Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Вы были правы, а я нет, — сказал он. — Они выслеживали меня, как зверя! Это не просто хулиганы, они хотели меня искалечить или даже убить, в этом я абсолютно уверен.

— Техасцы?

— Лондонцы. Высокий малый с бакенбардами и маленький толстяк в котелке.

— Наемники. — Олифант обмакнул полотенце в таз. — На мой взгляд, здесь не помешала бы пара швов. Вызвать врача? Или вы доверитесь мне? В полевых условиях я, бывало, подменял хирурга.

— Я тоже, — кивнул Мэллори и долил бренди. — Делайте, пожалуйста, все, что надо.

Пока Олифант ходил за иглой и шелковой нитью, Мэллори снял сюртук, сжал заранее челюсти и занялся изучением голубых в цветочек обоев. К счастью, операция прошла почти безболезненно, журналист стягивал края раны на редкость ловко и споро.

— Неплохо, совсем неплохо, — сказал он, любуясь своей работой. — Держитесь подальше от нездоровых миазмов, и тогда, при удаче, обойдется без лихорадки.

— Сейчас весь Лондон — сплошные миазмы. Эта проклятая погода… я не доверяю докторам, а вы? Они сами не понимают, о чем говорят.

— В отличие от дипломатов — и катастрофистов? — широко улыбнулся Олифант.

Ну как тут обидишься? Мэллори осмотрел свой сюртук; ну да, конечно, весь воротник в крови.

— А что теперь? Идти в полицию?

— Это, естественно, ваше право, — сказал Олифант, — но было бы благоразумно — и патриотично — опустить некоторые детали.

— Например, леди Аду Байрон?

— Выдвигать дикие предположения о дочери премьер-министра, — нахмурился Олифант, — было бы весьма неразумно.

— Понимаю. А как насчет контрабанды оружия для Комиссии по свободной торговле Королевского общества? Не имея никаких доказательств, я готов, однако, предположить, что скандалы комиссии вовсе не связаны со скандалами леди Ады.

— Лично я, — улыбнулся Олифант, — был бы только рад публичному разоблачению промахов вашей драгоценной комиссии, однако об этом тоже следует умолчать — в интересах британской нации.

— Понимаю. И что же тогда остается? Что я скажу полиции?

— Что по неизвестным причинам вас оглушил неизвестный бандит. — По губам Олифанта скользнула усмешка.

— Но это же чушь какая-то! — возмутился Мэллори. — Да какой тогда вообще толк от всей вашей шатии-братии? Тут же все-таки не салонная игра в шарады! Я опознал эту мерзавку, которая помогала удерживать леди Аду! Ее звать…

— Флоренс Бартлетт, — кивнул Олифант. — Только потише, пожалуйста.

— Откуда вы… — Мэллори не закончил фразу. — Это что, этот ваш дружок, мистер Уэйкфилд? Он наблюдал за всем, что я делал в Статистическом бюро, и немедленно кинулся к вам с докладом.

— Уэйкфилд обязан наблюдать за работой своих машин, сколь бы докучной ни была эта обязанность, — невозмутимо парировал Олифант. — Вообще-то, я надеялся услышать все от вас, тем более что предмет вашего увлечения — самая настоящая фам-фаталь. [464] Femme fatale — роковая женщина (фр.). Но вы, похоже, не горите желанием поделиться информацией, сэр.

Мэллори хмыкнул.

— Нет никакого смысла впутывать в это дело обычную полицию, — продолжил Олифант. — Я и раньше говорил, что вам необходима особая защита. Теперь, боюсь, мне придется настаивать.

— Час от часу не легче, — пробормотал Мэллори.

— У меня есть великолепная кандидатура. Инспектор Эбенезер Фрейзер из Особого отдела Боу-стрит. Того самого Особого отдела, так что не стоит говорить об этом вслух. Вы быстро убедитесь, что деликатность инспектора Фрейзера — мистера Фрейзера — ничуть не уступает его компетентности. Забота такого специалиста обеспечит вам полную безопасность, что будет для меня огромным облегчением.

В глубине дома хлопнула дверь. Послышались шаги, шорох, позвякивание металла и какие-то голоса. Затем появился Блай.

— Мои часы! — воскликнул Мэллори. — Слава тебе господи!

— Вот, — сказал Блай, опуская на пол футляр. — Ни единой царапины. Кто-то поставил их на стену и подпер обломком кирпича. Место довольно укромное. Скорее всего, бандиты собирались вернуться за своей добычей позднее.

— Прекрасная работа, Блай, — кивнул Олифант. И вопросительно посмотрел на Мэллори.

— А еще там было вот это, сэр. — Блай предъявил в лепешку раздавленный цилиндр.

— Это одного из мерзавцев, — заявил Мэллори.

Растоптанная шляпа кашлюна была насквозь пропитана мочой, хотя никто не счел уместным упомянуть столь непристойный факт.

— Вашу шляпу мы, к сожалению, не нашли, — сказал Блай. — Украл, наверное, какой-нибудь мальчишка.

Чуть поморщившись от отвращения, Олифант осмотрел загубленный цилиндр, перевернул его, внимательно изучил подкладку.

— Имени производителя нет.

Мэллори взглянул на шляпу:

— Фабричная работа. По-моему, «Мозес и сын». Ей около двух лет.

— Ну что ж, — удивленно сморгнул Олифант, — я полагаю, эта улика исключает иностранцев. Наверняка коренной лондонец. Пользуется дешевым фиксатуаром, но при этом не дурак — если судить по объему черепа. Отправьте это на помойку, Блай.

— Да, сэр, — кивнул Блай и удалился.

— Ваш слуга Блай сделал мне огромное одолжение. — Мэллори нежно погладил футляр с часами. — Как вы думаете, он не будет возражать, если я его отблагодарю?

— Будет, — качнул головой Олифант, — и самым решительным образом.

Мэллори почувствовал свою оплошность и скрипнул зубами.

— А как насчет этих ваших гостей? Могу я поблагодарить их ?

— Почему бы и нет! — улыбнулся Олифант и провел Мэллори в столовую.

С обеденного, красного дерева стола мистера Олифанта были сняты ножки; огромная полированная столешница опиралась на резные наугольники, возвышаясь над полом всего на несколько дюймов. Вокруг нее, скрестив ноги, сидели пятеро азиатов: пять серьезных мужчин в носках, безукоризненных вечерних костюмах с Савил-роу и шелковых цилиндрах, низко натянутых на коротко стриженные головы. Волосы у них были не только очень короткие, но и очень темные.

Единственная в компании женщина стояла на коленях у дальнего конца стола. Бесстрастное, как маска, лицо, черные шелковистые волосы, уложенные в высокую, невероятно сложную прическу, и просторный туземный балахон, ярко расцвеченный бабочками и кленовыми листьями, делали ее фигурой весьма экзотичной.

— Доктор Эдвард Мэллори, сан-о госёкай симасу , [465] San-o goshoukai shimasu — позвольте представить вам господина… (яп.) — провозгласил Олифант.

Мужчины встали — встали своеобразным, очень изящным способом: чуть откинув корпус назад, они подводили под себя правую ногу, ловко вскакивали и застывали неподвижно. Все это было похоже на какой-то сложный балетный номер.

— Эти господа состоят на службе его императорского величества микадо Японии, — продолжал Олифант. — Мистер Мацуки Коан, мистер Мори Аринори, мистер Фусукава Юкиси, мистер Канайе Нагасава, мистер Хисанобу Самэсима. — По мере того как он представлял мужчин, каждый из них кланялся Мэллори в пояс.