Филип Рив - Смертные машины

– О, чудненько! – щебечет доктор Твикс, в волнении роняя тарелку с тарталетками. – За мной, мои цыплятки! Марш-марш!

Сталкеры мгновенно строятся в колонну и чеканным шагом следуют за ней к выходу, раздвигая толпу гостей.

– Лазутчиков доставить живыми! – кричит Кром. – Жаль будет, если они пропустят такое важное событие.

Том вытер глаза кулаком и сосредоточился на управлении, уводя «Дженни» вверх и прочь от Лондона. Он больше не боялся. Приятно было наконец что-то делать и приятно чувствовать, как тебя слушается огромная чудесная машина. Он повернул на восток, туда, где на вершине Чжань-Шаня догорал слабый отблеск заката. Казалось, что половина намеченных двадцати минут уже прошла, но хронометр сообщил, что прошло меньше двух минут с тех пор, как Эстер спрыгнула на палубу Лондона и…

В гондолу врезалось что-то стремительное и сверкающее. Взрывом Тома выбросило из кресла. Он уцепился за стойку и увидел, как бумаги, приборы, канаты, алтарь с лентами и фотографиями и недочитанная книга мисс Фанг сыплются через рваную дыру в фюзеляже и разлетаются по небу неуклюжими птицами. В огромных окнах вылетели стекла, и в воздухе замерцали острые осколки.

Вывернув шею, Том старался рассмотреть через пустое окно, не горит ли оболочка. Огня не было, но вверху над дирижаблем скользнул громадный темный силуэт. Его бронированные бока блестели в лунном свете. «Лифт на тринадцатый этаж» обогнал «Дженни» и неторопливо выполнил победную «бочку» над отрогами Шань-Го, после чего повернул обратно – добить противника.

Магнус Кром наблюдает, как его гости толпой вываливаются на площадь полюбоваться сполохами воздушного боя над облаками. Лорд-мэр смотрит на часы.

– Доктор Чандра, доктор Чабб, доктор Сплей, пора приводить в действие МЕДУЗУ. Валентайн, идемте с нами. Вам, должно быть, не терпится увидеть, что мы сделали из вашей машины.

– Кром! – Исследователь загораживает ему дорогу. – Мне необходимо кое-что вам сказать…

Лорд-мэр заинтересованно выгибает бровь.

Валентайн колеблется. Он весь вечер продумывал свою речь, зная, что этого хотела бы от него Кэтрин. Однако сейчас он теряется под холодным взглядом лорд-мэра. Запинается, не находя слов.

– Кром, а сто́ит ли оно того? – спрашивает он наконец. – Уничтожив Щит-Стену, мы не уничтожим Лигу. Будут и другие крепости, сотни крепостей, тысячи жизней. Неужели новые охотничьи угодья стоят всего этого?

По толпе гостей пробегает изумленный шепоток.

Лорд-мэр спокойно отвечает:

– Поздновато у вас проснулись сомнения, Валентайн. Вы волнуетесь попусту. Доктор Твикс может изготовить не одну армию Сталкеров. С лихвой хватит, чтобы раздавить сопротивление дикарской Лиги.

Он хочет пройти дальше, но Валентайн снова встает у него на пути:

– Подумайте, лорд-мэр! Надолго ли нам хватит новых охотничьих территорий? На тысячу лет? На две тысячи? В один прекрасный день добычи вообще нигде не останется. Лондон будет вынужден прекратить движение и осесть на месте. Может быть, лучше остановиться сейчас, пока не пострадали ни в чем не повинные люди? МЕДУЗА многому нас научила; попробуем приспособить ее для мирных целей…

Кром улыбается:

– Вы в самом деле считаете меня настолько недальновидным? Гильдия инженеров строит долгосрочные планы. Лондон никогда не остановится. Движение – это жизнь. Когда мы поглотим последний странствующий город и снесем последнее стационарное поселение, мы начнем копать вглубь! Мы построим огромные моторы, приводимые в действие жаром земной коры, и сдвинем планету с орбиты. Мы поглотим Марс, Венеру и астероиды! Мы поглотим само Солнце и отправимся в плавание по космическим океанам. И через миллион лет Лондон будет по-прежнему странствовать, охотясь уже не на мелкие городишки, а на целые миры!

Валентайн выходит вместе с ним на площадь, и они направляются к собору Святого Павла. «Кэтрин права, – думает Валентайн. – Он совершенно спятил! Почему я его не остановил, пока была возможность?» Над облаками грохочет, и отсветы взорванного дирижабля озаряют запрокинутые лица.

Толпа дружно выдыхает:

– О-о-о-о-о-о-о!

Эстер Шоу прячется, скорчившись, у самого края Верхнего яруса, пережидая, пока пройдут Воскрешенные. Зеленые лучи из их глаз шарят по стенам и палубам, стальные когти хищно подергиваются.

Кошачий лаз окончился в круглой комнатке с нарисованными по трафарету цифрами на отсыревших стенах и с металлической дверью. Бивис вставил ключ в замок и со скрежетом повернул. По контуру двери появилась узкая светлая полоска, и Кэтрин услышала снаружи голоса – протяжное дрожащее «О-о-о-о-о!».

– Мы в переулке около Патерностер-Сквер, – сказал Бивис. – Интересно, из-за чего они так волнуются?

Кэтрин подставила часы в полосу света:

– Без десяти девять. Они ждут МЕДУЗУ.

Бивис обнял ее в последний раз и быстро, смущенно шепнул:

– Я тебя люблю!

Потом вытолкнул ее за дверь и сам перешагнул порог, стараясь делать вид, будто он ей не друг, а конвоир, а сам думал о том, произносил ли когда-нибудь другой инженер те слова, что он только что произнес, и чувствовал ли хоть один из них то, что чувствует он рядом с Кэтрин.

Том пробирался по заваленной обломками гондоле «Дженни Ганивер». Свет погас, и кровь из пореза на лбу заливала глаза. От боли в сломанных ребрах накатывала тошнота. Хотелось лечь, закрыть глаза и отдохнуть, но Том знал – нельзя. Он ощупью искал рычаги наведения и пуска ракет, молясь всем известным богам, чтобы не оказалось, что ракеты снесло взрывом. Когда он нажал нужную кнопку, над приборной панелью выдвинулся телескопический прицел. Том протер глаза и увидел увеличивающееся с каждой секундой перевернутое изображение «Лифта на тринадцатый этаж».

Том из последних сил навалился на рычаги. Палуба под ним содрогнулась. Ракеты с воем вылетели из своих гнезд под днищем гондолы. Когда они достигли цели, полыхнуло, но как только Том проморгался после вспышки, то увидел, что черный дирижабль никуда не делся. Ракеты едва поцарапали бронированную поверхность. Том понял, что сейчас умрет.

Но по крайней мере, он выиграл еще несколько минут. У «Лифта» были повреждены ракетные установки по правому борту, поэтому противник должен был обогнать «Дженни» и развернуться к ней левым бортом. Том постарался успокоиться. Он хотел подумать о Кэтрин, чтобы забрать воспоминания о ней в Страну, не ведающую солнца, но Кэтрин давно уже ему не снилась. Он забыл ее лицо. В памяти всплывало только лицо Эстер. Тогда он стал думать о ней и обо всем, что они пережили вместе, и как он обнимал ее вчера на гребне Стены. Вспоминал запах ее волос и тепло ее напряженного тощего тела под рваным пальто.