Гай Орловский - Стальные перья

Часто моргая, Аэлло нехотя опустила крылья и сложила их за спиной.

Грико тут же двинулся на нее. Высокий, мощный, как медведь, он замер в паре шагов, заслонив солнце. Смотрел сагат не в лицо, как ожидалось, а куда-то вниз.

Пальцы гарпии невольно скользнули по грязным складкам платья.

– А ну, разуйся! – хмуро приказал Грико.

– Что? – Аэлло так опешила, что возмутиться толком не удалось. – Что значит, разуться? Это еще зачем?

Она проследила взгляд сагата – из-под обрывков платья выглядывают аккуратные ступни в кожаных сандаликах из тонких ремешков. Всем хорошие ступни, только очень грязные.

Челюсть Грико выдвинулась вперед, губы плотно сжались.

– Хочу самолично убедиться, что у тебя нет копыт! – сказал он.

У Аэлло даже возглас застрял в горле. Она опасливо перевела взгляд с полоумного сагата на Семко. Тот не удивлен, стало быть, тоже умом двинулся.

Сем расплылся в щербатой ухмылке и объяснил:

– Грико хочет точно знать, что ты не вила. Хоть я и говорил ему, что ты калавинка, не верит…

– Что ты плетешь? – возмутился Грико. – Калавинки румяные да полногрудые, а тут ни того, ни другого.

На всякий случай он обшарил хрупкую фигурку гарпии глазами, и обернулся к собеседнику. Сем не сдался.

– А эта еще маленькая калавинка, – упрямо сказал он, дергая подбородком в сторону Аэлло. – Маленькая, понимаешь? Ручная почти… К тому же, готов побиться об заклад, что наши маляры, что рисуют калавинок, сами их в глаза ни одной не видели!

Грико почесал затылок, видимо, раздумывая, соглашаться с доводами парнишки, или нет. Аэлло приложила пальцы к вискам, зажмурившись, помотала головой.

– Так! – сказала она. – А что такое вилы? Если с калавинками мы разобрались…

– Не сказать, чтобы разобрались, – возразил Грико снова уставившись на едва обозначенные холмики груди Аэлло.

Гарпия возмущенно свистнула и сагат отвел взгляд.

Заговорила Брестида. Она успела прицепить саблю на пояс, обойти поляну, извлечь из едкой слизи стрелы, вытереть их куском холщовой тряпки и аккуратно сложить в колчан.

Заглядывая в седельную сумку, амазонка пробормотала.

– Вилы – это нечисть местная. Очень на русалок похожи, тоже в венках и с распущенной косой, но еще и с крыльями. Мстительные и злобные твари. Одеты в длинные волшебные платья или покрывала, под которыми скрывают ноги с копытами.

На этот раз Аэлло сама опасливо покосилась на свои ноги, и облегченно выдохнула, что под слоем грязи, с трудом, но все же можно угадать маленькие девичьи ступни.

– Амазонка забыла сказать, что вилы ликом прекрасные, да нравом ужасные. Это, пожалуй, тебе подходит, – задумчиво заметил Семко.

Гарпия и амазонка заговорили одновременно.

– Ты вообще на чьей стороне? – возмутилась Аэлло. – То я тебе калавинка, то, видите ли, нрав у меня ужасный!

– Ну извини, – ехидно процедила Брестида, прищуривая кошачьи глаза. – Я под мстительными и злобными тварями как-то подразумевала ужасный нрав. Конечно, сагаты тугодумы, вам надо все на пальцах разжевывать, как детям малым, но тут думала, даже вы поймете!

– И ничего мы не тугодумы!

– Значит, ты тоже считаешь, что у меня ужасный нрав?

– Это кровное оскорбление, амазонка!

Какое-то время над поляной раздавались только гневные выкрики и возмущенное хлопанье крыльев.

Наконец, в наступившей на несколько секунд тишине, прозвучал голос Брестиды:

– Зря вернулась. Меня бы они проводили.

Аэлло тут же откликнулась:

– Да, вернулась, чтобы спасти тебе жизнь. И вправду зря!

– Меня бы сагаты спасли, – возразила Брестида.

– Они бы не успели, – не согласилась Аэлло. – И вообще, я не знала, что вы сговорились! Могла бы предупредить, вместо того, чтобы героиню из себя строить!

Брестида оскорбленно замолчала.

Вместо нее Аэлло ответил Грико.

– Это кто героиня? Амазонка?! Чушь. Не бывают героями дикие бабы! Слишком много в них этого самого…

– Норова, – подсказал Сем.

– Во! – обрадовался Грико. И добавил воодушевленно: – И дури.

– С этим даже мне сложно спорить! – ехидно процедила нахохленная Аэлло. Она скрестила на груди тонкие руки, наблюдала за амазонкой вполоборота. Поджав губы и прищурившись.

Амазонка надменно процедила, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Лучше дикие женщины, чем скучные! Они страстные, горячие и необузданные, как норовистые кобылицы, что никогда не ходили под седлом и лучше умрут, чем дадут себя взнуздать. Да, может их иногда душат, но никогда не бросают, как этих всех ваших… домашних и уютных женщин, весь смысл жалкой жизни которых – предугадывать и исполнять желания мужчины!

Амазонка презрительно сплюнула и поправила кожаный пояс под росписью татуировок на плоском, подтянутом животе.

Аэлло нахмурилась, Грико покраснел сквозь бронзовый загар до самого чуба, а Семко уставился на амазонку, раскрыв рот. Увидев это, Аэлло нахмурилась еще больше и на всякий случай распахнула и снова сложила крылья.

– Кто хочет поговорить о диких женщинах, может оставаться. Кто уже наговорился, может, наконец, вспомнит, что в общем-то спешит…

– Да, – согласилась Брестида. – Надо спешить. Не очень хочется встретиться с остальными вашими… И нужно опередить мага, который намерен выстроить портал к Цитадели…

– Поспешим, – согласился Грико и свистнул.

Из-за деревьев донеслось ржание.

– Нам тоже неохота, чтобы вы с нашими встретились, – нехотя добавил он.

– А насчет мага не волнуйтесь, – сказал Сем, подмигивая Грико. – Не пойдет он на вашу Цитадель. Занят…

– Людей пьет? – дрогнувшим голосом спросила Аэлло.

– Не до этого старому черту, – серьезно ответил Сем. – За нами он гонится…

– Ты хотел сказать, за нами? – нахмурившись, уточнила юная гарпия.

Парнишка распрямил спину и даже как будто стал выше ростом.

– Я сказал то, что хотел, – горделиво ответил он. – Маг гонится за нами с Грико.

Гарпия с амазонкой переглянулись.

– А зачем вы ему? – почти одновременно спросили они.

Семко с Грико тоже переглянулись, усмехаясь один в усы, другой в пушок над губой. Выдержав паузу, Семко жестом менестреля, выступающего на площади перед алчущей зрелищ толпой, извлек из широкого пояса трезубец.

Рубин заискрился, заиграл гранями в солнечных лучах.

Аэлло часто заморгала, сглотнув слюну – ей показалось, что над камнем парит в воздухе ухмыляющаяся рогатая голова.

– Вот за этим! – звонко воскликнул Сем, подбросил трезубец высоко вверх, и когда тот рубиновым сполохом взметнулся над ладонью и обрушился назад небольшой кометой с коротким рубиновым хвостом, поймал его налету.

Глядя на ошарашенные лица гарпии и амазонки, сагаты расхохотались.

– Рубиновый Трезубец, – прошептала амазонка, пожирая артефакт глазами.