Майкл Салливан - Эра Мифов. Эра Мечей

Сури посмотрела на волчицу.

– Минна, ты не перестанешь меня любить, если я стану бабочкой?

Волчица подняла голову и облизнула руку Сури.

– Значит, все решено, – сказала Персефона.

– Что решено? – спросила Брин. – Что происходит? Как я стану исполнять обязанности Хранителя, если вы разговариваете на языке, которого я не понимаю?

– Наверное, тебе стоит выучить фрэйский, – заметила Персефона. – Пойдем, расскажу тебе все, пока укладываю вещи.

– Какие вещи? Куда ты собралась?

Дождь нарушил привычный образ жизни под шерстяным навесом.

Даже после того, как он кончился, земля осталась мягкой. Вытоптанная трава превратилась в слякотную жижу, и колья в ней больше не держались. Перетаскивать тяжелые вещи стало невыносимо трудно. Старые тропы забросили, и высота склона стала новым стандартом процветания. Примерно посередине лагеря образовалась широкая и глубокая лужа. Великая Лужа, как прозвали ее жители, вытеснила несколько семей с насиженных мест и разделила лагерь на Восточные и Западные Хляби. Западные Хляби считались более пригодными для жилья, и там-то Хэбет воздвиг покои для Персефоны. Он убедил Уэдона и Брюса-пекаря помочь ему устроить двухкомнатное помещение, в котором они поставили Первый Трон – единственное, что Хэбету удалось спасти из разрушенного чертога.

Персефона туда даже не зашла. Она осталась в Восточных Хлябях среди корзин, груд инструментов и людей, со страхом ждавших нового дождя. Она поступила так вовсе не специально и не из политических соображений. Персефона поселилась в Восточных Хлябях потому, что там жили Брин, Мойя, Падера и Роан. Она не собиралась их покидать. По крайней мере, пока.

– И куда ты собралась? – кричала Мойя на своего вождя, пока та укладывала вещи.

– Через пролив, в Бэлгрейг, – ответила Персефона, засовывая одеяло в мешок. – Если Арион и Сури разберутся с великаном, то я добуду нам оружие для войны. – Она повернулась к Падере. – Как думаешь, там холодно? Брать мне брэкен-мору? – Персефона никогда не бывала в Бэлгрейге. Кто знает, вдруг там вообще снег идет.

– Лучше взять, чем жалеть, что не взяла, – изрекла Падера, сидя на подушках из шерсти и сшивая нечто похожее на мешок.

– Кто еще идет? – спросила Мойя.

– Никто. Ну, может, еще гномы, конечно.

– Только вы втроем и коротышки?! – Мойя воскликнула это таким тоном, будто Персефона с ума сошла. – Как насчет Рэйта? – спросила она у Малькольма, который наполнял бурдюк водой из большого бочонка.

– Мне он ничего не сказал. Он вообще в курсе? Лично я впервые слышу. – Малькольм повернулся к Персефоне. – Если хочешь, я…

– Нет! – выпалила она.

Все уставились на Персефону.

– Ведь он твой Щит! Ему придется идти с тобой, – заметила Мойя.

– Он уже не мой Щит.

– Чего? Когда это случилось? – Мойя уперла руки в бока, словно мать Персефоны. Сходство было бы полным, не носи Мойя на бедре меч, полученный в подарок от Тэкчина. – Как…

– Он не может быть моим Щитом и вождем одновременно, поэтому я освободила его перед началом совета. И не вздумайте ему говорить! Он попытается пойти со мной или понесется вдогонку. А я хочу, чтобы он остался здесь и возглавил кланы. Для этого ему желательно посещать совет; может быть, тогда вожди его уговорят.

– Разве тебе не нужно оставаться здесь? Ведь совет созвала ты. Нельзя удирать, не доведя дело до конца!

– Все решения принимаются Тэганом, Харконом, Липитом и Кругеном – вождями, у которых еще остались кланы. У Рэйта есть люди, но их совсем мало, и все же его голос громче моего. Он – Убийца Богов, я же лишь вдова Рэглана. Мои слова весят не больше дождевых капель. Однако если я смогу достать оружие, причем хорошее, Рэйт передумает и станет кинигом. Если он решится, другие вожди наверняка присягнут ему на верность.

– Как насчет Брин? – спросил Малькольм. – Разве ее ты не возьмешь?

– Нет, я…

– Нельзя упускать такой невероятный шанс! – воскликнул Малькольм. – Не думаю, что хоть кто-нибудь… ну, по крайней мере, ни один человек точно не ступал на земли Бэлгрейга. Без Хранителя тебе не обойтись.

Брин радостно просияла.

– Она должна остаться в лагере. – Персефона указала на девочку. – Чтобы было, кому рассказать об избрании кинига. Это куда важнее.

– Здесь полно других Хранителей, – возразила девочка. – Я узнаю все у них, когда вернусь.

Персефона посмотрела на восторженную Брин и вздохнула.

– Ладно, пусть идет.

Брин подпрыгнула, ухватила свой мешок и принялась запихивать в него вещи. Про куски сланца она тоже не забыла.

– Ты же не потащишь их с собой?

Брин бросила взгляд на три куска камня, словно это был ее любимый щенок.

– Я на них черчу.

– Что ты делаешь?!

– Я рисую на них воспоминания, то есть веду точный учет событий. Роан понимает. И остальные смогут понять. Когда настанет время учить нового Хранителя, он просто посмотрит на таблички и все узнает. Сначала я чертила мелом, но он смазывается, теперь я делаю глубокие царапины.

– Наверное, камни тяжелые.

– Я справлюсь!

Персефона закончила укладывать вещи и поймала насмешливый взгляд Мойи.

– Как насчет Щита? Если ты отпустила Рэйта, то кого возьмешь на его место?

– Никого. Не нужен мне никакой Щит, – заявила Персефона.

– Сеф, ты собралась в чужую страну бороться с великаном… Без защиты не обойтись! Ради Мари, ты должна идти во главе войска!

Персефона насупилась. Мойя говорила точь-в-точь как мать Персефоны, что ее раздражало и удивляло, в то же время заставляя тосковать по ушедшим родителям.

– С нами отправится Арион. Она лучше пятидесяти сильных мужчин.

– Она – фрэя.

– И что?

– Я не могу доверить ей твою защиту.

– Мойя, мы поплывем на корабле в гости к дхергам, в город, в котором я и Брин наверняка будем сидеть, ничего не делая, пока Арион и Сури разбираются с великаном. Брин узнает много нового, а я тем временем буду умирать со скуки.

Мойю ее заверения ничуть не убедили.

– Ну что еще? – не выдержала Персефона. – Мойя, чего ты от меня хочешь?

Мойя хлопнула себя по бедрам.

– Выбора нет! Я иду с вами.

– Ты уходишь? – впервые подала голос Роан, встревожившись.

– Мойя, не глупи, – отрезала Персефона.

– Неужели ты думаешь, что я не смогу тебя защитить? – Мойя выхватила из-за пояса меч. – Меня тренировал Тэкчин! И говорил, что доволен моими успехами. И мне удалось произвести впечатление на всех фрэев!

– Ты уверена, что он говорил именно о боевых навыках, моя дорогая? – осведомилась Падера.

Мойя так и взвилась.

– На что ты намекаешь?!

Все промолчали, Брин с Персефоной едва не расхохотались.

Мойя сверкнула глазами, взмахнула клинком и нанесла впечатляющий удар сверху вниз, затем быстро перекувыркнулась. Вскочив на ноги, она снова взмахнула мечом и остановила лезвие возле самого горла Персефоны, встав в весьма угрожающую позу.