Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Женщину Олифант не представил, да и мудрено бы — она сохраняла прежнюю позу, словно не замечая происходящего. Мэллори счел за лучшее не упоминать о ней и не обращать на нее особого внимания. Он повернулся к Олифанту:

— Это ведь японцы, да? Вы же вроде говорите на их тарабарщине?

— Поднахватался немного.

— Не могли бы вы тогда выразить им благодарность за доблестное спасение моих часов?

— Мы вас понимаем, доктор Мэллори, — сказал один из японцев. Мэллори мгновенно забыл их невозможные имена, но этого вроде бы звали Юкиси. — Нам выпала большая честь оказать услугу британскому другу мистера Лоренса Олифанта, заслужившего признательность нашего суверена. — Мистер Юкиси снова поклонился.

Мэллори совершенно растерялся:

— Благодарю вас за столь учтивые слова, сэр. Должен сказать, у вас весьма изысканная манера выражаться. Я не дипломат и просто благодарю вас от всего сердца. С вашей стороны было очень любезно…

Японцы о чем-то переговаривались.

— Мы надеемся, вы не слишком тяжело пострадали в варварском нападении на вашу британскую персону со стороны иностранцев, — сказал мистер Юкиси.

— Нет, — вежливо улыбнулся Мэллори.

— Мы не видели ни вашего врага, ни каких-либо других грубых или склонных к насилию личностей.

Сказано это было мягко, без нажима, но с каким-то опасным поблескиванием глаз, не оставлявшим ни малейших сомнений в том, как поступили бы Юкиси и его друзья, попадись им подобная личность. В целом японцы походили на ученых, двое из них были в простых, без оправы очках, а третий щеголял моноклем на ленточке и модными желтыми перчатками. Все они были молоды и ловки, а цилиндры сидели на их головах воинственно, словно шлемы викингов.

Длинные ноги Олифанта внезапно подломились, и он с улыбкой опустился во главе стола. Мэллори тоже сел — не так, конечно, умело и громко хрустнув коленными чашечками. Японцы последовали примеру Олифанта, быстро сложившись в прежнюю позу невозмутимого достоинства. Женщина не шевелилась.

— При данных обстоятельствах, — задумчиво произнес Олифант, — учитывая кошмарную жару и утомительную погоню за врагами отечества, небольшое возлияние представляется вполне уместным. — Он взял со стола медный колокольчик и коротко позвонил. — Итак, больше непринужденности, согласны? Нани о ономи ни наримасу ка? [466] Nani о onomi ni narimasu ka? — Что вы будете пить? (яп.)

Очередное совещание японцев сопровождалось широко распахнутыми глазами, довольными кивками и одобрительным бормотанием:

— Уисуки…

— Значит, виски. Великолепный выбор, — одобрил Олифант.

Буквально через секунду Блай вкатил в гостиную сервировочный столик, сплошь уставленный бутылками.

— У нас кончился лед, сэр.

— В чем дело, Блай?

— Продавец льда отказывается продать повару хоть сколько-нибудь. С прошлой недели цены утроились!

— Ладно, в куклину бутылку лед все равно не поместится. — Олифант изрек эту чушь как нечто вполне разумное. — Доктор Мэллори, смотрите внимательнее. Мистер Мацуки Коан, который происходит из весьма передовой провинции Сацума, как раз собирался продемонстрировать нам одно из чудес японского ремесла — вы бы не напомнили мне имя мастера, мистер Мацуки?

— Она изготовлена членами семьи Хосокава, — поклонился мистер Мацуки. — По велению нашего господина — сацума даймё . [467] Satsuma daimyo — сацумский феодал (Сацума — древнее название острова Кюсю) (яп.).

— Я полагаю, Блай, — сказал Олифант, — что на этот раз приятные обязанности гостеприимного хозяина достанутся мистеру Мацуки.

Блай передал мистеру Мацуки бутылку виски; мистер Мацуки начал переливать ее содержимое в изящную керамическую фляжку, стоявшую по правую руку японки. Женщина никак не реагировала, и Мэллори начал уже подозревать, что она парализована или больна. Потом мистер Мацуки с резким деревянным щелчком вложил фляжку в правую руку японки. Далее он взял позолоченную заводную ручку, невозмутимо вставил ее женщине в спину и начал вращать. Из внутренностей женщины донесся высокий звук взводимой пружины.

— Это манекен! — вырвалось у Мэллори.

— Скорее марионетка, — поправил Олифант. — А по-научному — автомат.

— Понимаю, — облегченно вздохнул Мэллори. — Что-то вроде знаменитой утки Вокансона, да? — Он рассмеялся. Ну как же можно было не догадаться, что это неподвижное лицо, полускрытое черными волосами, не более чем раскрашенная деревяшка. — Удар, должно быть, сдвинул мне мозги. Господи, да это же настоящее чудо!

— Каждый волосок парика вставлен вручную, — продолжал Олифант. — Подарок императора Ее Величеству королеве Британии. Хотя могу предположить, что эта особа придется по вкусу и принцу-консорту, и особенно юному Альфреду.

В локте и в запястье марионетки размещались скрытые просторным одеянием шарниры; она разливала виски с мягким шорохом скользящих тросиков и приглушенным деревянным пощелкиванием.

— Очень похоже на станок Модзли с машинным управлением, — заметил Мэллори. — Это оттуда ее срисовали?

— Нет, — качнул головой Олифант, — продукт полностью местный. — (Мистер Мацуки передавал по столу маленькие керамические чашечки с виски.) — В ней нет ни кусочка металла — только бамбук, плетеный конский волос и пружины из китового уса. Японцы делают такие игрушки — каракури , как они их называют, — с незапамятных времен.

Мэллори пригубил виски. Скотч, причем — молт. Принятый ранее бренди слегка туманил голову, а тут еще эта механическая кукла… Он чувствовал себя нечаянным участником какой-то рождественской пантомимы.

— Она ходит? — спросил он. — Играет на флейте? Или еще что-нибудь?

— Нет, только разливает, — качнул головой Олифант. — Но зато обеими руками.

Мэллори чувствовал на себе взгляды японцев. Было совершенно ясно, что для них в этой кукле нет ничего чудесного. Они хотели знать, что думает о ней он, британец, хотели знать, восхищен ли он.

— Весьма впечатляет, — осторожно начал Мэллори. — Особенно если учесть отсталость Азии.

— Япония — это Британия Азии, — заметил Олифант.

— Мы знаем, что в ней нет ничего особенного. — Глаза мистера Юкиси сверкнули.

— Нет, она ведь действительно чудо, — настаивал Мэллори. — Вы могли бы показывать ее за деньги.

— Мы знаем, что в сравнении с огромными британскими машинами она примитивна. Как верно говорит мистер Олифант, мы — ваши младшие братья в этом мире.

— Но мы будем учиться, — вмешался другой японец. Этого вроде бы звали Аринори. — Мы в долгу перед Британией! Британские стальные корабли открыли наши порты для свободного мореплавания. Мы пробудились, и мы восприняли великий урок, который вы нам преподали. Мы уничтожили сёгуна и его отсталое бакуфу . [468] Bakufu — сёгунат (яп.). Теперь микадо поведет нас по дороге прогресса.