Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Журналистка решилась войти.

Ночная троица сидела у стойки. Холлис увидела свободную табуретку и опустилась между Гарретом и мужчиной постарше.

— Здравствуйте.

— Доброе утро, мисс Генри, — кивнув, отозвался мужчина.

За его спиной Тито чуть наклонился вперед и застенчиво улыбнулся.

— Доброе утро, Тито, — сказала Холлис.

— Вам точно понравятся яйца-пашот, — заявил Гаррет. — Если они вообще вам по вкусу.

— Да, пашот будет в самый раз.

— Лучше с беконом, — прибавил мужчина постарше. — Это что-то.

— Правда?

А с виду не скажешь. Обычная дешевая забегаловка из тех, которые Холлис вот уже долгое время не посещала. За исключением «Мистера Зиппи», конечно. Хотя «У Биини» по крайней мере клиенты занимали места под крышей.

— Здешний шеф-повар готовил само́й королеве, — сообщил мужчина постарше. — Елизавете Первой.

В глубине помещения дряхлый старичок — не то китаец, не то малазиец — согнулся почти пополам над чугунной плитой, покрашенной в белый цвет и по возрасту вполне годившейся ему в бабушки. И только стальной колпак вытяжки, подвешенный над огромной квадратной печью, не выглядел здесь полным антиквариатом. Запах бекона приятно щекотал ноздри.

Необычайно тихая официантка за стойкой, не дожидаясь просьбы, поставила перед вошедшей чашку кофе.

— Яйца-пашот, пожалуйста.

Национальность невозмутимой женщины, как и по́вара, оставалось только угадывать.

Глядя на стены, увешанные типичными восточными видами в диковинных рамах, Холлис подумала: а ведь это заведение наверняка стояло здесь и в год, когда она родилась, и с той поры ни капли не изменилось, если не считать массивного нержавеющего колпака над плитой.

— Чудесно, что вы сегодня с нами, — провозгласил мужчина постарше. — Ночь выдалась долгая, но зато, кажется, пошла всем нам на благо.

— Спасибо, — ответила Холлис. — Правда, я до сих пор не очень представляю, что же вы сделали. Хотя и наблюдала за Гарретом чуть ли не до утра.

— А как по-вашему, что мы сделали? — осведомился мужчина.

Журналистка подлила себе молока из ледяного нержавеющего кувшинчика.

— Гаррет сказал, что в… — Она покосилась на официантку, застывшую рядом со старичком. — …В ящике была… м-м-м… крупная сумма?

— Да.

— Гаррет, а вы ничего не приукрасили?

— Нет, — отозвался он. — Ровно сотня.

— Миллионов, — хладнокровно уточнил мужчина постарше.

— Эта ваша задумка… Мы говорили про криминальные деньги. Теперь они… не отмоются. Угадала?

— Верно, — кивнул собеседник. — Гаррет запачкал их, насколько это возможно в нынешних условиях. Пробив оболочку контейнера, пули эффективно распылялись на атомы. Разумеется, тут их встречали плотные блоки бумаги высочайшего качества. Мы не собирались уничтожать бумагу, а только затруднить работу с ней. Пометить, если угодно, для дальнейшего обнаружения. Последние пять лет не принесли особого прогресса в исследованиях подобного рода. Еще одна упущенная сфера, — прибавил он и отхлебнул кофе без молока.

— Вы затруднили отмывание.

— Сделали невозможным, как я надеюсь, — уточнил мужчина. — Но вы должны понимать: для людей, по воле которых та сотня оказалась в том ящике, сам факт возвращения денег уже граничит с настоящим бедствием. Никто не рассчитывал, что они окажутся снова в Северной Америке или в любой части мира, который принято называть первым. Это попросту слишком тяжеловесная сумма. Между тем существуют экономические системы, где даже такие деньги можно обменять на товар определенного сорта и без лишних затрат; в одну из подобных систем контейнер и должен был попасть.

— Что же ему помешало? — спросила Холлис, а про себя поразилась: кажется, она уже имела смутное представление о том, каким будет ответ.

— Во время перевозки его обнаружили сотрудники американской разведки, искавшие груз совсем иного рода. Их немедленно отозвали, однако произошла какая-то бюрократическая заминка, и в результате информация дошла до меня.

Пираты.

— В масштабах военной наживы, мисс Генри, это пустячная сумма. Тем не менее меня подкупила чистая, безрассудная дерзость замысла; а может, все дело в полном отсутствии воображения. За двери Нью-Йоркского федерального, в кузов багдадского трейлера, то, се, и прочь под парусами.

Холлис едва не помянула вслух гигантский советский вертолет по прозвищу «Хук», но вовремя прикусила язык.

— Пытаясь определить, какие стороны замешаны в этой истории, я выяснил, что интересующий нас контейнер оснащен пробором, который фиксирует его местонахождение, а заодно, до какой-то степени, сохранность, и тайно передает информацию заинтересованным участникам. Так, например, они мгновенно узнали, когда ящик был вскрыт американской командой, и попрятали головы в песок.

— Простите?

— Ударились в панику. Бросились искать другие пути, рынки попроще, где больше потери, но меньше риска. А ящик пустился в собственное, весьма необычное путешествие, и с тех пор все их планы пошли прахом, деньги словно не желали отмываться.

Холлис поймала его многозначительный взгляд и догадалась: кое-кто всерьез об этом позаботился.

— Представляю, как они к тому времени перетрусили. И вот контейнер стал чем-то вроде резидента в системе — постоянно присутствующего, но никогда не прибывающего на место. Пока, разумеется, не пришвартовался к нам.

— А почему это наконец случилось?

Собеседник вздохнул.

— Искренне надеюсь, что жизнь потихоньку начинает их прижимать. Ветер меняется, возможностей нагреть руки все меньше. И даже такая сумма, пусть и отмытая с огромными потерями, кое-что значит. По крайней мере для мелкой рыбешки. А мы имеем дело с мелкой рыбешкой, на этот счет заблуждаться не стоит. По телевизору вы этих лиц не увидите. Все больше функционеры, бюрократия. Навидался я этого брата в Москве, Ленинграде… Очень печальный опыт.

— Значит, здесь, в Канаде, они в состоянии что-то выгадать?

— Конечно, эта страна тоже не лишена кое-каких возможностей, но все-таки нет. Не здесь. Деньги переправляют обратно за границу. Думаем, что в Айдахо. Скорее всего через разъезд Портхилл. Это немного южнее Крестона, в Британской Колумбии.

— А разве там отмывка не доставит гораздо больше трудностей? Не далее как прошлым вечером вы утверждали, будто нелегальная наличка в таком количестве становится лишней обузой.

— Полагаю, они заключили сделку.

— С кем?

— Церковь, — только и произнес мужчина.

— Церковь?

— Из тех, кто владеет собственной телестанцией.

— Боже, — вырвалось у Холлис.

— Я бы не стал так далеко заходить в своих предположениях. — Мужчина прочистил горло. — Но говорят, что сотенные на тарелке для денежных сборов — это в порядке вещей.