Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Это был Фрэнсис Радвик.

Под снимком стояла подпись: «НАУЧНОЕ ВСКРЫТИЕ БРЮШНОЙ ПОЛОСТИ. «БАТРАХИАЛЬНЫЙ» ИНДИВИД ЗАРЕЗАН И ВСКРЫТ В ПРОЦЕССЕ КАТАСТРОФИЧЕСКОЙ АУТОПСИИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ».

— Силы небесные! — вырвалось у Мэллори.

— Из официального полицейского досье, — пояснил Фрейзер. — Судя по всему, снимок попал в руки какого-то шутника.

Страшно. Страшно и странно.

— И что бы это значило?

Фрейзер открутил колпачок самописки.

— Сэр, что такое «батрахиальный»?

— Относящийся к земноводным, в первую очередь — к лягушкам и жабам, — неохотно ответил Мэллори. — От греческого «батрахос», «лягушка». — Он с трудом подыскивал слова. — Однажды — несколько лет назад, во время дискуссии — я сказал, что его теории… что геологические теории Радвика…

— Я слышал эту историю сегодня утром, сэр. Складывается впечатление, что среди ваших коллег она достаточно широко известна. — Фрейзер перелистнул блокнот. — Вы сказали мистеру Радвику: «И вы напрасно приписываете ходу эволюции батрахиальную медлительность вашего собственного интеллекта». — Он сделал паузу. — В покойнике действительно было что-то лягушачье, не так ли, сэр?

— Это произошло в Кембридже, во время публичных дебатов, — медленно проговорил Мэллори. — Мы были очень возбуждены…

— Радвик тогда заявил, что вы «сумасшедший, как шляпник», — задумчиво заметил Фрейзер. — Говорят, вы восприняли это замечание весьма болезненно.

Мэллори побагровел:

— Он не имел права так говорить, да еще с этаким аристократическим апломбом…

— Вы были врагами?

— Да, но… — Мэллори отер пот со лба. — Не думаете же вы, что я имею какое-либо отношение…

— Не по собственному умыслу, в этом я уверен, — заверил его Фрейзер. — Но ведь вы, сэр, родом из Сассекса? Из города под названием Льюис?

— Ну и что?

— Насколько я понимаю, десятки подобных снимков были отосланы из почтовой конторы Льюиса.

— Десятки? — потрясенно переспросил Мэллори.

— Да, разосланы вашим коллегам по Королевскому обществу, сэр. Анонимно.

— Господи боже, — выдохнул Мэллори. — Они хотят меня уничтожить!

Фрейзер промолчал.

Мэллори снова взглянул на снимок — и вдруг его сердце сжалось от сострадания.

— Ох, Радвик, Радвик, несчастный ты сукин сын! Это что же они с ним сделали!

Фрейзер наблюдал за ним с вежливым интересом.

— Он был одним из нас! — Мэллори захлестнул неподдельный гнев. — Хреновый теоретик, но блестящий полевой работник. А какое несчастье его семье!

Фрейзер сделал пометку в блокноте:

— Семья… Нужно будет сделать запрос. Возможно, им тоже указали на вас как на убийцу.

— Когда убили Радвика, я был в Вайоминге. Это все знают!

— Богатый человек может использовать наемников.

— Я не богатый человек.

Фрейзер снова промолчал.

— Не был богатым, — поправился Мэллори, — в то время не был…

Фрейзер неспешно листал блокнот.

— Я выиграл деньги.

Фрейзер вскинул на секунду глаза и снова занялся своим блокнотом.

— Понятно, — горько усмехнулся Мэллори. — Драгоценные коллеги успели заметить, что я слишком уж много трачу. И заинтересовались, с чего бы это вдруг. И начали строить догадки.

— У зависти длинный язык, сэр.

Мэллори ощутил приступ головокружительного страха, опасность повисла в воздухе, словно осиный рой. Мгновение спустя — под тактичное молчание Фрейзера — он снова взял себя в руки. Нет, они его не запугают, не лишат рассудка. Надо что-то делать. Свидетельством чему — эта мерзость. Мэллори мрачно склонился над жуткой полицейской фотографией.

— Здесь написано: «Продолжение следует». Это угроза, мистер Фрейзер. Намек, что последуют аналогичные убийства. «Катастрофическая аутопсия» — это выражение отсылает к нашему научному спору. Можно подумать, что Радвик погиб из-за этого спора!

— Ученые воспринимают свои разногласия очень серьезно, — заметил Фрейзер.

— Если я верно вас понял, мои коллеги считают, что эти снимки разослал я, да? Что я, подобно беспринципным политикам, нанимаю убийц? Что я опасный маньяк, который похваляется убийством своих соперников?

Фрейзер молчал.

— Боже мой! — обреченно вздохнул Мэллори. — Ну и что же мне делать?

— Мое руководство предоставило мне в этой операции полную свободу действий, — официальным тоном объявил Фрейзер. — Мне придется просить вас, доктор Мэллори, довериться моему благоразумию.

— Но что мне делать с уроном, нанесенным моей репутации? Мне что, подходить к каждому человеку в этом здании и умолять его о прощении? И говорить… говорить ему, что я не какой-то там изверг?

— Правительство не допустит, чтобы видный ученый подвергался подобным издевательствам, — бесстрастно заверил его Фрейзер. — Не далее как завтра комиссар полиции сообщит Королевскому обществу, что вы стали жертвой злонамеренной клеветы и свободны от каких-либо подозрений по делу Радвика.

Мэллори потер подбородок.

— Вы думаете, это поможет?

— В случае необходимости мы сделаем публичное заявление для газет.

— А не может ли статься, что подобная огласка возбудит против меня еще большие подозрения?

— Доктор Мэллори, — вздохнул Фрейзер, — мое бюро существует для раскрытия и уничтожения заговоров. У нас есть немалый опыт. У нас большие возможности. Неужели вы думаете, что мы не справимся с какой-то жалкой кучкой преступников? Мы схватим всех причастных к этому заговору, и рядовых исполнителей, и главарей, и сделаем это скорее, если вы, сэр, будете со мной откровенны и расскажете все, что вам известно.

Мэллори откинулся на спинку кресла.

— Как правило, мистер Фрейзер, я человек откровенный. И если бы эта история не была такой темной и скандальной…

— Положитесь на мой здравый смысл.

Мэллори взглянул на стеллажи красного дерева, на подшивки журналов, на переплетенные в кожу тома и огромные атласы. В воздухе библиотеки висел едкий запашок недоверия, подозрительности. Вчера, после уличной стычки, Дворец казался ему спасительным убежищем, теперь же здесь стало тесно и душно, как в крысиной норе.

— Здесь не место ее рассказывать, — пробормотал Мэллори.

— Да, сэр, — согласился Фрейзер. — Но вы занимайтесь своими делами как обычно. Ведите себя уверенно, словно ничего не случилось, и тогда ваши враги могут решить, что их маневр не удался.

Совет казался вполне разумным. По крайней мере, это было какое-то реальное действие. Мэллори встал:

— Заниматься повседневными делами? Да, пожалуй, что и так.

Фрейзер тоже поднялся:

— С вашего разрешения, я буду сопровождать вас, сэр. Думаю, мы решительно покончим с вашими неприятностями.

— Знай вы всю эту проклятую историю, вы бы так не говорили, — проворчал Мэллори.