Светлана Кузнецова - Принцип добровольности

– Ты нашел его?! – воскликнул Денис много громче, нежели хотел.

– Измайловский парк.

Далее он говорил, Денис слушал, с каждым мгновением ругая себя все больше. Никита ведь предлагал искать Ворона вместе. Денис же отказался, движимый старым страхом и комплексами, которые так и не перерос. И вот результат: Никита чуть не погиб, а Ворон… лишь бы он был жив и невредим настолько, чтобы передвигаться самостоятельно.

– Эй! – позвал Никита. – Только чувства вины нам и не хватает.

– Вон из моей головы.

– Очень скоро ты откроешь эту свою голову, – жестко ответил Никита. – Иначе попросту ничего не выйдет. Добраться до центра незамеченным ты не сумеешь, а против крыс у тебя иммунитета нет, как и у меня.

– Открою, – эхом отозвался Денис. – Вряд ли у меня есть другой выход.

– Чертов упрямец.

– Какой есть, – отозвался Денис.

– Если меня, не имеющего ни малейших способностей, можно взять в круг и отправить к тебе в сон, то только подумай, какие возможности обретешь ты!

– Из тебя змей-искуситель как из ежа тапки.

Никита рассмеялся и провел пальцами здоровой руки по глазам.

– Мне необходимо вытащить Ворона. Ясно, что я буду должен вам за помощь, – произнес Денис очень тихо.

– Пошел ты, – рассердился Никита. – Не лезь к нам с человеческими мерками. В Зоне нет места кредиторам. Если ты об этом не знаешь, то грош тебе цена, легендарный сталкер Дэн.

– Легендарный у нас Ворон.

– И посмотри, куда его это завело!

– Ладно, чего мне ждать? – решил соскользнуть с темы Денис.

– Круга тебе ждать. Фильмы ужасов смотрел?

Денис кивнул.

– Ну, вот и… будешь лежать, а дети – молчаливые, отстраненные, с глазами, в которые лучше не вглядываться, – стоять вокруг. Иногда они станут раскачиваться или тихо что-то напевать. У каждого мелодия своя, потому ты ничего не разберешь в какофонии звуков, а вслушиваться тем не менее станешь.

– Уже не по себе, – признался Денис. – А свечи держать?

– На кой высшим существам дешевая показуха? Твой Ворон уж точно на свечи не поскупился бы.

– Ворон счел бы их банальщиной. Дальше.

– В конце концов из множества звуков ты начнешь вычленять свое. Если твоя мелодия совпадет с той, какую избрал один из «детей», между вами установится более тесная связь. В случае опасности он сумеет тебе помочь. У меня с Тихой совпадает всегда, только потому мы и беседуем сейчас: он успел меня вытащить.

Денис кивнул.

– Но ты ведь осознаешь: ощущения у меня и тебя могут разниться?

Денис кивнул снова: конечно, он понимал. В его случае все могло произойти практически мгновенно либо не случиться вовсе, если он не расслабится, не доверится, самостоятельно не разрушит броню, наращиванием которой занимался все эти годы.

– Вот и умница. Звони теперь.

Денис вытащил «Нокию» и набрал Выдре, тот ответил мгновенно. От слуха не укрылось сильнейшее облегчение в голосе.

– Малыш, прости. Я и не думал, насколько эта крыса неадекватна.

– Не за что, – оборвал Денис. Связь и так держалась лишь чудом, видимо, сказывалась близость стены. – Записывай: Измайловский парк…

Говоря, Денис старался прикинуть, когда Выдра сможет выдвинуться и сколь быстро преодолеет нешуточное расстояние.

– Мы выдвинемся через час, – ответил на его мысли Выдра. – Шуваловцы нас немного затормозили, иначе выступили бы немедленно.

Сердце в груди рухнуло вниз и заколотилось часто-часто.

– Вас встретят, – сказал Никита.

От Выдры повеяло мгновенным страхом, почти сразу сменившимся сосредоточенностью.

– Не вздумайте стрелять, увидев эмионика, – предупредил Денис.

– Малыш, ты меня предупреждаешь? – Выдра хмыкнул. – Не учи ученого. К слову, Зона уже как десять минут является закрытой. Если какие туристы и шляются, то те, каких пока не выперли. Новых не будет. По крайней мере до конца операции, да и после, возможно, тоже.

– Хорошо.

Денис не сомневался: именно Выдра приложил руку к этому. Неизвестно, правда, каким чудом: в виде уговоров нужных людей, лобби или шантажа и прямых угроз – сейчас, да и потом это было абсолютно не важно.

– Дэн, – позвал Выдра, когда Денис замолчал надолго, – какие твои дальнейшие планы? Нам необходим координатор.

Захотелось рассмеяться: столь прозрачно его уже давно не пытались использовать.

– Я остаюсь, – произнес Денис, голос слегка дрогнул.

– Ты будешь осуществлять связь между Вороном и группой спасения, – проинформировал Никита так, словно все уже было оговорено и решено. – Вернее, ты будешь с Вороном, а эмионик при группе станет озвучивать и доносить до сведения людей все, что вы сочтете нужным.

По спине потек холодный пот, но Денис кивнул ему и подтвердил Выдре. Связь он не отключал, она прервалась сама собой, к счастью, главное они озвучили, а прощаться и желать удачи в Периметре – дурная примета и верный способ накликать беду.

– Идем, – сказал Никита, медленно и неуклюже поднимаясь.

– Куда? – Денис ухватил его под здоровую руку, помогая. С ужасом представляя, как потащит на себе до Москва-Сити. Конечно, ему не придется сверяться со сканером и опасаться мутантов, но и вес у Никиты был не бараний, да и путь – не короток.

– Здесь близко.

Очень скоро Денис плюнул на все, сгрузил Никиту на спину и потащил на собственном горбу. Благо, действительно идти оказалось недалеко до небольшого двухэтажного здания в центре одного из дворов: уютного, утопающего в зелени и очищенного от любых аномалий. Раньше в нем находился детский сад. По стенам вились лианы с катающимися на них мартышками, пыхтел уже недавно виденный паровозик из Ромашкова, улыбалась медведю Машенька, и распускались цветы. Видно, художник с любовью расписывал стены. Наверное, поэтому и эмионики выбрали здание своим пристанищем. Они испытывали немалый интерес к любым проявлениям эмоций, особенно ценя положительные. Потому и бомбардировали будущих слуг именно счастьем, а не страхом или болью.

У калитки их встретила девочка лет девяти: светловолосая, сероглазая, с россыпью веснушек на курносом носу и двумя крупными белыми бантами на голове. Короткое розовое платьишко было опрятным и выглядело новым.

Денис посмотрел на Никиту. Эмионики всегда представали опрятными и идеальными в его видениях, как и во время эмо-удара. Однако лицо девочки сейчас казалось каким угодно, но точно не эталонным. Симпатии к ней Денис не испытывал, скорее уж опаску, да и малейшую попытку забраться к нему в голову почувствовал бы и пресек тут же.

– Мы можем войти, нас ждут, – перевел неслышную речь Никита. – Кстати, она интересуется, как называется игра, в которую мы играем. Я отвечу «лошадка».

– В тумане, – проворчал Денис, сгружая его на землю и разминая плечи.