Евгений Ф - Фактор бытия [СИ]

Осталось сполоснуть посудину, и можно в доме укрыться.

Вода в реке была тёплая и освежающая. Тучка вымыла таз и бросила его на берег. Вокруг никого видно не было, а значит, можно и самой искупаться.

Тучка сбросила кофту с майкой, стянула юбку и вошла в воду. Сначала по пояс, а потом, привыкнув к воде, встала на колени. Плавать она не умела, потому дальше заходить не рискнула. Дно реки обрывистое и уже на следующем шаге можно с головой уйти в омут. Тучка набрала полные лёгкие воздуха и нырнула. Исчезла всего на секунду, а потом голова вновь появилась над водой, и девчушка улыбаясь затрясла ею.

— Хорошо-то как, — с наслаждением прошептала Тучка и, гоня волны, зашагала к берегу.

За спиной с шумом всколыхнулась речная гладь. Не ощущая опасности, девушка обернулась... и испугано взвизгнула.

Она сразу узнала вынырнувшего из-под воды Юза, но его испещрённое порезами лицо было настолько страшным, что Хмурую сковал страх.

"Бесноватый," — успела сообразить девушка.

Хромой Юз схватил её за шею, чуть приподнял и швырнул в воду.

— Толстая корова, — прошипел он.

Вода заполнила рот и нос девушки, но дальше ей ходу не было. Юз с невероятной силой сдавил горло. Хмурая трепыхалась, била бесноватого кулаками, отталкивала, но все попытки высвободиться были тщетными. Хромой вдавил голову Тучки в илистое дно, чуть крепче сжал хватку и ощутил, как хрустнули позвонки, а шея просто смялась. Тучка обмякла и больше не сопротивлялась.

"Умерла", — понял Юз, разжал пальцы и тут же забыл про убитую девушку.

Слева и справа по-над изгородью дымились затушенные костры, но ещё не укрывшиеся от солнца водяные в сторону Хромого не смотрели. Они торопились в дом. За все годы существования общины многие из людей, став бесноватыми, пытались вернуться в общину, но все они шли прямой дорогой, ломились в ворота или лезли через забор, а вот по реке в Тихие воды псевдо никогда не проникали. Но всё случается в первый раз.

Хромой вышел на берег и побрёл к дому. Над ним довлело непреодолимое желание поскорее попасть в свою уютную комнатушку, улечься на тёплый матрас и заснуть сном без сновидений и мыслей. Хотелось, чтобы прекратилось бурное мельтешение в голове.

А мозг кипел от мимолётных, но невероятно ярких картин.

То ему привиделась толпа безмолвных отрешённых — и он был одним из них. Рядом возвышался пастух. Великан был без движений, ведь всё вокруг спокойно, а подопечные ждут восхода.

Потом перед Юзом предстали Тихие воды, стоящие "на кострах" ходоки и он сам. Всё это Хромой увидел со стороны, глазами гончего — и вместе с видением пришла злость на водяных... и жалость к ним же. Казалось, есть некая истина, непоколебимая и вечная, известная ему, а вот люди её не принимают, бегут от правды, прячутся.

Следом на бесноватого навалилась тьма. Не пустая и бездонная, а живая и осязаемая. Она не просто окружила бесноватого. Он стал её частью. Всевидящий, всезнающий, чувствующий каждый гран боли или радости каждого псевдо. И тут же видение ушло, оставив после себя лишь боль и глубокое разочарование.

На пороге всего в метре от Юза появился человек.

Почему ЭТО ушло? Почему сменилось каким-то глупым человечком внутри и таким же пустым напротив. Юз злобно зарычал и прыгнул на водяного. "Сергей Николаевич", — всплыло невзначай имя жертвы в воспалённом разуме. Но это сейчас несущественно. Вернуть всеобъемлющую тьму — вот что важно. Нужно убить человечка! Зачем он мешает?!

Юз завалил старика на спину. Одной рукой сдавил горло, а другой — кулаком начал дубасить Валевского по лицу, но после второго удара остановился, удивлённо вытаращив на него глаза.

— Сергей Николаевич? — Хромой убрал руку с горла старика и испуганно вскочил на ноги. — Как? Что происходит?

Глаза Юза нервно забегали по округе, при взгляде на реку остановились, словно он вспомнил что-то очень неприятное, и Хромой повернулся к старику.

— Всё хорошо, Юз, всё хорошо, — сказал тот.

Валевский сел и зашёлся в кашле.

— Я, — медленно заговорил Хромой, — я стал бесноватым?

— Да, — коротко ответил Сергей Николаевич.

Глава поднялся и провёл рукой себе по горлу.

"Ещё бы секунда, и я труп", — угрюмо констатировал он.

Болели челюсть и левый глаз. Всего два удара, но какие! Аж в голове зазвенело!

Валевский обнял Юза за плечи и, бросив взгляд по сторонам, двинулся в дом.

— Идём, нужно укрыться, пока нас не заметили.

Идея в голове старика зародилась мгновенно. Это же хороший шанс разобраться с Глебом. Ему никогда не удавалось одолеть Князя, даже в молодости во время тренировочных боёв, а сейчас его, замшелого старика, предводитель лютых поломает на счёт раз.

Они прошли до комнаты главы незамеченными. Уже когда были возле двери, чуть дальше по коридору появилась шумная четвёрка ходоков. Сергей Николаевич успел втолкнуть Юза в свою комнатушку, а сам поприветствовал водяных кивком головы и с усталой гримасой скрылся за дверью.

Хромой лежал на полу и тяжело дышал. Как упал, так и не поднимался.

Валевский быстро закрыл ставни на окне и вернулся к бесноватому.

— Давай, ляг на кровать. Нечего на полу валяться.

Он помог Юзу. Сам чуть не повалился рядом. Слишком уж ходок был тяжёлым.

— Старый, что со мной? — заговорил Хромой. — Ты говоришь, что я бесноватый, но никакого желания убивать и, тем более, нежиться на солнце у меня нет. Зато тело... — Юз застонал. — Всё болит, словно пастух затоптал.

Валевский сел на стул. В горле пересохло. Он сделал два больших глотка из чугунной кружки и только после этого ответил:

— Ты был бесноватым, поэтому боли не чувствовал, а сейчас болит потому, что стал человеком. Ну, почти человеком.

— Что значит "почти человеком"?

Юз попытался привстать, но лишь чуть опёрся руками, как сразу же повалился на спину.

— Да лежи ты, остолоп. Ещё, не дай бог, кто услышит.

Голос Валевского был тихим, но ни одной нотки печали или беспокойства в нём не было. Скорее казалось, что старик о чём-то усердно думает и весь разговор с Юзом его лишь отвлекает.

Валевский извлёк из кармана небольшую металлическую коробочку и надавил на её угол пальцем. Торцевая часть открылась. В коробочке находились два наполненных тёмно-зелёной жидкостью шприца. Было место и для третьего.

— Я успел ввести тебе терезин, пока ты меня душил. Всегда с собой ношу. Он подавляет бесовскую сущность.

Лицо Юза злобно перекосилось. Он резко рванул с кровати на Валевского, но ноги сами собой сплелись, словно жили своей жизнью, и ходок повалился у ног старика.

— Что же ты делаешь?

Валевский попытался поднять его, но Хромой начал отбиваться. Пришлось отступить.

— Сука, ты, старый, — оскалился Юз. — У тебя есть лекарство... Лекарство!