Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Мы с вами будем союзниками, — гордо провозгласил мистер Юкиси. — Азиатская Британия принесет цивилизацию и просвещение всем народам Азии.

— Весьма похвальные намерения, — кивнул Мэллори. — Однако создание цивилизации, строительство империи — дело долгое и каверзное. Это труд не на годы, а на века…

— Мы всему научимся от вас. — Лицо мистера Аринори раскраснелось, жара и виски заметно его разгорячили. — Подобно вам, мы построим великие школы и огромный флот. У нас есть уже одна вычислительная машина, в Тосу! Мы купим их еще. Мы будем строить собственные машины!

Мэллори хмыкнул. Странные маленькие иностранцы светились юностью, интеллектуальным идеализмом и особенно — искренностью. Жалко ребят.

— Прекрасно! Ваши высокие стремления, молодой сэр, делают вам честь! Только ведь это совсем не просто. Британия вложила в свои машины огромный труд, наши ученые работают над ними уже не одно десятилетие, и чтобы вы за несколько лет достигли нашего уровня…

— Мы пойдем на любые жертвы, — невозмутимо ответил мистер Юкиси.

— Есть и другие пути возвысить вашу страну, — продолжал Мэллори. — Вы же предлагаете невозможное!

— Мы пойдем на любые жертвы.

«Что-то я тут не то наговорил», — с тоскою подумал Мэллори и взглянул на Олифанта, но тот сидел с застывшей улыбкой, наблюдая, как заводная девушка наполняет фарфоровые чашки. В комнате ощущался явственный холодок.

Тишина прерывалась лишь пощелкиванием автомата. Мэллори встал; его голова раскалывалась от боли.

— Я очень благодарен вам за помощь, мистер Олифант. Вам и вашим друзьям. Но я не могу больше задерживаться. Я бы и рад, но груз неотложных дел…

— Вы вполне в этом уверены? — сердечно спросил Олифант.

— Да.

— Блай! — крикнул Олифант. — Пошлите поваренка за кебом для доктора Мэллори!

Ночь Мэллори провел в каком-то тусклом оцепенении. Он никак не мог убедить кашлюна в преимуществе катастрофизма перед униформизмом и был бесконечно рад, когда настойчивый стук вырвал его из этого сумбурного сна.

— Минутку!

Скинув ноги с кровати, Мэллори зевнул и осторожно ощупал затылок. Рана немного кровоточила, оставив розоватый потек на наволочке, но опухоль спала, и воспаления вроде бы не было. Скорее всего, это следовало отнести на счет терапевтического воздействия бренди.

Натянув на потное тело ночную рубашку, Мэллори завернулся в халат и открыл дверь. В коридоре стояли комендант Дворца, ирландец по фамилии Келли, и две угрюмые уборщицы. Уборщицы были вооружены швабрами, ведрами, черными резиновыми воронками и тележкой, заставленной большими бутылями.

— Который час, Келли?

— Девять часов, сэр.

Келли вошел, негромко посасывая желтые зубы; женщины со своей тачкой вкатились следом. Яркие бумажные наклейки гласили, что в каждой керамической бутыли содержится «патентованный окисляющий деодорайзер Конди. Один галлон».

— А это еще что такое?

— Манганат натрия, сэр, для очистки канализации Дворца. Мы планируем промыть каждый клозет. Прочистить трубы вплоть до главного коллектора.

Мэллори поправил халат. Было как-то неловко стоять перед уборщицами босиком и с голыми щиколотками.

— Келли, ни черта это вам не даст, промой вы свои трубы хоть до самого ада. Это же Лондон в разгар кошмарно жаркого лета. Сейчас Темза и та воняет.

— Но надо же что-то делать, сэр, — возразил Келли. — Гости жалуются самым решительным образом. И я их за это не виню.

В унитаз была залита целая посудина ярко-красной отравы. Резкий аммиачный запах деодорайзера мгновенно затушил прежнюю, почти уже незаметную вонь, стоявшую в комнате Мэллори. Чихая и кашляя, женщины поскребли фаянс, после чего Келли с видом художника, наносящего последний мазок на картину, дернул ручку сливного бачка.

Наконец вся троица удалилась, и Мэллори стал одеваться. Он проверил блокнот. Вечер предстоял весьма насыщенный, но на утро намечалась всего одна встреча. Мэллори успел уже узнать, что Дизраэли — личность крайне безалаберная, так что лучше отводить на него целую половину дня. Если повезет, можно успеть отнести сюртук во французскую чистку или сходить к парикмахеру, привести в порядок волосы на затылке, а то ведь сплошные кровавые колтуны, ужас.

Когда он добрался до столовой, там болтали за чаем двое запоздалых посетителей — хранитель фондов Белшо и мелкий музейный служащий по фамилии, кажется, Сиднем.

Заметив, что Белшо обернулся, Мэллори вежливо кивнул — и не получил ответа. Более того, по лицу хранителя было видно, что тот изумлен, чуть ли не возмущен. Мэллори сел на обычное свое место, под золоченым канделябром. Белшо и Сиднем начали тихо, но очень оживленно переговариваться.

Мэллори ничего не понимал. Ну да, конечно же, они с Белшо никогда не были представлены друг другу, но разве из этого следует, что нужно обижаться на обычные проявления вежливости? А с чего это пухлые щечки Сиднема вдруг побелели и чего это он поглядывает искоса, думает, что незаметно? Мэллори проверил ширинку. Да нет, застегнута. А ведь эта парочка, они и правда встревожены. Может, рана открылась и кровь на воротник хлещет? Нет, и тут все в порядке.

Дальше — больше. По лицу официанта, принимавшего заказ, можно было подумать, что копченая селедка и яйца — предметы до крайности непристойные.

Впавший в полное замешательство Мэллори решил плюнуть на все приличия, подойти к Белшо и выяснить отношения напрямую. Он даже начал было составлять небольшую вводную речь, но тут Белшо и Сиднем встали и ушли из столовой, даже не допив чай. Мэллори съел свой завтрак с мрачной неторопливостью, твердо решив не расстраиваться из-за всякой чуши.

Потом он зашел за почтой. Всегдашнего дежурного за конторкой не оказалось — слег с катаром легких, как объяснил замещавший его клерк. Мэллори отнес корзинку в библиотеку. По утреннему времени там было всего пятеро посетителей; они сидели группой в углу и что-то горячо обсуждали. Секундное впечатление, что и эти коллеги пялятся на него, как на какую-нибудь диковину, Мэллори решительно отмел — чушь, этого просто не может быть.

Мэллори рассеянно разбирал почту, голова у него побаливала, мысли разбегались. Все та же тоска неизбежной профессиональной корреспонденции, обычная доза восторженных посланий и «прошу не отказать в моей просьбе». Похоже, без личного секретаря и впрямь не обойтись.

Вот именно, и не окажется ли наилучшим кандидатом на этот пост мистер Тобиас из Центрального статистического бюро? Быть может, предложение работы по совместительству побудит мальчонку к более решительным действиям — в архивах бюро хранится уйма информации, с которой хотелось бы познакомиться поближе. Вот, скажем, досье леди Ады, если такое сокровище вообще существует. Или досье скользкого мистера Олифанта, с его вечными улыбочками и туманными заверениями. Или лорда Чарльза Лайелла, орденоносного вождя униформистов.