Эдуард Геворкян - Правила игры без правил (сборник)

Он молчал. Я щелкнул зажигалкой.

— Немедленно прекратите, — захлебываясь, зачастил он, — мы помогаем вам избавляться от никому не нужных и опасных элементов. Они не нужны школе, производству, даже армии. Но их энергия, храбрость, этическая гибкость…

Старые песни. Хватит, наслушался!

— Не дуй в карман! Куда их дели, быстро!

— Вы не поймете…

— Я постараюсь. Итак?.. — Я похлопал по карману, где лежали сигареты.

— Пятерых… — он просипел что-то неразборчиво, — остальных перераспределят на… — снова непонятное сипенье.

— Громче и внятнее!

— Это недалеко, шесть и двенадцать световых лет.

— Ты что, будешь косить под маленького зеленого человечка? — рассердился я.

— Развяжите мне руки и уезжайте, — с угрозой сказал Пупер. — Если станете болтать, вам никто не поверит, а нам стоит моргнуть, и от вас даже пепла не останется. Вы и представить не можете, сколько людей служат Делу, не подозревая о нем.

Он так и сказал: «Делу», с большой буквы, значительно. Но угрозы — это хорошо! Угрозы — это мозоли, козыри и больной зуб. Значит, ты человек, если угрожают. Угрожают — значит, боятся. Но если он и впрямь… оттуда? Не может быть, бред, фантастика! А если это правда, то какая нелепость: тщательно охраняемая тайна всплывает вонючим комом на поверхность из-за ерунды, пустяка. Впрочем, все засекреченные системы защищены от серьезных поползновений и утечек. Предусмотреть можно все, кроме роковых случайностей. А они и разваливают самую хитрую конспирацию.

— Так зачем вам подростки? — перебил я Пупера.

Вместо ответа он захотел пнуть меня в живот, но я мигом

урезонил его. Он крякнул от боли и затих.

— Итак? — Я поднес огонек к сигарете.

— Ладно, — тихо сказал он, — я вас предупредил…

Вся правда оказалась невозможной, неожиданной, но я поверил сразу. И растерялся. Одно дело, когда после работы валяешься на диване с банкой «Туборга» перед телевизором и смотришь, как наши славные парни разделывают мерзких пришельцев всех мастей и расцветок, другое — когда выясняется, что, пока киношники лепили свои дешевые декорации, натуральные инопланетяне без шума и рекламы вывозили наших детей!

— Освоение Галактики требует больших затрат, не только материальных, но и этических, — втолковывал мне Пупер. — Отряды цивилизаторов несут трудную, но благородную службу, которая под силу только им и больше никому!

Он говорил о благодарных родителях, получивших приличные отступные и готовых пятки лизать воспитателям, лишь бы их чада были пристроены. И всем наплевать, куда они будут пристроены, лишь бы не были обузой. А слухи и утечки информации благополучно забиваются сотнями вымышленных сообщений о летающих тарелках, о похищениях и прочей ерунде. Людям еще рано знать, что они не одиноки во Вселенной, так спокойнее спится.

— Что же делают эти цивилизаторы? — спросил я.

Пупер пробормотал, что, мол, космос велик и не все населенные планеты стремятся к нормальному общению, к взаимовыгодной торговле и тому подобным нужным и полезным занятиям. На некоторых не вполне развитых мирах бывают нежелательные эксцессы, и в таких случаях применение силы просто неизбежно для умиротворения и предотвращения большего зла.

— Но почему подростки? И почему наши? Своих, что ли, не хватает?

Он долго молчал, а потом нехотя сказал, что выбирать им не приходится, потому что взрослые особи (он так и сказал «особи», сукин сын!) не годятся по психопараметрам. Их слишком долго обучать и координировать, а доподростковые возрасты недостаточно мисдиминоральны. А почему земляне? Он предпочел бы не отвечать на этот вопрос, но если я настаиваю, что ж, он уступает насилию. Найти разумных и достаточно развитых существ, но при этом способных к силовым акциям, практически невозможно. Пока что мы единственные, и выбирать не приходится.

Вот так! Они прибирают к рукам населенные миры, но что-то мешает им убивать. Мораль, табу или как это у них там называется… Не важно! А если строптивые туземцы отказываются менять слоновую кость и рабов на бусы и зеркальца, то их объявляют дикарями и травят хорошо натасканными цивилизаторами. Господи, неужели история так омерзительно повторяется везде?

Пупер все призывал меня посмотреть на положение вещей непредвзято, проявить широту взглядов. В конце концов, несколько раз повторил он, когда земляне выйдут в большой космос, они смогут использовать опыт и знания первых отрядов, ведь лет через десять миротворцы начнут возвращаться… некоторые. А гласность пока вредна, поэтому они сотрудничают не напрямую с правительством, хотя и там есть контакты, неформальные, разумеется, а с частными лицами. В их распоряжении лучшие преподаватели, неплохое, оборудование, люди вкладывают в работу всю душу…

На мой вопрос о директоре он уклончиво ответил, что не все посвящены в Дело до конца, даже Юрайда знает лишь то, что ему сочли нужным сказать.

Он говорил, говорил, а я всматривался в него, пытаясь разглядеть что-либо чужое. В кино просто — там они неприятны, зелены и многоглавы, а этот охранник был похож… на охранника. Заурядное лицо, таких на сто — девяносто.

Хорошо бы запаковать его в багажник и вывалить перед оппозиционной прессой в столице. А вдруг и это обман, нет никаких инопланетян и вся подлость с детьми имеет вполне земное происхождение? Тогда в лучшем случае упекут в палату для буйных, если успеют. Скорее всего курия перехватит нас по дороге и вытрясет все. Тогда я буду свидетелем, и весьма нежелательным, в новой игре. Скверно играть, не зная правил, еще хуже — когда правил вообще нет.

Снова шевельнулось во мне сомнение, уж не обманный ли это маневр хитрого на выдумку директора Юрайды, однако чутье подсказывало, что хитрости кончились, я уперся в стенку и дальше хода нет, а сзади стоят с ружьями у плеча и сейчас упадет команда…

Я рывком поднял Пупера и несильно дал ребром ладони по горлу. Всхлипнув, он мягко осел на землю. Развязав узел, я оттащил его в кусты. Полежит полчасика, отдохнет, а я за это время сменю в Долине машину или доберусь до аэропорта.

Когда я подошел к своей «эйзет алка» и распахнул дверь, в глаза бросился прилипший к сиденью кленовый листок. Они заправляли машину, все в порядке, уговаривал я себя. Кто же в наше время сует в бензобак динамитный патрон или срезает тяги — это же просто неэтично. Я дважды обошел машину, заглянул в багажник, присел, осматривая днище, потрогал зачем-то фары, но никак не мог решиться. Может, столкнуть машину с обрыва, а там пусть ищут останки настырного капитана.

За воротами послышалось густое рычание турбинного двигателя, из-за деревьев показался грузовик. «Беккер» выполз наружу, остановился. Я метнулся к кустам. Из кабины выбрался водитель, за ним коренастый подросток. Они по