Филип Рив - Смертные машины

И вдруг, на третий день бегства от Панцерштадт-Байрёйта, за завтраком Кэтрин получила письмо. Она не могла себе представить, кто мог бы ей написать. Долго вертела в руках конверт, разглядывая почтовый штемпель Шестого яруса и не решаясь вскрыть.

Когда она наконец разорвала конверт, оттуда ей в тарелку с кашей из водорослей выпал листок самой обычной лондонской писчей бумаги, столько раз прошедшей переработку, что она вся махрилась на ощупь, с водяными знаками «Все пойдет в дело».

Здравствуйте, мисс Валентайн!

Пожалуйста, помогите, мне нужно вам что-то сообщить. Я буду в закусочной «Общепит Пита» в парке Белсайз на Пятом ярусе, сегодня в одиннадцать утра.

С наилучшими пожеланиями,

Еще несколько недель назад Кэтрин была бы сама не своя от волнения, получив такое письмо, но сейчас ее больше не привлекали тайны. Скорее всего, кто-нибудь просто решил пошутить, подумала Кэтрин. Настроения для шуток не было. Какие тут шутки, когда Лондону грозит смертельная опасность, а люди на нижних ярусах живут в нищете и мучениях? Она выбросила записку в бак для вторсырья и, не притронувшись к завтраку, снова бросилась мыться.

И все-таки ей было любопытно.

Когда пробило девять часов, Кэтрин сказала:

– Не пойду.

В половине десятого она сказала Собаке:

– И смысла никакого, все равно там никого не будет.

В десять она прошептала:

– Что это за название такое – «Общепит Пита»? Вранье, наверное. Нет такой закусочной.

А еще полчаса спустя она на конечной станции «Центральная шахта лифта» ждала кабину, идущую вниз.

Вышла на станции «Нижний Холборн» и пошла по улице, застроенной невзрачными многоквартирными домами. Кэтрин специально оделась попроще, шла быстрым шагом, не поднимая головы и не отпуская Собакин поводок. Взгляды прохожих больше не радовали ее. Так и чудилось, что они говорят: «Вот идет Кэтрин Валентайн, маленькая зазнайка с Первого яруса. Эти верхнелондонцы совсем жизни не знают».

В Белсайз-парке было безлюдно. В воздухе висел густой шершавый смог от лондонских двигателей. Газоны и клумбы давно уже отдали под сельскохозяйственные нужды, и на капустных грядках работали несколько служащих управления садов и парков, опрыскивая посадки средством от вредителей. Поблизости стоял обшарпанный домик с островерхой крышей и вывеской «Общепит Пита» и чуть ниже: «Кафе». Снаружи под тентом стояли несколько столиков, и еще несколько виднелись внутри. Посетители болтали и курили в слабом свете работающего вполсилы аргонового шара. Мальчик за столиком у двери встал и помахал Кэтрин. Собака взмахнул хвостом. Тогда и Кэтрин узнала ученика Пода.

– Я Бивис, – представился он, неуверенно улыбаясь, когда Кэтрин уселась напротив. – Бивис Под.

– Я помню.

– Спасибо, что пришли, мисс. Я хотел с вами поговорить, еще когда вы были у нас в Шестидесятом секторе, но только чтобы в гильдии не знали. Они не любят, когда мы общаемся с посторонними. А сегодня нам дали выходной, потому что они там готовятся к большому собранию, и вот я пришел. Инженеры редко обедают в этой закусочной.

«Ничего удивительного», – подумала Кэтрин, изучая меню. Там была цветная фотография чего-то под названием «Хэппи-Мил» – ломтик ненатурально-розового мяса, вложенный между двумя булочками из водорослей.

Кэтрин заказала чай с мятой. Его принесли в стаканчике из стекластика, и пахло от него какой-то химией.

– На Пятом ярусе все рестораны такие?

– Нет, что вы! – ответил Бивис. – Другие намного хуже.

Он неотрывно разглядывал ее волосы. В Брюхе, в питомнике для инженеров, где он вырос, ни у кого не было таких волос – длинных и блестящих. Инженеры утверждали, что волосы – ненужное излишество, пережиток статичной жизни прошлого, но теперь у него появились сомнения…

– Ты говорил, что тебе нужна помощь, – напомнила Кэтрин.

– Да! – Бивис оглянулся по сторонам, словно проверяя, не следят ли за ними. – Это насчет ваших вопросов. Я не мог говорить при Ниммо. Меня и так уже наказали за то, что хотел помочь тому несчастному…

Его темные глаза вновь наполнились слезами. Странно, подумала Кэтрин, инженер – и так легко плачет.

– Бивис, ты ни в чем не виноват! – сказала она. – Так что с той девушкой? Ты ее видел?

Бивис кивнул:

– Она пробежала мимо меня, а за ней гнался ученик-историк. Он крикнул, что ее надо задержать, и я побежал на помощь. Около желоба для отходов она обернулась. У нее что-то было с лицом…

Кэтрин кивнула:

– А дальше?

– Она что-то ему крикнула, я не все разобрал – двигатели шумели и на верфи шел демонтаж… Там было что-то про твоего отца. А потом она показала на себя и говорит: что-то такое, Эстер Шоу. И прыгнула.

– И утащила за собой бедного Тома…

– Нет, мисс. Он остался стоять как дурак. Тут ветром дым нанесло, ничего не видно стало, а потом прибежали полицейские и я смылся. Понимаете, я никому не мог рассказать о том, что видел. Я же не должен был покидать свой пост.

– Но мне ты рассказываешь.

– Да. – Ученик-инженер покраснел.

– Эстер Шоу? – Кэтрин мысленно разглядывала это имя, но для нее это был пустой звук.

И еще она никак не могла понять, почему рассказ Бивиса расходится с папиным. Наверное, Бивис что-то перепутал.

Он снова тревожно огляделся и спросил шепотом:

– А ваш папа правда может помочь заключенным?

– Обязательно поможет, когда я ему расскажу, что там творится! – пообещала Кэтрин. – Я уверена, он ничего об этом не знает. Только не называй меня «мисс», не надо. И давай на «ты»! Меня зовут Кэтрин. Кейт.

– Хорошо, – серьезно ответил Бивис. – Кейт.

Он снова улыбнулся, но смотрел по-прежнему встревоженно.

– Я предан гильдии, – объяснил он. – Всегда хотел быть инженером, и никем другим. Но я не думал, что меня отправят работать в экспериментальной тюрьме. Держать людей в клетках, заставлять их работать по пояс в этих какашечных чанах… Это не инженерное дело, это просто гнусность. Я стараюсь им помочь, только могу я немногое. Смотрители заставляют их работать на износ, а потом отправляют в отдел «К» в пластиковых мешках, так что бедняги и после смерти не находят покоя.

– Что это за отдел «К»? – спросила Кэтрин.

Она вспомнила, как Ниммо шикнул на ученицу, когда та заговорила об этом отделе.

– Он тоже часть тюрьмы?

– А, нет. Это на самом верху, в Инженериуме. Экспериментальный отдел, там главная – доктор Твикс.

– А зачем ей трупы? – испуганно спросила Кэтрин, чувствуя, что лучше бы этого не знать.

Бивис побледнел:

– В гильдии ходят слухи, что она конструирует Сталкеров. Воскрешенных мертвецов.

– Клио, спаси нас!

Кэтрин вспомнила все, что знала о Сталкерах. Папа в свое время привозил из экспедиций заржавленные скелеты для исследования, но он говорил, что инженеров интересуют только электронные мозги. Получается, на самом деле они хотят восстановить Сталкеров?