Евгений Ф - Фактор бытия [СИ]

Наконец, Вестник вывел группу к намеченной цели.

Местом для засады было выбрано полицейское отделение. Массивные двери трёхэтажного здания были грубо выломаны вместе с частью дверного косяка, зато на всех окнах первого этажа стояли крепкие решётки. Попав внутрь, Вестник и Креп собрали вокруг себя остальных ходоков и сложили годный план истребления гончих. Вход баррикадировать не стали, а наоборот расширили, выломав на одном из окон решётку. Перекрыли лестницу на верхние этажи. Потом очистили проход до трёх кабинетов в конце длинного коридора. Там разместились ходоки, "удостоенные чести" стать приманкой для гончих, а остальные засели в ближайших к выходу кабинетах, готовые в любой момент прийти на помощь товарищам.

Осталось дождаться утра, момента оживления псевдо.

Вестник и Креп расположились в дальнем углу кабинета и шептались.

― Боится она, ― ответил Вестник на вопрос Крепа о истерике Егозы.

― Ты что ребёнок? Или первый раз посёлок покинул? ― сказал тот. ― Я понимаю, у нас нынче не простая вылазка, но ты не в одиночку ушёл. К чему такие сопли?

― Ты сильно грубый, Креп, ― ухмыльнулся Вестник. ― Не понять тебе девичьей души.

― Вот нашёлся мне знаток бабьих выбрыков! — повысил голос Крепыш.

― Тише, ― остепенил друга Вестник.

― Извини.

― Сам сказал, что непростая вылазка, и Егоза это знает. Она мечтательная и слишком доверяет своим предчувствиям и ощущениям.

― Ты думаешь они были плохими?

― Кто? ― не понял Вестник.

― Предчувствия.

― Ну, судя по тому как она меня провожала, плохие ― это мягко сказано.

― Ясно.

Удовлетворив своё любопытство Креп замолк.

Кто-то из ходоков дремал, кто-то перешёптывался, но все без исключения слушали город. И каждый новый шорох заставлял сосредоточиться, отбросить все ненужные мысли и дела, с единственной целью ― определить источник шума.

На полу в самом центре комнаты появилась яркая светлая полоса. В воздухе в узком солнечном луче замельтешили пылинки.

Солнце встало.

Креп, успев напоследок взглянуть через щель на начавшую распутываться ночлежку, аккуратно сдвинул прикрывавший окно стол, выгнав из кабинета утренние лучи, и как-то растерянно опустился обратно на пол.

― Что случилось? ― поинтересовался Вестник, увидев огорошенное лицо друга.

― Ты никогда не задумывался, почему отрешённых так много?

Вестник пожал плечами.

― Так и людей было много.

― Но не в Старопесковске. Если верить пережиткам, а не верить им причин нет, во время Шабаша умерла большая часть населения города. Откуда тогда псевдо в таком количестве взялись?

― Из лесу приходят, ― встрял в разговор Ёжка, до этого тихо дремавший на полу ходок.

Креп нахмурился.

― Их там лешие плодят? До ближайшего города не один километр. Неужели отрешённые через тёмный лес прутся специально, чтобы наш город посмотреть?

― Тобой полюбоваться, ― сострил Вестник, но увидев насколько серьёзен друг, добавил: ― Был разговор с Валевским по этому поводу. Он высказал мнение, что Шабаш многих убил, но вот умерли мало. Сам знаешь, бесноватые живучие. Смекаешь?

Креп медленно кивнул.

― Крысы чаще чем мы, становятся псевдо, ― добавил Ёжка. ― А сколько их по городу шастает, никому неизвестно. Эту? Как её? Перепись... никто не делал.

― Мудрую мысль высказал, — поддержал ходока Вестник.

— Если бы крыс в городе было много, мы бы на них на каждой вылазке натыкались, — усомнился в услышанном Креп.

― Не о том ты сейчас думаешь, ― отмахнулся Вестник. ― Есть у нас вопросы важнее.

Креп собирался ответить, но продолжить спор ходокам было не суждено.

Сидящий возле входа Ясень поднял руку с сжатым кулаком и прижал ухо к двери. Все в комнате замерли. Пальцы Ясеня начали медленно разгибаться, показывая количество пробежавших мимо двери гончих.

Ходоки зашевелились. Бесшумно поднялись, оставив на полу вещмешки и рюкзаки. Захватили с собой лишь оружие.

На счёте пять, когда все гончие оказались в здании, Ясень распахнул дверь, а сам скрылся за ней, пропуская остальных.

Напротив так же стремительно открылась ещё одна дверь, и в коридор высыпалась толпа ходоков. Сразу же нос к носу они столкнулась с двумя псевдо. Ни ловкость, ни сила, ни живучесть не спасли пару гончих. Через секунду они окровавленными мешками осели на пол, а ходоки ринулись дальше.

Луки или арбалеты в тесном пространстве использовать было бесполезно. Гончие стремительно метались от стены к стене, влетали в открытые кабинеты, но, получив отпор от засевших там "приманок", вновь возвращались в коридор.

Ходоки атаковали парами. Били, пытаясь достать шустрых псевдо, и, получая в ответ не щадящие удары, отступали. Дальше в бой вступала следующая пара.

Людей было больше, но узкое пространство не давало насесть на псевдо всем отрядом, и гончие этим обстоятельством умело пользовались. Они атаковали наскоками, не позволяя ходокам быстро продвигаться вперёд, а тех кто находился в кабинетах, не выпускали в коридор.

Псевдо осталось только трое, но ни страх, ни паника им не были присущи. Поэтому гончие безустанно отбивались от наседавших водяных, нанося болезненные удары.

Из "приманок" только засевшему в дальней комнате Юзу удалось выбраться в коридор.

Вот один гончий пал от мощного удара Крепа, раздробившего монстру череп. Двое оставшихся с ещё большим неистовством ринулись на людей.

Один сиганул в ноги наступавшим ходокам. Повалил двоих. Одному — ловко распорол когтями щёку, второму — вцепился зубами в плечо и тут же отпустил, дико завизжав.

Одновременно три копья прошили псевдо насквозь. Ходоки вжали трепыхающегося гончего в пол, а Ясень топором снёс ему голову.

Последний гончий рванул прочь от наседавших водяных прямо на Хромого. Бросок его был невероятно быстрым и точным. Он протаранил Юза в грудь. Всё что успел сделать Хромой, это выставить перед собой тесак. От удара ходок влетел в кабинет. За ним вкатился гончий, волоча за собой вывалившиеся из вспоротого брюха внутренности. Псевдо несколько раз вздрогнул и затих.

― Всё! ― прокричал Юз. ― Сдохла падла!

Но бой для Хромого ещё не закончился. Только он договорил, как завешенное плотной тканью окно и часть стены вокруг него с грохотом вывалились в комнату. Юз задрал голову, надеясь увидеть, что же произошло, но потоки света, влившиеся через разлом, ослепили, позволив заметить лишь громадный силуэт, а мощный удар ― то ли кусок бетона угодил в голову, то ли чья-то лапа ― отключил сознание.

И когда ходоки вбежали в комнату, то нашли лишь мёртвого гончего и широкий разлом в стене. Хромого в кабинете не было.

Юз потерял сознание ненадолго, а когда пришёл в себя, не сразу смог сообразить, что происходит и где он вообще находится. Голова адски болела, а из носа струилась кровь, но это было не самое страшное. Вот то что тело его было скрючено словно ребёнок в лоне матери, и разжаться никак не получалось, на Хромого нагнало тревоги, но разум всё же не застопорился, он работал быстро, как часы отсчитывают секунды, так и Юз стремительно отбрасывал несостоятельные мысли.