Евгений Ф - Фактор бытия [СИ]

― Как в жопе пастуха, ― буркнул Рыжий, заползая между балок.

Чуть переместившись вперёд, он остановился и осмотрелся. Завал не был столь плотным, чтобы нельзя было протиснуться дальше, но всё вокруг казалось таким шатким и ненадёжным.

Тик обернулся и неуверенно проговорил:

― Можно попробовать пробраться.

― Иди первым, ― уловив одобрительный взгляд Чижа, ответил Туман.

Разрушение ― привычное зрелище для ходоков. Вот только изнутри их наблюдать никому из театральщиков не приходилось. Передвигаться в руинах было опасно. Каждая опора, на которую они становились, норовила обрушиться сама и потянуть за собой ходоков. Где ползком, где на четвереньках театральщики медленно преодолевали метр за метром. Устали, измотались... Ив приходилось протаскивать через узкие проходы, переносить по шатким балкам, но бросить её ни у кого мысли не появилось.

Первым из развалин выбрался Рыжий. К счастью ходоков на улице царила глубокая ночь. И это был не первый приятный сюрприз.

Тик расцарапанными руками стёр грязь с лица, осмотрелся и сразу узнал местность. Захотелось закричать от распирающей радости, но сил не оказалось. Поэтому Рыжий молча, но с улыбкой на лице помог выбраться из руин Туману и придержал Ив, пока Чиж выползал из-под бетонной плиты.

― Ну и где мы? ― откашлявшись, произнёс Димка.

Мутный покрутил головой и усмехнулся.

― Дома мы, Чижочек. Дома!

― Как? Дома?

Чиж оглянулся. Над руинами виднелась крыша театра.

Из тоннелей ходоки выбрались под многоэтажкой прапорщика Филипенко, с тыльной стороны Театральной. Чиж как и все обрадовался этому, только глубоко в сердце, что-то неприятно кольнуло. Он неистово стремился в "семёрку". Искал подходы и придумывал хитрости. А дверь в торговый центр всё время находилась перед самым носом. Вот только никто об этом не знал.

Но Димка быстро смёл эти неприятные мысли, принял всё произошедшее как данное, и когда они обогнули завал и приблизились к входной двери театра, Чиж уже обдумывал новую идею. Как бы через тоннели совершить ещё пару-тройку рейсов в "семёрку". И сами тоннели стоит основательно изучить. Кто знает какие сюрпризы они таят? Но это всё потом. Сейчас главное ― помочь Ив.

Как только ходоки оказались в театре, Туман и Рыжий рванули прямиком к Шаману. Даже с без учёта оставленных в "семёрке" предметов, столько вещей в общину давно никто не приносил, и они уже представляли себе удивлённое лицо старика. А вот Димка двинулся вместе с Ив к врачевателю.

Когда Чиж внёс девушку в медицинскую комнату, дремавший на старом кресле Андрей Юрьевич Кудин вскочил. А ещё через миг скомканное морщинами и сном лицо пережитка приобрело ясность.

Кудин уложил Ив на кушетку и бегло осмотрел, кивая самому себе и хая молодёжь за неосторожность. После грубо выдворил Чижа прочь, бросив напоследок: "Будет жить твоя подруга".

Димка далеко не ушёл. Прямо за дверью, когда та тихо захлопнулась, упёрся спиной о стену и съехал по ней на пол.

Может и прав был Рыжий, когда предлагал не брать Ив с собой в "семёрку"? Нужно было настоять на своём, заставить девушку остаться. Вот только Чиж знал, что ему это не по силам. Ив всегда была главной. В любых вопросах последнее слово оставалось за ней, и как бы Чиж не настаивал, как бы не боролся, всё равно победу одерживали прелестные глаза и лёгкая улыбка.

Мысли в голове крутились хаотично, испуганно, то кусались, то пытались приободрить, а потом неожиданно притихли. Ходок уснул.

Раздались шаркающие шаги, но он их уже не слышал.

Это Шаман, выпроводив из мастерской Рыжего и Тика, приковылял к свою закадычному другу Кудину.

Старик переступил через спящего ходока и прошёл в комнату, но вскоре возвратился, принеся прохудившееся одеяло. Шаман накрыл Чижа и вернулся к врачевателю.

Ив тихо спала на кушетке. Нога её была зафиксирована двумя дощечками. Раны промыты и забинтованы.

Кудин поставил на стол две кружки и чайник с крепким, но давно остывшим чаем, а Шаман бросил на стол зачерствевшую ватрушку.

― И всё-таки Чиж в "семёрку" прорвался, ― сделав пару глотков и пережевав кусок булки, первым заговорил Андрей Юрьевич.

Шаман кивнул.

― Ко мне уже Рыжий и Туман заходили. Неплохой улов у них.

― Ребята вчетвером ходили? ― удивлённо спросил врачеватель. ― Туман и Чиж друг друга на дух не переносят.

― Цель общая была, ― сказал Шаман. ― Мир и так перевернулся с ног на голову. Чему тут уже удивляться?

Кудин негромко засопел. Правду говорил его собеседник. Мир перевернулся. Вот только где теперь место человека в этом "перевёрнутом мире"? Да и есть ли оно вообще?

― Девчушка много крови потеряла, нога сломана в двух местах, сотрясение и, ко всему прочему, — гемоторакс, — невзначай констатировал врачеватель, украдкой взглянув на Ив.

Шаман небрежно отмахнулся.

— Два дня и будет на ногах.

― Максимум три... Пока кости срастутся.

Андрей Юрьевич вытер густые усы платком, сунул его в карман брюк и залпом допил остатки чая в своей кружке.

― Помню, возле родительского дома черешня росла. Старая, высокая и ветки толстые. Мы, я и брат мой Серёжка, на крышу залезали и доставали самые спелые черешни. Сладкие, крупные... Нигде я таких больше не видел. А в последний раз когда я за ними наверх залез... Последний раз, кстати, потому что после произошедшего отец дерево срезал. Так вот, ночью дождь лил напропалую, и крыша скользкая стала. Утром я по стволу взобрался, уместился на краешек. Надёжно уместился, по крайней мере мне так показалась. А как руки отпустил, так и поехал вниз. Протаранил грудью ствол, а рукой приземлился на бетонную дорожку. Итого: сломал ребро и запястье. Два месяца в гипс, закутанный проходил. Два... — Врачеватель показал пару растопыренных пальцев. ― А сейчас? Пара дней ― кости срослись и всё в норме.

Он вновь взглянул на Сонную Ив.

― Неправильно это, Шаман. Неправильно.

― А как правильно? Всё вокруг меняется, а люди должны остаться прежними? Так померли бы уже все давно.

― Шаман, перемены переменам рознь, ― потянулся через стол к собеседнику врачеватель. ― Мы хрупкие. Раны не должны сами по себе чуть ли не мгновенно заживать, а кости за дни срастаться. Понимаешь? Люди перестают быть людьми ― и дело здесь ни только в физиологии. Мы всегда добивались целей знаниями и взаимопомощью, а они? ― Лёгкий кивок в сторону Сонной. ― Они не хотят учится. Стали жестокими и безразличными ко всему кроме своих нужд.

― Ошибаешься, старый. Ты сильно драматизируешь, ― начал было Шаман, но Кудин договорить ему не дал.

― Драматизирую? Ага, точно! После того как её мать стала псевдо и сбежала из общины, Сонная о ней так ни разу и не вспомнила. Понимаешь? Ни добрым словом, ни злым. Ни слезинки не пролила. А Люда была хорошей матерью. Лучшей какую можно пожелать.