Pax Blank - В Тенях и Темноте

Обычно он, темный джедай Императора, был спокоен, уверен и собран, полностью контролируя себя и то, что его окружало.

И все же, иногда, он казался таким потерянным, недовольным и разбитым, что сердце Мары сжималось от сочувствия к нему. Он производил тревожное впечатление дикого зверя в клетке, снующего снова и снова по одному и тому же короткому пути в глухой безжизненной ночи, будто волк воющий на луну, который отчаянно пытается вырваться из-за решетки и знает, что это никогда ему не удастся.

Но она точно знала, что если попытается как-то помочь и успокоить его, он однозначно набросится на нее, словно это она заточила его — настолько ослепляло его чувство безысходности.

Каким он был на самом деле, а каким казался? И тем и другим, и ни одним из них, как она часто говорила Императору. Перемены были внезапными, и Скайуокер не терпел к себе ни жалости, ни волнения — чего не позволял и Император.

Ощущала ли она вину, что делает эти доклады? Нет — она никогда не скрывала, для чего она здесь, да и Люк знал, что глаза и уши повсюду. И хотя Мара понимала, что она составляет их часть, она по крайней мере гордилась тем, что обладает честностью и прямотой. И она знала, что Скайуокер ценил это — также придерживаясь своего морального кодекса, каким бы своеобразным тот ни был. В этом, как она полагала, состояло родство их душ.

Которое было настолько близким, что теперь переросло в настоящую дружбу.

— Я только хочу спросить… — оборонялся Хан, стараясь не жмуриться против яркого света гиперпространства, льющегося из иллюминатора позади рабочего стола Леи, создавая подобие нимба вокруг ее головы. — Что насчет «Звезды Смерти»?

Лея подняла нахмуренный взгляд поверх разбросанных на её столе вещей.

— Хан…

— Что, черт возьми, там произошло, а?! — прервал он ее, стремясь говорить своим самым скептическим тоном, как будто считал, что она спорила только ради спора, потому что он конечно и безусловно прав.

— Пожалуйста… — попросила Лея. В голосе слышалось досада как на себя, что она так близко принимала это к сердцу, так и на Хана, который до сих пор верил в то, что является очевидной ложью. — Им нужна была информация о базе, дислокация. Он вытащил меня оттуда, чтобы я привела его обратно к…

— Нет, я говорю о том, что было у Явина — когда он превратил ту штуку в облако пыли. Что там произошло? — Хан был уставшим и раздраженным. Как и все.

Группа Синих уже четырнадцать дней летала в качестве эскорта снабженческих фрегатов, сделав девять рейдов подряд, и нервы Хана были изрядно потрепаны, как и заднее место его лётного комбинезона. Слишком много часов он проводил в полетах на досветовых скоростях меж холодных и безжизненных бортов фрегатов. Тогда как он жаждал действия, настоящей скорости и адреналина, стремясь проверить смогут ли имперцы потягаться с Синими.

— Я не знаю, почему он взорвал ее. У меня нет всех ответов, — защищалась Лея, не смотря на него.

— Это очень серьезное упущение, милая. Потому что это был самый дорогой фейерверк, который я видел.

Она пожала плечами, сдерживая свое недовольство и не желая вновь возвращаться к тому же спору. У нее было слишком много дел: они пытались установить новые базы на Риши и Орд Биниир — находящихся почти за краем галактики с точки зрения создания и поддержания линий поставок. Все базы находились теперь за пределами Центральных Систем, поскольку они не выдержали натиска Имперского флота — возглавляемого Скайуокером, что бы там ни утверждал Хан. Но Люк всегда был исключительным командующим — даже когда находился здесь, среди них, скрывая свою истинную сущность.

Он умел видеть картину целиком и сосредотачивался на конечных целях, используя неожиданные и необычные средства для их достижения. Мадин, сам являясь талантливым тактиком, обладающим расчетливым неординарным умом, всегда верил в Скайуокера. «Выдающиеся способности, — любил повторять он. — Далеко пойдет».

Лея безрадостно смеялась над этим: генерал не ошибся.

Хан по-прежнему сидел на краю стола Леи, выжидающе смотря на нее, и она взглянула на него в надежде, что он поймет наконец, что она занята и не хочет снова возвращаться к этому вопросу.

— Акбар предположил, что в конструкции «Звезды Смерти» была некая фундаментальная ошибка.

— Серьезно? А мне показалось, что она отлично отработала по цели, — съязвил Хан и тотчас пожалел об этом, взглянув в темно-карие глаза. — Прости. Я прошу прощения.

Она покачала головой, не найдя, что ответить и что противопоставить ее воспоминаниям.

Об Альдераане, её заключении… о Вейдере.

А Люк… Слухи о том, что он — сын Вейдера, не прекращались. Правда ли это? Правда ли, что Люк был сыном человека, который пытал ее на «Звезде Смерти», человека, который стоял за её спиной, наблюдая, как взрывается ее планета, как погибает ее народ, как рушится ее жизнь?

Мог ли быть его сыном тот, кто пришел к ней тогда, в самую черную минуту, назвав себя ее спасителем, зная… зная, что сделал его отец?

Зная, что если он сможет обмануть ее, она приведет его на базу Альянса?

Как она могла быть настолько глупа?

Как он мог быть настолько жесток?

В палату для аудиенций Императора вошел адъютант, но Генерал Вирс не стал оборачиваться, чтоб посмотреть на него — никто не поворачивался спиной к Императору.

Редко случалось, чтобы суперзвездный разрушитель «Экзекутор», командный корабль Вейдера и флагман Внешнего Флота, прибывал на Корускант, но несколько недель назад Император приказал ему сделать это. Причина была неизвестна — если Лорд Вейдер и знал о ней, то он обошел ее молчанием. Умолчал об этом и Палпатин, во время личной аудиенции с Вирсом.

Разумеется, генерал уже послал несколько рапортов по всей форме, но этот доклад предназначался лично для Императора.

Его всегда приглашали на личную встречу к Императору, когда он оказывался на Корусканте — просто чтобы подчеркнуть его ценность, как одного из лучших агентов Палпатина. Довольно расчетливый шаг, ибо Вирс был человеком амбициозным, во многом похожим на того, кто вышел из Палаты Аудиенций прямо перед ним, на Беладона Д'Арка — главу могущественного рода Д'Арка, который уверенно прошел мимо терпеливо ожидающего генерала, не глядя по сторонам, с удовлетворенной улыбкой на самодовольном лице.

Огромное влияние семейства Д'Арка охватывало множество областей и сфер, благодаря, как брачным узам, позволившим им войти в правящие Королевские Дома, так и военным связям, возникшим из-за того, что некоторые члены фамилии являлись моффами и адмиралами. И конечно же благодаря обширным связям в промышленных кругах, установленных повсюду, от Центральных до Внешних миров. Все это позволяло им вести себя довольно дерзко и вызывающе.