Виталий Федоров - Terra Nova: «Вихри враждебные»

– Добро. Тогда, сегодня добиваем здесь, и параллельно начинаем готовить площадку на Одиннадцатом. Я Мише скажу, чтоб пару человек на охрану выделил.

– Двоих маловато будет. Придёт что-нибудь из леса. – Макс кивнул на почти вертикальный зелёный склон, начинающийся в десяти метрах от берега. – Здесь-то хоть зверьё подраспугали уже, там… троих надо, а лучше четверых.

Хищники были проблемой. Не столько с точки зрения реальной опасности – за месяц с небольшим, что мы провели на Свири, ущерб от них ограничился прокушенной ногой одного из охранников, на которого напал варан, сколько как отвлекающий фактор. Не так просто спокойно работать, зная, что по джунглям вокруг бродят горные львы и ягуары. Тем более, что те же горные львы любят оповещать рыком о своём недовольстве, а голос у них громкий… Единственное, что в этом плане радовало, так это отсутствие крокодилов – быстрое течение и каменистое дно Свири на интересующем нас участке им не нравятся, так что выше десяти километров от Мурома эти зубастые брёвна почти не попадаются.

– Макс, ну где он столько возьмёт? Трое в Муроме, остальные лагерь и участок тут охраняют. Твои пусть тоже не зевают, и всё будет нормально. Ягуаров же гонять, не негров. Двоих хватит.

Наш прораб скривился, явно подразумевая что-то в духе «тебе-то хорошо говорить», но вслух возражать не стал. Мне вообще в нём эта черта нравится – пока вопрос обсуждается, будет спорить и отстаивать своё мнение, но, когда решение принято, энергично принимается за работу, даже если и не со всем согласен. Это, на мой взгляд, правильный подход. А то бывают такие граждане – если что-то не на сто процентов совпадает с их представлениями о том, как надо, они будут работать спустя рукава, постоянно ныть, что ничего не получится, и, когда оно таки не получится (а как может получиться, с таким-то настроем?), потом ещё и с плохо скрываемым удовлетворением скажут: «Вот, а я же предупреждал». Нет, понятно, что никто не идеален, у меня и самого подобное проскакивает, иногда, но вот среди компаньонов и сотрудников я таких людей всегда старался избегать.

Баранов ушёл организовывать процесс переезда, а я вновь переключаю внимание на воду.

Пять больших плавучих промприборов (в принципе, на мой взгляд, их вполне можно назвать драгами, пусть и с приставкой «мини») громко тарахтят бензиновыми движками, отравляя воздух. Рабочие, стоя в воде кто по колено, а кто и по пояс, водят по дну заборными рукавами, специальные наконечники которых разрыхляют грунт, облегчая всасывание. За каждым промприбором, размещённым на плавучей платформе из резиновых баллонов, тянется мутный шлейф выбрасываемой в реку пустой породы. На берегу работают агрегаты поменьше, в них гравел 16 16 В данном случае – платиносодержащие речные отложения. загружают лопатами, а необходимая для промывки вода закачивается из реки помпами.

Принцип такой добычи весьма прост, на самом деле – гравел подаётся в барабан, там размалывается, затем сортируется на лёгкие и тяжёлые фракции, всё это промывается через специальные шлюзы, вибростолы и коврики, в итоге тяжёлая платина остаётся, а лёгкая пустая порода отправляется в отвал. Ну, или в отлив – она же в воде разведена. Понятно, что на практике есть куча технических моментов, разных режимов работы и так далее, но принципиальная схема такова. Конечно, по-хорошему здесь нужны настоящие экскаваторы и бульдозеры, многокубовые промывочные машины и гигантские драги, но появится всё это на Свири очень и очень нескоро, если вообще, так что, пока обходимся тем, что есть. В общем-то, не так уж плохо выходит – за месяц работы мы намыли около двух центнеров платины, и отработаны только три участка из трёх десятков, обозначенных геологами как наиболее перспективные. Скоро драгоценная добыча отправится в Новгород, а оттуда – в Орден, в обмен на неё пойдут деньги, а деньги – это больше техники и рабочих, что позволит добывать больше платины…

И, особенно приятный момент, моя доля, пока я здесь директорствую, увеличивается в два раза, по сравнению с остальными пайщиками. Если брать двести килограммов в месяц, это получается …э-э… шесть тысяч четыреста тройских унций, примерно… Орден покупает по сто экю за унцию…

От приятных подсчётов отвлекла рация, сообщившая, что поступила радиограмма из Новгорода. Хм… интересно. Платину, что ли, заждались? Изначально мы планировали отправить первую партию, как наберётся триста килограмм, а пока что в наличии лишь две трети от этого количества. Ладно, чего гадать, сейчас узнаю.

– Денис, поехали в лагерь.

Скоблов, исполняющий обязанности моего личного охранника и порученца, молча кивнул и пошёл к моторке. Ну, он вообще не слишком разговорчивый, в отличие от Миши. Между прочим, как-то они ладят… не то, чтоб очень. Денис-то в число людей Скворцова не входит, он при мне, возможно, поэтому. Ладно, не важно – они же морды друг другу не бьют, просто держатся суховато. Сами разберутся, не маленькие. Хорошо хоть, что Саня Фролов не остался, а сразу свалил на юг, как только мы прибыли. Недолюбливаю я его, честно говоря.

Базовый лагерь разбит на пару километров выше по течению – возле Девятого ручья сделать это затруднительно, там песчано-илистые отмели по берегам Свири упираются прямо в заросшие джунглями скалистые склоны. А вот повыше есть удобный, плоский холм у реки, на котором мы и расположились.

Конечно, теоретически можно было обустроиться в Муроме, но до него двадцать пять километров – далековато, всё же. Потом, когда предприятие разовьётся, и рабочих будет пара сотен – тогда да, а пока мы уж как-нибудь здесь уместимся, между рекой и скалами.

Лагерь встретил нас сонной тишиной – обед недавно закончился, так что повар дрыхнет в гамаке под навесом, по соседству компанию ему составляют доктор (второй дежурит на рабочем участке) и один из охранников, отдыхающий после смены. Геологов не видно – работают выше по течению, с одним из Мишиных ребят в качестве охраны. Тело, сидящее на берегу с удочкой и хмуро покосившееся на меня – один из рабочих, который с ближайшей оказией поедет обратно в Новгород – вчера вечером в кармане у него нашли полукилограммовый самородок. Самый крупный из всех, что нам пока что попадались, между прочим.

Часовой, он же дежурный радист, сидит на высоком, укрытом пальмовыми листьями помосте, облачённый в трусы, противозмеиные голенища, берцы, каску и бронежилет на голое тело – жара стоит под сороковник, плюс ещё и влажность дикая. Он бы, наверное, и ботинки с удовольствием заменил на шлёпанцы, но за такое Скворцов своих оболтусов гоняет нещадно. А где второй, их же двое должно быть… ага, вижу. В амбразуре пулемётного гнезда мелькнула физиономия. Бдят, значит. Тот, что в пулемётном гнезде, из лагеря вообще не отлучается, кстати – это его варан за ногу тяпнул. Гангрены удалось избежать, на местных бактерий даже самые простые антибиотики действуют как вундерваффе, но укус двухметровой ящерицы крайне неприятен и сам по себе, челюсти у неё дай бог каждому, так что, на ближайшие пару недель укушенный маломобилен. Вообще, ему ещё повезло, что варан оказался молодым – взрослый, матёрый ящер одним махом оторвал бы ногу, и противозмеиные голенища тут не спасут. Вараны же именно так и охотятся – цапнут какого-нибудь буйвола, отскочат, и потом ходят за ним, пока тот не скопытится.