Сергей Ежов - На краю Дикого Поля [СИ]

- На какой реке? Что-то я не разобрал.

- На реке, впадающей в Балтийское море. Первое что приходит в голову, это Волхов. В Новгороде можно набрать работников, да и верфь там, я слышал, имеется.

- Имеется, да только малые кораблики строит.

- Это ничего. Главное, что опыт судостроительной работы имеется, а размеры дело наживное.

- Вот и хорошо, что ты вовсе не против, так и доложу великому государю. А пока я пошел с гостями приятные речи говорить, и ты тоже развлекайся, много затей тут придумано, по твоему примеру. А ты, Александр Евгеньевич, дома в свободное время, напиши докладную записку по сему поводу, тебя вызовут для доклада.

Затей, и правда, было много. В клетках порхали певчие птички, в оранжерее, куда вёл ход прямо из зала, росли южные растения, из которых я узнал только фикус, пальму, фиговое дерево, да несколько видов кактусов, а остальные мне, не ботанику, неизвестны. Но красиво, ничего не скажешь. Люблю я любоваться на подобные вещи, и пожалуй надо бы пристроить к своему дому оранжерею, а то у всех есть, один я как бедный родственник. Надо будет только придумать для своей оранжереи нечто необычное.

На выходе из оранжереи меня поймал Илхами Кылыч.

- Здравия и процветания тебе, твоим близким, а также успеха всем твоим начинаниям, князь Александр Евгеньевич!

- И тебе успехов, благоденствия и здоровья на сто лет, Илхами-каймакам! Всё ли у тебя благополучно, простирается ли над тобой милость твоего повелителя?

- Слава аллаху, великий султан благосклонен ко мне, а делам сопутствует успех. У меня есть к тебе, Александр Евгеньевич, огромная просьба: я хочу на этом приёме спеть песню для моей несравненной Феофилы, но такую песню, которой ещё никто в мире не пел. Я знаю, ты просто кладезь великолепных песен, потому и прошу: уступи мне одну. Клянусь, я не пожалею ни золота, ни самоцветов!

- Мы с тобой знакомы много лет, благородный Илхами-каймакам, и ни разу я от тебя не принял ни одной монеты, как впрочем, и ты от меня. Твоя дружба для меня драгоценнее любых самоцветов, клянусь, это правда! Песню я тебе подарю немедленно, только надо найти укромное местечко, чтобы я смог её тебе продиктовать, а ты запомнить и отрепетировать. И нужен музыкант, чтобы он тебе аккомпанировал.

- Да, с музыкой песня будет звучать намного лучше. - согласился Илхами.

Тут а проёме двери я увидел проходящего мимо хозяина дома, и бросился к нему:

- Князь Афанасий Иванович! Позволь обратиться?

- Разумеется, Александр Евгеньевич, потребовалось что-нибудь?

- Да, Афанасий Иванович. Нельзя ли попросить тебя выделить нам с посланником великого султана отдельную комнату и музыканта со скрипкой, флейтой или аккордеоном?

- Коли надо, я к вам целый оркестр пришлю, но мне любопытно: для чего?

- Благородный Илхами-Кылыч желает порадовать хозяев дома, свою прекрасную супругу и всех гостей новой песней, которую только что сочинил.

- Прекрасное дело! Сейчас слуга отведёт вас туда, где вам никто не помешает, я же пришлю к вам музыканта.

Через несколько минут к нам присоединились скрипач, и аккордеонист с барабанщиком, и репетиция началась.

Как же хорошо работать с человеком, имеющим тренированную память, природный артистизм и огромное желание сделать приятное любимой женщине! Илхами моментально запомнил несложные слова песни, и буквально с третьего раза всё получилось великолепно. Особенно ему понравилось то, что песня имеет восточный колорит, и он прекрасно сумел это использовать.

- Ну, князь Александр Евгеньевич, я думаю, что лучше пока мне не спеть, пойдём к гостям?

- Конечно пойдём, Илхами-каймакам. Я уверен, что твоё исполнение поразит всех.

Мы успели как раз вовремя: гости начали играть в фанты. Фанты раздавала сама Анна Романовна, и я потихоньку приблизился к ней сзади.

- А вот этому фанту следует показать, как он зимой в возке за сорок вёрст едет! - объявила, как раз хозяйка, и дородный вельможа усевшись на стул перед гостями принялся изображать как он едет в возке, то стараясь согреться разными движениями, то растирает нос, то уши, то доставая из-за пазухи воображаемую фляжку с водкой... получалось очень похоже и смешно. Зрители одобрительно хлопали в ладоши и от души смеялись.

- Анна Романовна, поручите турецкому послу спеть песню. - попросил я.

- Ну конечно, Александр Евгеньевич! - шепнула она.

Вельможа закончил свою пантомиму, и теперь раскланивался перед зрителями, а Анна Романовна звучным своим голосом объявила:

- А теперь многоуважаемый Илхами-каймакам должен исполнить песню для самого дорогого ему человека.

Илхами вышел на первый план, сзади него встали музыканты, и песня полилась:

Вот и арыки бегут, как живые,

Переливаясь, в журчании звеня.

Возле арыка я помню, впервые

Глянули эти глаза на меня.

Получилось у Илхами едва ли не лучше, чем у самого Рашида Бейбутова.

В небе блещут звезды, звезды золотые.

Ярче звезд очей твоих краса.

Только у любимой могут быть такие

Необыкновенные глаза.

Конец песни потонул в аплодисментах. Илхами благодарил, раскланивался, но глядел только на свою благоверную, а та цвела словно роза под этим взглядом. Слава богу. Чудесная у них получилась семья, дай им бог здоровья и детей побольше, а счастье у них имеется, сохранить бы только.

Вскоре пришел и мой черёд, и я исполнил песню, что обещал Липе, и аплодисменты сорвал не меньше, чем Илхами. Липа, приблизившись, сжала мою ладонь, большего-то при народе она позволить себе не может.

- Благодарю тебя, муж мой драгоценный.

- Не за что, лада моя. Это самое наименьшее, что я могу для тебя сделать.

Уже расставаясь Илхами обратился ко мне:

- Князь Александр Евгеньевич, чем бы я мог отплатить тебе за драгоценный подарок, преподнесённый мне сегодня?

- Не стану отказываться от твоего великодушного предложения, благородный Илхами-каймакам. Моему повелителю срочно требуется десяток хороших корабельных мастеров. Работать они будут на реке, текущей на север, поэтому твоей державе не будет ни малейшей угрозы.

- Я помогу в твоем вопросе, Александр Евгеньевич.

- Только умоляю, Илхами-каймакам, пусть это станет секретом. Поверь, когда дойдёт до дела, ты будешь официально извещён о его сути.

Через недельку, по вызову переданному гонцом, я прибыл на доклад к царю. В кабинете уже присутствовали царёв ближник боярин Афанасий Иванович Вяземский, Михаил Яковлевич Морозов, начальник Большого наряда, и князь Глеб Васильевич Оболенский-Белый, начальник артиллерии стрелецких полков, и судя по всему, совещание уже шло довольно долго.

- Что ж ты задержался, Александр Евгеньевич, или тебе неясно, что раз царь вызывает, то надобно поспешить? - недовольным тоном спросил царь.