Гай Орловский - Стальные перья

– Они сюда не сунутся. Сказала, руки пообрубаю.

Гарпия не ответила. Склонила голову набок, прищурилась, наблюдая за амазонкой.

Та быстро освободилась от кожаных доспехов, одним движением размотала короткую юбку, обувь сняла в последнюю очередь.

Аэлло со странным выражением на лице продолжала наблюдать за ней.

Наконец, Брестида скользнула в речку, миновала гарпию, выдохнула и присела на корточки, чтобы в следующий миг вскочить, как ошпаренная и принялась жадно хватать ртом воздух. Переведя дыхание, Брестида быстро нагнулась, набрала полные пригоршни мелкого речного песка и стала ожесточенно тереть все открытые участки тела.

Аэлло вышла на берег, и замерла, не спеша обуваться. Она по-прежнему не сводила глаз с амазонки.

– Да что-такое-то? – спросила амазонка, когда, клацая зубами, вылезла на берег и столкнулась взглядом с гарпией.

– Ни-че-го, – почти пропела Аэлло, продевая в подсохшие волосы пальцы и медленно ведя вниз. – Ни-че-го… Но похоже, дарить сердце врагу – это твоя судьба!

– Ты бы помолчала, – зло сказала Брестида. – Мала еще.

– Может быть и мала, – не стала спорить Аэлло, невинно хлопая ресницами. Усмехнувшись, ехидно добавила. – Но не слепая!

Прежде, чем амазонка успела что-то сказать, гарпия потянула носом, оборачиваясь.

Издав настоящий боевой клич: «Мясо!!», она скрылась в кустах, сверкая розовыми после мытья пятками.

– Как лань по кукурузе, – беззлобно пробормотала ей вслед амазонка. Она перевела взгляд на небо и улыбнулась.

– Утром выйдем отсюда, – проговорил с набитым ртом Грико, и, не успев прожевать, снова вгрызся в сочный, истекающий жиром, ломоть.

Амазонка кивнула и что-то промычала в ответ, блаженно закатывая глаза.

На лице гарпии мелькнула усмешка и она подмигнула амазонке с таким видом, мол, а я что говорила.

Брестида вздохнула, поспешно глотая не разжеванный кусок и закашлялась.

Ехидно улыбаясь, гарпия с деланой заботой постучала амазонку по спине. Кашель амазонки приобрел нотки негодования.

– Что ты говоришь, Брестида? – невинным тоном поинтересовалась Аэлло, и не дожидаясь, пока амазонка ответит, подхватила самый большой кусок из оставшихся. Ойкнула, обжегши пальцы, и принялась отрывать зубами куски и одновременно дуть, что получалось плохо.

– Я говорю, если будет на то воля луны, – пробормотала амазонка.

– Не знала, что амазонки такие суеверные, – сокрушенно призналась гарпия, усиленно работая челюстями. – Этому должны быть причины… Чтобы это могло быть…

Брестида сверкнула зелеными кошачьими глазами, но не ответила.

Аэлло сосредоточенно наморщила лоб и прищурилась.

Брестида оторвала зубами кусок, не сводя глаз с горла Аэлло с таким красноречивым видом, что гарпия заморгала, но тут же снова нахмурилась, словно думает о чем-то очень серьезном.

– Не думай, калавинка, – попросил ее Семко, облизывая пальцы. – Ты станешь старой.

Брестида хмыкнула.

– Женщинам вообще думать вредно, – сообщил Грико, сыто отваливаясь на ствол дерева за спиной.

Тут уже обе уставились на него мрачнее туч.

Поляна, на которой решили сделать привал, метрах в ста от воды. «Чтобы не засыреть к утру от тумана», сказал Грико, и с ним никто не стал спорить. Прежде, чем луна посеребрила стволы деревьев и выбелила лишайники и свисающую с веток паутину, сагаты подстрелили трех крупных зайцев, а гарпия с амазонкой развели костер.

Брестида ловко воткнула в землю колья, и нанизала на длинную ветку сразу три освежеванные туши.

Не успела зайчатина покрыться корочкой, как от нее ничего не осталось.

Сем забросил кости в ближайший куст и Аэлло вздрогнула, когда ветки зашевелились и раздалось чавканье и урчание.

– Не бойся, калавинка, – сказал юный сагат. – Отдыхай. С нами тебе нечего бояться.

Аэлло перевела взгляд на Брестиду. Та, нахмурившись, не сводит глаз с Грико. Сагат, в свою очередь, ест глазами амазонку.

– Когда наиграетесь в гляделки, решим, чья первая вахта, – буркнула Аэлло.

– Женщины не несут вахту! – возмущенно откликнулся Сем. – Они слабые и беззащитные, спят, пока мужчины… бдут. Бдят. Охраняют.

– Вот еще! – возмущенно пискнула Аэлло.

Брестида согласилась:

– Боюсь спросить, откуда у сына атамана такой богатый жизненный опыт в столь юном возрасте.

Семко наморщил нос, собираясь ответить, но Брестида опередила его.

– Аэлло права. Спать, пока вы бдите, мы не будем.

– Это еще почему? – сонно пробормотал Грико, приоткрыв глаз и хлопнул себя по щеке. Убил комара.

Брестида передернула плечами, подбираясь ближе к костру.

– Потому что, – сказала она. – Сагатам нельзя верить. И не ждите, что я повернусь к вам спиной.

– Вот те раз! – возмутился Сем. – Да если бы не мы вас бы слизни сожрали!

– Если бы не мы, сагатская охота была бы куда удачней, – протянул Грико, хмурясь и складывая на широченной груди ручищи.

– Пусть так, – не стала спорить Брестида. – Но дежурить будем по очереди. Я с тобой, Грико, Аэлло с Семом.

Юная гарпия закашлялась. Кашель очень походил на смех.

– Или наоборот, – скрипнув зубами, процедила амазонка.

– Конечно, можно и наоборот, – откашлявшись, согласилась гарпия. – Но зачем, правда? Ведь ты так удачно придумала!

Амазонка только сжала челюсти, ничего не сказала.

– Чтобы я в дозоре с бабой! – возмутился Грико. Даже отблесков от костра хватило, чтобы увидеть, как густо сагат покраснел.

– Что с бабой? – невинно хлопая ресницами, спросила Аэлло.

– Что с бабой? – как попугай, повторил за ней Семко.

Амазонка фыркнула, сверкая кошачьими глазами.

Грико пробурчал:

– Дети несут вахту первыми.

Амазонка снова фыркнула и быстро улеглась на бок, спиной к костру, ноги поджала к животу. Прежде, чем закрыть глаза, накрыла ладонью рукоятку сабли, что положила рядом с собой.

Над поляной прокатился раскатистый богатырский храп. Аэлло покосилась в сторону Грико и переглянулась с юным сагатом. Развернулась к костру другим боком и попросила.

– Расскажи, как вам удалось украсть у мага трезубец!

– Вам, – хмыкнул Семко и задрал подбородок. – Скажешь тоже. Можно подумать, эдакому бугаю запросто к магу подступиться…

– Неужто сам? – не поверила Аэлло.

Семко насупился. Обиделся. Молчал недолго. Оглянулся на гарпию, вздохнул и затянул длинный рассказ. О том, как выслеживал мага у его жилища с зеркальными стенами, как ходил за ним по пятам, как спрятался в ритуальной пещере, тесной от рабов. Как незаметно стянул артефакт, пока «проклятый паук присосался к очередному салю».

Аэлло слушала внимательно, не перебивала. Время от времени зажимала ладонью рот, чтобы не охнуть, не потревожить чуткий сон амазонки. Раскатистый храп Грико красноречиво говорил сам за себя – сагата ахами и охами не разбудить.