Pax Blank - В Тенях и Темноте

Палпатин растянул три личные аудиенции на целый день. Каждому посетителю приходилось пройти зал и неловко остановиться рядом с молчащим коленопреклоненным человеком, и каждого Палпатин просил встать, когда тот в свою очередь преклонял колено. Никто не посмел отпустить комментарий по поводу джедая Императора. Палпатин проводил аудиенции так, словно его там вообще не было — наблюдая за визитерами, которые безуспешно пытались скрыть свои украдкой бросаемые в сторону тревожные взгляды.

И все это время его джедай решительно смотрел вперед.

Наконец все помощники были отпущены, и Император какое-то время понаблюдал за солнцем, садящимся за крыши далеких строений, затем прошел к трону, не торопясь устроился, и лишь после этого снова взглянул на Скайуокера. Несколько минут он тихо рассматривал его. Видя упорную решимость в скрытых волосами и не смотрящих на него глазах, видя дрожание уставших мышц, видя, как часто и напряженно поднимается при вдохе грудь.

— Ты настолько упрям, — заключил он наконец, удивленный и раздраженный одновременно. — Как можно быть таким упертым по такому незначительному поводу?

Стиснув челюсти, мальчишка непреклонно смотрел вперед, только чуть больше наклонил голову от долгого напряжения в шее.

— Почему ты просто не убил их? — Палпатин понимал, что тот хорошо знал, что за неповиновение придется платить — как и всегда. Но это никогда не останавливало его джедая.

— В этом не было необходимости, — процедил мальчишка сквозь зубы. — В лучшем случае это дало бы Восстанию новую волну негодующих и готовых сражаться идеалистов. В худшем — вызвало бы бунты, которые распространили бы гражданские беспорядки по всему материку, и, возможно, по всей планете. Понадобились бы месяцы, чтобы справиться с ними и восстановить контроль, и на это потребовались бы бесчисленные войска. Но поскольку лидеры ушли, сейчас нет никаких причин для протестов. Ситуация нормализуется в течение нескольких недель.

— Я ничему не научил тебя, джедай? — прервал его Палпатин, заставляя коротко взглянуть на себя.

Он все еще наслаждался, называя того так, зная, как это жалит его. Его павший джедай, его дикий джедай, его темный джедай… его джедай. Его. Он так и не дал мальчишке нового имени, хотя старое отнял уже давно. Теперь все, что осталось это: его джедай, его волк, командующий его флота, и ничего больше. Пусть шепчутся и строят догадки. Мальчишка никогда не скажет правды — его не волновало прошлое и больше не беспокоило то, как называют его окружающие.

Он знал, кто он есть — независимо от того, насколько ему это не нравилось.

Палпатин нахмурился. Что заставило его не подчиниться: милосердие или логика, которую он разложил? Он уже много раз убивал по приказу Мастера — всегда делая это с грацией хищной птицы, выпущенной на охоту. Что же удержало его руку сейчас?

Он все еще был в силах удивлять своего Мастера, даже спустя три года после появления… и именно поэтому он все еще был интересен и ценен.

— Никогда не сомневайся, — предостерег Палпатин, снисходительно подавшись вперед. — Это твоя главная слабость — победи ее или твои враги победят тебя с ее помощью. Каждый, кто сможет взять над тобой верх, сделает это — такова природа всего живого, закон стаи. Всегда найдется кто-нибудь, кто бросит тебе вызов. Если ты будешь реагировать без промедления, жестко и показательно, люди запомнят это, и тебе не придется повторять те же самые уроки снова и снова.

— Да, Мастер, — спокойно отозвался мальчишка, не встречаясь с ним взглядом.

— Победи свои слабости, друг мой. Или я сделаю это за тебя.

В ответ мальчишка поднял голову, понимая… Палпатин только продуманно пожал плечами:

— Неймодианцы, которых ты оставил на свободе, были окружены и убиты сегодня утром по моему приказу. И если на улицах вспыхнут бунты, тогда, возможно, в следующий раз ты будешь стоять на коленях не так долго.

Он поднялся, довольный тем, что смог подвести черту, доказывая тщетность любого несогласия. Неповиновение было не только болезненным, но и бессмысленным.

Медленно проходя мимо своего джедая, с тростью в руке, Палпатин остановился и, не смотря вниз, похлопал по плечу стоящего на колене мальчишку.

— Не заставляй меня напоминать тебе это снова. Сегодня я нашел произошедшее забавным, учитывая, что инцидент уже исчерпан. В следующий раз я не буду столь снисходителен.

Постукивая тростью по холодному мраморному полу, он вышел из комнаты, оставляя там молча стоящего на коленях человека.

Когда двери закрылись, Люк упал в жгучих, жестоких судорогах, пока кровь мучительно возвращалась к оцепеневшим мышцам.

Он долго просидел один на полу пустого зала… по той простой причине, что был не в силах подняться.

Люк молча стоял перед рядом высоких окон, в личных комнатах своих апартаментов. Чувствуя себя уставшим и обессиленным, он желал, чтобы его все еще что-то говоривший отец исчез. Комната была едва освещена, и Люк вглядывался в непрерывное движение столичных огней. На заднем плане, доходя лишь до края сознания, громыхал бас Вейдера.

Риис, советник Люка и один из его немногочисленных союзников, находился в комнате по соседству, источая волну беспокойства и неодобрения на протяжении всей встречи. Передав все, что было необходимо для поддержания обмана Императора, Люк хотел, чтобы Вейдер теперь просто ушел — прежде чем один из них вскипит и накинется с обвинениями на другого. Как бывало не раз, когда их упрямые характеры в конце концов сталкивались.

Как бы ему ни хотелось, но Люк сам инициировал этот разговор, послав Вейдеру легкий толчок в Силе, на который тот ответил, придя к нему глубоко за полночь. Если бы можно было безопасно передать информацию через третье лицо, то, несомненно, Люк так и сделал бы, но каждый дополнительный человек в цепочке был бы еще одним двойным агентом или даже доверенным союзником, и мог быть легко прочитан Императором. Так что, несмотря на то, что Люк находил это весьма неприятным, он связался с отцом напрямую.

Факт, что об их встрече станет известно, был прискорбен, но неизбежен. Во Дворце это лучше было делать открыто, чем пытаться полностью скрыть. Однако Люк максимально снизил уровень опасности, принимая Вейдера в личных комнатах Перлимианских апартаментов — официально назначенной ему жилой резиденции в Западной Башне. Три смежные комнаты в углу огромного, раскинувшегося по всему уровню жилья являлись его единственной безопасной зоной внутри Дворца. Только в этих комнатах все оборудование наблюдения было приведено в негодность. Каждый раз, когда Люк оставлял Дворец, уходя с флотом, устройства тщательно восстанавливались и заново активировались, и каждый раз, когда он возвращался, он немедленно уделял время, чтобы с помощью Силы обнаружить их и тонко вывести из строя. Еще одно непрерывное сражение с Императором, о котором они никогда не упоминали, но в котором оба участвовали.