Гай Орловский - Сестра ветра

Праздник и в одеждах горожан – длинные темно-зеленые юбки и светлые рубахи женщин украшены ярко расшитыми лентами. Ленты в цвет полагается вплетать и в косы. В зависимости от длины и густоты волос зависит и количество кос. Они получаются тонкие, но подует ветер, пошевелит волосы, и вся прическа заиграет яркими, веселыми сполохами. У кого-то четыре косы, у кого-то шесть, а у одной высокой горожанки Аэлло насчитала целых восемь. Некоторые, наверно, для удобства, сплетают тонкие косички в одну толстую, тяжелую, и тогда коса ложится на спину, и такое ощущение, что оттягивает голову назад. То-то у местных женщин спины такие прямые, подумала Аэлло. А головных уборов женщины здесь не жалуют.

То ли дело мужчины. Еще ни одного ей не встретилось без круглой, не скрывающей даже самых коротких волос, шапочки. У иных расшиты разноцветными нитками. Одеты мужчины в длинные, до колена, рубахи. На груди – продолговатые пуговицы в два ряда, кто-то в кожаных жилетах, кто-то в одних рубахах. Все в широких штанах, зауженных к низу. Заужены и пышные рукава рубах.

Кожа у обитателей Цаца смуглая, глаза широко расставлены, взгляд даже у женщин, исподлобья, черты грубоваты, но в целом лица приятные. Все, как один, темноволосые, ни одного блондина, или хотя бы русого, как Август.

Наверно, поэтому горожане провожают белокожую и светловолосую гарпию долгими взглядами. Правда, большая часть внимания достается выглядывающему из холщовой сумки фэйри.

– Вон! – воскликнул Бруни так громко, что Аэлло подпрыгнула. Фэйри чуть не вывалился из сумки, удержался, вцепившись в волосы гарпии, свободно ниспадающие до пояса. Аэлло взвизгнула.

– Вон, – повторил Бруни сладким тоном, и махнул ручкой в сторону, – нам туда.

Аэлло недовольно повернулась. На небольшом деревянном домике вывеска в виде раскрытых ножниц и мотка ниток.

– Не обязательно, – буркнула она. – Может, там продают ножницы!

Но Бруни оказался прав.

– Ах! Вот это чудо! К нам сто лет не залетали гарпии! – воскликнула невысокая, чуть не одного с Аэлло роста, худенькая женщина.

Прическа у нее пышная, высокая, а на шее мерная тесьма.

Женщина выскочила им навстречу в розовый предбанник и увлекла за собой, в просторный зал с белыми стенами, не переставая при этом говорить. У женщины певучий гортанный акцент:

– Вижу, вижу, дитя, вам нужно новое платье, с удобными прорезями для крыльев! Посмотрите из того, что мы можем вам предложить, а разрезы я сделаю практически мгновенно. Молниеносно, так у вас, кажется, говорят? Чудно, чудно! А Вашему другу, видимо, нужен новый костюм? О! У нас есть чудесный вариант как раз из листьев ольиника! Как же!

– Спасибо, – пролепетала Аэлло, с трудом успев вклиниться в речь хозяйки.

Бруни опомнился быстрее.

– А откуда у вас костюм из ольиника? – сердито пискнул он, нахмурив брови.

Аэлло посмотрела на зеленую макушку и увидела, как фэйри воинственно скрестил на груди тонкие ручки.

– О! Это целая история! Чудная история! Хотите послушать? С удовольствием расскажу! Зовите меня Вито̀р, да-да, с ударением на о, – говоря это, хозяйка прокрутила Аэлло вокруг, жестом попросила поднять руки и расправить крылья, сняла мерки с груди и талии.

– Вы, должно быть, подумали, что платье досталось мне от какого-нибудь попавшего в беду фэйри! Вы ошибаетесь! У нас жила фэйри, и мы очень дружили. Ах, ее помощь в пошиве нарядов была бесценна! А потом она полетела на озеро в горы, так и не вернулась. Так что вы зря подозреваете нас в том, в чем подозреваете. Ну же, дитя, что вы скажете об этих платьях?

Она схватила Аэлло за руку и оттащила на другую половину комнаты, где на длинных вешалках вдоль стены расположились всевозможные наряды.

Перед Аэлло замелькало, заструилось, запушилось. Длинные и короткие, цветастые и однотонные, шелковые и ситцевые, платья, камизы, сарафаны, с оторочкой кружевом, цветочной лентой, мехом. Рядом, на отдельных полках вздымаются кружевными волнами платки, шляпки, чепцы на атласных завязках.

– Меня зовут Аэлло, – сказала гарпия, поморщившись на «дитя». – Нет, это все не подходит. Мне нужно белое.

– В честь Аэлло Великой! Как же! – воскликнула удивительно осведомленная швея. – Тогда вот это!

– Это… Это, кажется, подойдет.

Тонкие губы гарпии растянулись в неуверенной улыбке, и Аэлло кивнула белому, в пол, платью, с аккуратной горловиной, кружевным рукавом до локтя, кружево же струится по подолу, а широкий пояс – атласный.

– Чудно, чудно! Тогда посидите немного, я сейчас же прикажу подать чаю с печеньем! Как же, у нас самая солидная лавка готового платья в городе! А я пока сделаю разрезы для крыльев. Позвольте ваше крыло, ди… Аэлло?

Бруни наотрез отказался даже примерять на себя очаровательный зеленый костюмчик из прочных листьев, с возмущением заявив, что он женский. Поэтому ждать Вито̀р пришлось долго – пока она наскоро ушивала костюм, сшитый на младенца-гнома: синюю камизу с крохотными золочеными пуговицами и широкие штанишки.

Миловидная девушка принесла горьковатую, терпкую жидкость – ни в какое сравнение не идет с отварами Бруни, и целое блюдо с маленькими, на один зуб, овальными лепешками, посыпанными сахарной пудрой.

Переодевшись, Аэлло почувствовала себя уверенней. Да и Бруни, хоть и ворчал, что это все не то, выглядел довольным. Даже решил, ради разнообразия, прогуляться пешком, отказавшись ехать в сумке.

– Ты меня укачала, – пропищал он строго, и бросил взгляд через плечо в овальное зеркало в кованой раме, любуясь новым костюмом.

– Теперь мы, наконец, можем лететь дальше? – проворчал Бруни, стоило им покинуть лавку искусной и расторопной, но чересчур словоохотливой модистки. – Не понимаю, зачем тебе наряжаться! Разве только в горах тебя ждет поклонник!

– Кое-что намного грандиознее, – серьезно ответила Аэлло. – Ладно, летим, – согласилась она. – Если, конечно, ты не голоден!

– Ты шутишь! – возмутился фэйри. – Ты помнишь, я же не завтракал!

– Тебе никто не мешал позавтракать со мной рыбой.

Бруни деликатно промолчал.

***

Ноздрей Аэлло коснулся волшебный запах свежей сдобы, и чего-то еще – жареного, наверняка, вкусного. Аэлло с фэйри одновременно повернули головы и уставились на вывеску, изображающую стопку лепешек и дымящуюся баранью ногу рядом.

Гарпия с фэйри переглянулись, и, не сговариваясь, направились прямо к воротам с двумя круглыми кольцами, по косяку тянется тонкая железная ветвь.

– Смотри! Фэйри! – раздался тонкий крик за спиной.

Аэлло обернулась.

Перед ними замер с открытым ртом самый красивый ребенок из всех, что Аэлло доводилось видеть. Мальчишка, лет семи-восьми. Кожа светлая, намного светлее, чем у большинства местных, чуть тронута загаром.