лишь на средней дорожке на круглых плафонах фонарей висело нечто вроде черной паутины: слабая аномалия, опасная только для того, кто ее не заметит и вляпается. Впрочем, даже подобное «чудо разгильдяйства» скорее всего отделается лишь сыпью и волдырями по всему телу, а еще зудом и недельной чесоткой, которая пройдет без каких-либо последствий. Видимо, там изрядно потрудились и хозяева бара, и клиенты: им ведь вовсе не улыбалось ходить в убежище через «минное поле». Здесь же специально не вычищал никто.

У Антона стыла кровь в жилах, когда он натыкался взглядом на очередной полуобглоданный труп, прикрепленный к потолку. Прямо на круглом своде разрослось нечто, сродни огромной мутировавшей грибнице. Оно свешивало вниз сопли-щупальца и контролировало две дорожки их трех. Им невероятно повезло выбрать правильную дорожку. Любого человека, избравшего соседние эскалаторы, попросту сожрало бы.

– На хрен ты здесь ходишь?! – не выдержал Толян, обращаясь к Смерти. – Есть же нормальный вход, его все, кроме откровенных новичков, знают!

– Скучно, – протянул тот со вздохом.

– А тебе острых ощущений подавай, гадина!

Смерть усмехнулся и протянул:

– Ну конееечно…

Антон ничего не сказал, он берег дыхание – станция строилась одной из первых, располагалась глубоко, и подъем был уж очень высоким – и старался следить за Смертью. Видимо, потому, когда тот проронил «Упс» и пригнулся, успел повторить движение и каким-то чудом увлечь Толяна за собой, извернувшись и ухватив того за руку.

– Какого… – начал было Толян и тотчас замолчал.

Сверху дохнуло гнилостным жаром, а по перилам пробарабанили как будто капельки несуществующего дождя. Видимо, «грибница» на них все же среагировала.

– Ум-ни-ца, – протянул Смерть.

От похвалы Антону стало совсем тошно.

– За мной, – скомандовал сталкер, не думая встать, – иначе доберется. – И со сноровкой, быстро, а главное, внешне не испытывая никаких неудобств, пополз наверх.

Антон застонал сквозь зубы. Не видел бы воочию – поставил бы под сомнение саму возможность перемещения по ступеням эскалатора ползком. С другой стороны, Смерть вроде не обладал альтернативной физиологией, значит, и они сумеют, если сильно постараются.

Ползти, таща в руках тяжелый ствол, да еще и целиться из него было невозможно, и Антон сунул оружие за спину. Впрочем, сталкер не собирался нападать, резко разворачиваться и сталкивать их вниз – тоже. Кажется, происходящее его забавляло, и «прогулку» он находил приятной. У Антона выступил на спине холодный пот, когда он услышал тихую, не опознаваемую мелодию, которую насвистывал Смерть.

Когда лестница наконец закончилась, он попросту встал и отошел, дожидаясь. Антон влез пятерней в какое-то дерьмо, пахнувшее кислятиной, и, отдернув руку, резко встал, ругаясь.

– Не стоит так нервничать. – Смерть смерил его насмешливым взглядом, он стоял достаточно близко, и Антон ужаснулся, впервые разглядев цвет его глаз: серо-зеленых. Они могли казаться обычными, если бы радужка не менялась. Казалось, колбочки и палочки находились в постоянном движении. – В этом мире человеческие испражнения самые безопасные из возможных, радуйся, что не влез левее.