Гай Орловский - Стальные перья

Недоуменно нахмурила лоб, когда не нашла рядом выпавших из дрожащих рук перьев – единственного и последнего своего оружия, учитывая, что теми, что в гнездах, стрелять опасно: без них далеко не улетишь.

Пощупала плечо и не нашла ремня от колчана – вместе с оставшимися в нем перьями сорвали птицы.

– Нет, они не могли исчезнуть, – проговорила Аэлло. – Просто мох длинный.

Перебирая бурые пушистые стволы, она принялась разыскивать пропажу.

Ладони, кисти рук и голени обожгло, словно облизало пламенем.

Вскрикнув, гарпия подняла ладони к лицу.

Прямо на ее глазах кожа запузырилась, покрываясь ожогами.

От боли не сразу сообразила, что движется вверх.

Попыталась встать на ноги, и не удержав равновесия, кувыркаясь, скатилась на землю.

То, что только что было моховой подушкой, поднялось, оказавшись гигантским бурым слизнем, с угрожающе наставленными на гарпию глазами-рожками. Разинув склизкую смрадную пасть, в которой с легкостью могла уместиться гарпия, слизень двинулся на Аэлло.

Ошарашенно моргая, гарпия отползла назад.

Мох под ней снова зашевелился, обжигая.

Гарпия завизжала, кувыркнулась, скатываясь со второго слизня и перекинулась в боевую форму.

У нее не осталось оружия, чтобы рубить гигантских тварей, но она будет рвать их руками и лапами, покрытыми стальными чешуйками. Будет грызть их, резать крыльями, пока не одержит победу. Или пока они не сожрут ее заживо.

Задыхаясь от тяжести стальной чешуи и едкого смрада монстров, она принялась рвать склизкую плоть.

Перекатывалась по земле, уворачиваясь от распахнутой пасти, поднималась, атаковала. Падала и снова поднималась.

Мир сузился до отупляющей боли и тяжести. До череды ударов, до погружения покрытых стальными чешуйками рук в слизкую плоть. И лишь когда гарпия осталась на прогалине в одиночестве, окруженная кусками смрадной слизи, вернулись пространство и краски.

Не в силах идти, гарпия осела в пузырящиеся, извивающиеся обрывки и поползла на руках, стараясь не вдыхать ядовитые пары. Пространство меркло и меркло очень быстро. Выползла на твердую, покрытую сухой листвой землю, и только там вернула основную форму.

Мир померк окончательно.

***

Упавший с ветки желудь потревожил мышь-полевку, что настороженно приглядывалась и принюхивалась к спящей гарпии. Тряхнув от испуга торчащими в стороны ушами, мышь прыгнула на руку гарпии, и перебирая розовыми когтистыми лапками, взобралась на грудь.

Несколько секунд смотрела на лицо, водя носом из стороны в сторону, но когда веки над черными пушистыми ресницами дрогнули, испуганно пискнув, скрылась в сухой листве.

Гарпия открыла глаза и прислушалась к разбудившему ее шороху, что раздается из кучки жухлой листвы.

Несколько секунд таращилась, потом сонно заморгала, поднялась, опираясь на руки. Бегло осмотрела себя – крылья-руки-ноги целы, кожа гладкая и ровная, ни следа от ожогов от слизи. Если бы не смрад, намертво въевшийся в волосы и грязное рваное платье, можно было бы подумать, что битва со слизнями привиделась.

Морщась, пробормотала:

– Что ж… так даже лучше. Эта вонь даже грифонов отпугнет! Ну, во всяком случае, жрать меня они будут без удовольствия.

Пошатываясь от слабости, она обошла место побоища.

Куски слизней высохли, пропали. Но пропали отчего-то вместе с выпавшими из рук при приземлении перьями.

Живот подвело от голода, гарпия сглотнула слюну. Если бы сейчас на нее вздумал напасть сапсан, она не посмотрела бы, что крылатый. Съела бы не задумываясь.

Подняла взгляд на небо – голубая гладь манит чистотой, свежим воздухом и ветром.

Аэлло зажмурилась, чтобы не видеть бездонную голубую даль, и, нахмурившись, пробормотала:

– Нет, я не выдержу. Больше не выдержу. Брестида… Она не пройдет здесь одна. Мы… Мы не должны разлучаться.

Крылья распахнулись. Оттолкнувшись стопами, гарпия поднялась над деревьями.

Убедившись, что небо чистое, она сглотнула слюну, вспоминая о крупных жирных сапсанах, атаковавших ее, и понеслась назад.

Она поднималась под самый хрустальный купол неба, где ее начинало безжалостно жечь солнце, скатывалась, распахнув крылья, с воздушных горок, кружила над голубыми устьями рек и ручьев, стремительно пикировала между покрытыми мхом стволами – амазонки нигде не было.

– С ней же лошади, – бормотала гарпия, – ладно еще, если бы одна… Но с этими громадинами трудно потеряться… Только бы сагаты не добрались до нее первыми…

Из зеленой рощицы, утыканной странными деревьями с белыми в прогалинах стволами, послышалось ржание.

– Брестида! – облегченно воскликнула гарпия и закружила над макушками.

Ржание отдалялось, и гарпия замахала крыльями быстрее.

Прямо под ней пронеслась черная кобылка.

Сложив крылья, Аэлло упала перед носом лошади.

Та встала на дыбы, забила копытами в воздухе.

Оставшись стоять на месте, Аэлло выставила руку перед собой, защищая лицо.

– Потерялась? – стараясь, чтобы голос звучал успокаивающе, как у амазонки, когда говорит с лошадьми, спросила она. – Не бойся, не бойся, милая… Где Брестида?

Лошадь тяжело опустилась на передние ноги и застыла, разглядывая гарпию. Уши животного нервно крутились, крупная дрожь сотрясала взмыленное тело, ноздри шумно раздувались, в широко распахнутых лиловых очах плескался ужас.

– Нет, ты мне не помощница, – пробормотала гарпия и воскликнула. – Где же она?!

Лошадь нервно заржала, подпрыгнула, подбила задом, и едва не задев Аэлло крупом, понеслась вперед, не разбирая дороги.

Аэлло перевела дыхание и снова взмыла над деревьями.

Она понеслась в противоположную, нежели ускакала вороная, сторону.

Вскоре под зеленью макушек мелькнуло красное, и Аэлло поспешно ушла в правую петлю. Ветер донес голоса. Приблизившись к их очагу, она осторожно опустилась на толстую ветку и выглянула из-за ствола.

Их было двое. Одетые в красные широкие портки. На одном серая рубаха, на другом кожаная безрукавка. Через тощеватую спину того, что в рубахе, перекинут холщовый заплечный мешок. Несмотря на то, что сидит он спиной к Аэлло, она без труда узнала Семко. Лицо второго, что сидит к ней вполоборота показалось смутно знакомым. Гарпия пожала плечами – все сагаты для нее на одно лицо.

Сагаты что-то жевали и поглядывали на небо.

Ветер донес будоражащий запах жареного мяса и в животе заурчало. Захотелось взмыть в воздух, камнем упасть прямо к шипящим углям, выхватить из рук желанную добычу. Сглотнув слюну, Аэлло помотала головой, отгоняя наваждение.

– Брестида, – прошептала она. – Что же они с ней сделали?

Обдираясь о кору и ветки, Аэлло спустилась на землю. Прячась за деревьями, она приблизилась к трапезничающим.