Евгений Ф - Фактор бытия [СИ]

Шаман укрылся за окном, выставив вперёд двустволку. Чиж и Буква притаились за проржавевшим мусорным контейнером.

Гостя они раньше услышали, чем увидели.

— Не прячьтесь, свои идут, — прилетел негромкий голос, и Димка, узнав его, выскочил из укрытия.

Появившийся из темноты здоровяк в рваных одеждах и с запачканным то ли грязью, то ли кровью лицом приветственно похлопал по плечу Димку.

— Рад тебя видеть, Чиж.

— И я тебя, Туман, — ответил ходок. — Шаман, Буква вылезайте, это свои.

Появился только Туман, а Шаман уже приободрился. Кряхтя, перевалился через подоконник. Театральщики хотели было помочь старику, да не тут то было. Не успели и шагу сделать, как он ухнул в траву.

— Не расшибись, старый, ты нам ещё пригодишься, — укоризненно сказал Мутный.

— Я ещё любому молодому фору дам, — обиделся Шаман. — Старым он меня называет.

— Туман, кто ещё выбрался? — спросил Чиж.

Мутный стыдливо опустил глаза.

— Мало нас... Детей пятеро, и взрослых одиннадцать. Тика убили. Кудина и Кузя тоже... Ты слышишь, Шаман?

Старик кивнул, всё так же пялясь в землю, и пробурчал:

— Все мы там будем.

А Туман, взглянув на Чижа, неожиданно треснул себя по голове ладонью.

— Вот остолоп я. Жива твоя Ив, Чиж. В подвале неподалёку с детьми осталась.

Димка заулыбался. Вот теперь можно и дальше бороться и жить. Вдруг он всполошился, словно забыл сказать что-то важное.

— Эй, а где Буква?

— Да тут я.

Водяной притих в сторонке. Не хотел мешать радостному воссоединению.

— Думал, свалил уже? — сказал он.

— А это что за красавчик? — насмешливо спросил Мутный.

- Это наш билет в лучшее будущее, — подмигнул ему Димка.

* Бертольд Брехт

Путь от полицейского отделения, где произошла битва с гончими, до Лазури ходоки проделали без особых проблем. На их пути встречались и толпы отрешённых, и одинокие изгои, но водяные на рожон не лезли. Уже итак одного из своих потеряли. Потому и двигались с предельной осторожностью.

Самое страшное было даже не то, что Юз пропал, а тот как это произошло. Всю дорогу ходоки ломали голову, что за тварь могла прошибить стену и уволочь человека. Дыру проделать способен пастух, но псевдо такого размера они легко бы заметили да и не брали пастухи пленных. Сама собой напрашивалась ещё одна возможность — в городе появился новый псевдо. И отчасти думавшие так ходоки были правы.

А с большой уверенностью могли рассказать о нападавшем лишь четверо из всего отряда, приближённые Валевского: Вестник, Крепыш, Ясень и Ёжка. Только они молчали. Незачем остальных сейчас лютыми пугать. Придёт время — всё узнают.

Вестника беспокоил ещё один вопрос: зачем лютые забрали Юза? И всё сводилось к единственному логичном ответу: "чёрные" взяли языка. Сергей Николаевич говорил, что лютые мастерски умеют проводить допросы, значит вероятность того, что они знают, куда и зачем направляются водяные, велика.

Неспроста Вестник чувствовал чьё-то пристальное внимание, только откуда оно исходило, понять не мог.

На берегу реки возле спасательной станции ходоки остановились, засмотревшись на высоченные тополя, плотным строем окружавшие здание. Словно частокол, установленный великанами, стволы тянулись на несколько этажей вверх и оканчивались голыми кронами.

Вестник оставил большую часть отряда возле поваленного забора, а сам, прихватив с собой Крепа и Ясеня, направился вокруг будущей общины.

Обход не предвещал проблем. Вокруг было тихо, не видать ни одного псевдо. Но стоило ходокам обойти здание, их взглядам предстала ужасающая картина. Деревья с другой стороны станции были уничтожены. Некоторые, вырванные с корнями, лежали на земле. От иных тополей остались лишь торчащие из почвы неровные пеньки. Один громадный тополь, обхватить ствол которого, не хватило бы рук и трём ходокам, был расколотым надвое практически по всей длине. Представить, что за сила способна так проредить лес было сложно.

Среди древесной разрухи разместилась ночлежка отрешённых. Куча псевдо достигала уровня третьих этажей ближайших зданий. Такие крупные ночлежки всегда охранялись пастухом, а его наличие и объясняло всю разруху.

Но что-то было не так с отрешёнными в этой ночлежке. Что-то несуразное и неописуемое для Вестника. Пастуха рядом видно не было, поэтому водяной решил подойти ближе. Креп попытался было остановить его, но Вестник отмахнулся.

— Оставайтесь с Ясенем здесь и смотрите по сторонам. Я скоро вернусь.

Вестник не стал скрываться, а двинулся к ночлежке открыто. Отрешённых опасаться не стоило, а если рядом и впрямь пастух, то от этой твари ни за каким бревном не укроешься.

Возле самого здания спасательной станции на глаза ходока попались глубокие выбоины в земле. Такие следы оставляли лапы-шипы пастуха. Чуть дальше лежал мёртвый крыса, вдавленный в землю стволом дерева. За ним — ещё один с расплющенной грудной клеткой.

Чем ближе подходил водяной к отрешённым, тем зловещее казалась ночлежка. Она двигалась. Торчащие из кучи руки тянулись в стороны. Пальцы то разжимались, то сжимались, пытаясь ухватить воздух. Ноги хаотично дёргались. Вестнику в один миг показалось, что ночлежка сейчас встанет на десятки ног и ринется на него. Но ведь глубокой ночью как сейчас отрешённые должны лежать без движений.

Вестник остановился в метрах трёх от псевдо и скривился от отвращения. Он ошибся с самого начала. Если это и была когда-то ночлежка отрешённых, то сейчас она превратилась в одну сплошную массу. Тела в ней срослись между собой, смешались в одну кашу. Вот чьи-то глаза бездумно пялятся на ходока. Множество рук, торчащих из громадной несуразицы, готовы ухватить любого, кто осмелится подойти ближе. Всюду выпирали кости, вываливались и вновь втягивались человеческие внутренние органы. Кожа этого существа была покрыта глубокими рваными ранами, из которых сочилась вонючая жижа.

Вестник попятился. Он слышал про такие сросшиеся ночлежки, но до сих пор считал рассказы о них сказкой. Всё казалось слишком отвратительным и нереальным. Ходок сделал два шага спиной назад, и тут нервы сдали. Он стремительно рванул прочь от этого кошмара.

Креп ни разу не видел такого изумления на лице Вестника, и когда тот с дрожью в голосе приказал: "Быстро уходим," — вопросов задавать не стал.

Но даже когда они добрались до остальных водяных, Вестник на этом не остановился. Ничего не объясняя, он повёл группу прочь от Лазури.

Тут уже вспылил Крепыш.

— Да чего ты там такого увидал!

Вестник остановился и задумался, словно сам пытался вспомнить, что же его так напугало.

— Они сросшиеся, — наконец ответил он. — Все отрешённые в этой ночлежке срослись вместе.