Вероника Рот - Знак [litres]

Наконец он пришел в себя настолько, что поправил свою повязку на руке и поплелся в спальню. Убедившись, что он укрыт одеялом, я поставила тигель на горелку. Как-то раз Акос приготовил мне снадобье, позволяющее спать без сновидений.

Настала моя очередь.

Мир соскальзывал с него, точно шелк с шелка. Он не хотел с ним сливаться, как масло не желает смешиваться с водой. Акос не осознавал хода времени. Секунды превращались в часы. Он на минутку становился под душ, а выходил с побелевшей кожей и сморщенными пальцами, похожими на вяленые солефруты. Ночной сон мог продлиться до позднего утра и затянуться до следующего вечера. Пространство сделалось зыбким. То он стоял на арене, заляпанный чужой кровью, то брел по ковыль-траве, спотыкаясь о скелеты когда-то заблудившихся людей.

Исчезали лепестки тихоцвета, которые он держал во рту, чтобы сохранять спокойствие. Терялись слова, которые он собирался произнести, а руки вдруг начинали дрожать и наотрез отказывались подчиняться.

Сперва Кайра его не трогала. Однако накануне приземления в Воа, после того как Акос пропустил несколько приемов пищи подряд, она ворвалась в его комнату и сказала:

– Вставай. Сейчас же.

Он непонимающе поглядел на нее, как будто она говорила на неизвестном языке. Кайра закатила глаза, схватила его за руку и потянула. Ее прикосновение обожгло болью. Акос поморщился. Кайра выругалась.

– Видишь, к чему это привело? – воскликнула она. – Ты начал чувствовать мой токодар. Настолько ослаб, что твой собственный не справляется. Тебе надо поесть.

– А, ты хочешь вернуть обратно своего слугу, да? – сердито огрызнулся Акос. – Хорошо, я готов. Готов умереть за твою семью, что бы это ни означало.

– Я знаю, что такое превратиться в того, кого ненавидишь, – Кайра склонилась над ним, их лица оказались совсем близко. – И понимаю, как тебе больно. Но жизнь вообще полна боли, – в белках ее глаз замелькали тени, подтверждающие правоту ее слов. – Твоя способность терпеть боль – куда выше, чем ты считаешь.

Она посмотрела на него в упор.

– Жизнь полна боли, – повторил Акос. – Воодушевляющий лозунг.

– Когда я проверяла Айджу в последний раз, он все еще… существовал, – произнесла Кайра. – Ты обязан остаться в живых – хотя бы ради него.

– Айджа! – фыркнул Акос. – При чем здесь мой брат?

О нем Акос не вспоминал со дня дуэли. Думал лишь о том, как сильно ему хотелось победить Сузао.

– А что тогда при чем? – спросила Кайра.

– Откуда мне знать? – Он с размаху ударил кулаком в стену, не обращая внимания на боль в костяшках. – Ты превратила меня в убийцу, вот ты теперь и отвечай! Когда речь идет о выживании, для чести нет места. Помнишь?

Огонь в ее глазах угас. Акос пожалел о сказанном и уже открыл рот, чтобы попросить прощения, но тут в дверь постучали.

Не вставая с койки, он наблюдал за Кайрой, которая пошла открывать. В коридоре стоял стражник, позади него – Йорек.

– Не впускай его! – Акос спрятал лицо в ладонях.

– А ты забыл, чья эта каюта, – осадила его Кайра и отступила, пропуская гостя.

– Проклятье! – Акос вскочил на ноги.

Перед глазами почернело, и он врезался в косяк. Наверное, Кайра права, ему нужно поесть.

При виде Акоса Йорек остолбенел.

– Желаю удачи! – бросила Кайра и заперлась в ванной.

Йорек принялся растерянно озираться. То рассматривал украшенную броней переборку, то растения, свисающие с потолка, то кастрюли-сковородки на колченогой плите. Почесал шею, оставив розовые полосы от ногтей. Дурная привычка, выдававшая его нервозность. Акос двинулся к нему. Тело стало неимоверно тяжелым, добравшись до стула, он запыхался.

– Зачем ты сюда явился? Ты ведь получил что хотел, верно?

Акос рассвирепел. Ему требовалось вцепиться во что-нибудь когтями и удержаться на поверхности. Даже если бы для этого ему пришлось ранить Йорека, который уже вдоволь настрадался.

– Получил, – согласился Йорек, присаживаясь на соседний стул. – И зашел, чтобы поблагодарить тебя.

– Незачем! Мы заключили сделку. Я убиваю Сузао, ты выпускаешь Айджу.

– Это будет проще сделать в Воа, – произнес Йорек тихим голосом: так разговаривают с диким зверем, в которого, вероятно, только что превратился Акос. – Послушай, я… – Йорек наморщил лоб. – Я тогда много не знал. Думал тебе это раз плюнуть. Таким уж ты мне показался.

– Хватит! – Акос вновь спрятал лицо в ладонях.

Мысли о том, как легко ему далось убийство, теснились в голове. У Сузао не было шансов, он не понимал, с кем связался. Акос чувствовал себя настоящим убийцей – причем куда острее, чем после убийства Кальмева. Тогда он действовал в состоянии аффекта, почти во сне. Теперь все было иначе.

Йорек положил руку ему на плечо. Акос попробовал ее стряхнуть, но Йорек не поддался. Пришлось открыть глаза.

– Это тебе от моей мамы, – сказал Йорек, вытаскивая из кармана длинную цепочку, с которой свисало кольцо.

Металл отливал оранжево-розовым, а на кольце оказался выбит какой-то знак.

– Печатка с гербом моего рода. Мама хочет, чтобы она была у тебя.

Акос провел трясущимися пальцами по изящным звеньям: для крепости их сделали двойными. Сжал в кулаке кольцо, так что герб отпечатался на ладони.

– Твоя мать… благодарит меня? – Голос Акоса дрогнул, голова склонилась на стол, но слез уже не было.

– Теперь моя семья в безопасности, – ответил Йорек. – Навести нас, если сможешь. Мы живем на окраине Воа, между Рубежом и тренировочным лагерем. Селение прямо у дороги. После того, что ты для нас сделал, ты будешь желанным гостем.

Акос почувствовал тепло на затылке: Йорек погладил его по голове. Акос неожиданно успокоился.

– Ах да. Не забудь, пожалуйста, нанести на руку знак, – произнес Йорек напоследок.

В каюте воцарилась тишина.

Акос продолжал сжимать в кулаке подарок. Костяшки саднили: он чувствовал подсыхающие болячки. Раздался скрип двери ванной комнаты.

Кайра тихо прошла по кухне, чем-то негромко погремела, положила перед Акосом ломоть хлеба. Он жадно проглотил его, чуть не подавившись. Вытянул левую руку, вывернув ее так, чтобы были видны шрамы.

– Вырежи знак, – проговорил Акос.

Его хриплый голос больше походил на рычание, чем на членораздельную речь.

– Успеется, – она погладила его по коротким волосам.

Ее токодар не причинял ему боли. Может, Йорек сумел усмирить Акоса? А может, все дело в том, что он поел.

– Пожалуйста, – добавил он. – Просто… вырежи знак.

Кайра потянулась за своим ножом. Акос видел, как напряглись ее мышцы.

Кайра Ноавек, сплошные мускулы и ничего лишнего. Однако ее сердце смягчилось. Она напоминала кулак, учившийся разжиматься.

Кайра взяла Акоса за запястье. Его пальцы прикоснулись к ее коже, прогоняя тени. Без их черноты становилось заметно, какая она красивая: длинные волнистые волосы, блестевшие в неровном свете, темные, почти черные глаза, тонкий орлиный нос, родинка в ямочке на шее.