Гай Орловский - Сестра ветра

– Дракон, – раздался чей-то тихий, жалобный голос, в котором Аэлло с трудом узнала свой собственный. Закашлялась.

Фэйри часто заморгал, высунув из сумки ручки, вцепился в платье Аэлло.

– Высоко поднялись, раз он нас увидел, – пискнул фэйри.

Аэлло поняла, что он дрожит. Они оба дрожат.

Осторожно поелозила по шершавому стволу крыльями, высвобождая их, а затем медленно спустила по бокам. Острые перья срезали несколько тонких веток, и те зашелестели вниз. Аэлло поджала одно колено, обняла сумку руками.

– У нас их не водится, – сказала она. – Мы – сестры ветра – самые высокие.

– А лучше б водились, – сварливо возразил Бруни. – Может, была бы сейчас осторожнее! А крылья целее.

Аэлло беспечно махнула рукой

– Да что им сделается!

– Что сделается? Мне одному запах паленого померещился?

Аэлло снова отмахнулась.

– Да там чуть-чуть. Даже все перья целы.

– Нет, не долететь нам до озера Семи Радуг с таким отношением, – пробурчал Бруни.

– Побереги пульс, – посоветовала Аэлло. – Еще как долетим!

Бруни только вздохнул. Уши его поднялись вверх, а затем наоборот, опустились, слегка поворачиваясь к земле.

– Слышишь? – спросил он шепотом.

– Что? – переспросила Аэлло, тоже почему-то шепотом.

– Люди, – пискнул Бруни и задрожал.

– Где?

– Тихо! Идут сюда!

Тут и Аэлло услышала голоса. Вгляделась в густую крону, стараясь увидеть, что за ней, и увидела: к дереву приближаются три человеческих фигуры, то ли в коричневом, то ли в бордовом. По тяжелой походке видно – мужчины. Когда подошли поближе, Аэлло различила разговор.

– Видел? От же зверюга! – хрипло сказал один, и в ответ одобрительно крякнули.

– А то не видел! Матерый, гад!

Мужчины зацокали языками, поднимая лица к небу.

– Чегой-то он так близко, а? Давно здесь таких здоровых не видел!

– Я вообще никогда не видел!

– Так ты еще пацан…

– Может, охотится на кого?

– Если только на тебя! Ты ж у нас во сне летаешь!

Два голоса довольно заржали.

– Вот вообще больше ничего вам не скажу!

Стараясь не шевелиться, Аэлло вжалась спиной в ствол. Только людей не хватало. Затаив дыхание, спросила себя – почему прячусь? И сама же ответила – ни у нее, ни у Бруни повода любить людей нет.

Но все же прятаться, словно преступница, не дело. Хотела уже спрыгнуть на землю, но резкий возглас заставил ее замереть.

– Вон! Во-он, махина какая, видел?

– Ага! На вираж пошел!

– Что-то ему надо здесь, значит.

Меня высматривает, поняла Аэлло. Не улетает. У, подлость летучая!

– Не на нас ли метит? Вроде они только на одиночек нападают.

– Но этот здоровый, зараза…

– Давай-ка под деревом отсидимся. Чего эту злобную скотину зря дразнить?

– И то верно.

Аэлло бросила взгляд вниз: уселись, скрестив ноги. Сверху лиц не видно. Но хорошо видны макушки, волосы у всех троих до плеч, убраны в низкие хвосты. У одного по бокам седина, а на самой макушке проплешина.

– Лучше подумайте, где мальца возьмем? – раздался хриплый голос, тот самый, который и предложил отсидеться.

Аэлло захлопала ресницами. Мальца? Они имеют ввиду ребенка?

– Тише ты! – зашикали на него двое.

– Э, сикилявки, знатно вас котяра зашугал! Да кто нас тут услышит?

– Верно, верно, – немного обиженно согласились с ним. – Да из-за поганого кота с ручной крысой скоро собственной тени шугаться начнем!

– Не об том думаете! Не об том! В силах Маржаны вернуть на круги своя все, как было! Да по шеям настучать тем, кто посмел попрать древние устои! Недолго сидеть коту на сытой заднице, знай только, крысу на честных людей натравливать! Все может Маржана, братцы, все во власти ее горы!

– Думаешь, мальца обязательно?

– А ты как думаешь, дурья твоя болванка? Или мало тебе бед? Неурожай один за другим, сплошной мор скотины. Птицу пятого дня на трех дворах ночью передушил кто-то. Двадцать лодок за год потопили!

– Неужто двадцать?

– Я тебе говорю – двадцать!

– Знать, сильно она разгневались – Маржана-то! А и ее понять можно! Сколько мы оставляли ее без детей! Осерчала, как есть осерчала.

У Аэлло возникло странное ощущение, что все это уже было.

Точно так же давеча бормотал пьянчужка, всего в паре перелетов отсюда, и непонятно было ничего из того, о чем говорит. Кроме того, что ему, точнее им, нужен ребенок, чтобы кого-то задобрить. Вот и эти тоже. Толкуют о какой-то Маржане. О том, что кто-то топит их лодки, душит птицу, насылает неурожай? Они, верно, из Цаца. Больше неоткуда. Кто такая эта Маржана?

– Если и в этом году пропустим праздник, беда!

– Но если кто узнает!

– Да кто узнает!

– Главное, не брать такого, который на виду постоянно у папки с мамкой-то! Какого-нибудь сиротку…

– Э, сказал, что в колодец аукнул! Какого еще сиротку? Стража этих попрошаек наперечет знает. Увидят, что не хватает одного, начнут искать!

– Искать какого-то оборванца? Не смеши мои удочки!

Бруни тихо икнул, и Аэлло прижала его к себе крепче, тихо.

Фэйри недовольно дернулся, видно, сильно прижала, взмахнул ручками, ухватился за тонкую ветку.

Раздался шелест листьев и вниз упало несколько сухих сучьев.

– Что это?

Люди задрали головы вверх, и Аэлло замерла. Попадаться на глаза не хочется. Непонятно, что они замышляют, но что-то подсказывает, что ничего хорошего…

– Да ветер, видать.

– Какой ветер? Травинка не шелохнется.

– Струхнули, сикилявки? Куда вам в стражи горы! – заржал тот, с проплешиной.

Увидят! Увидят!

Сердце так и зашлось. Ну и что, что увидят, сказала себе Аэлло. Вихрем взмою в небо, дракон наверно, уже улетел. Нечего бояться. Но сердце не желало успокаиваться. Как же страшно даже пошелохнуться!

– Посмеешься, когда тебя стража схватит, да в острог сволокут. Слышал я, как бьют за поклонение горе Маржаны. Пожалеешь, что жив остался. Одна дорога – на паперть, с перебитыми ногами-то!

Похоже, не заметили! Слава всемогущему ветру!

– Изверги поганые! А зачем кости-то ломать, Калитон?

– Как зачем? Чтобы стражи горы не поднялись на вершину! Мало нас осталось…

– Да, давно подношений Маржана не видела!

Аэлло ощутила, как хочется чихнуть.

– То-то давно!

– Так кого брать-то будем? Семейных – нельзя, заметят. Нищих попрошаек тоже, значит, не трогать… так кого тогда?

– Не на то смотрите, братья! – сказал тот, который плешивый. – Что семейные, что нищие, что сиротки… Для Маржаны все едины.

– Что ж тогда? Как быть?

Аэлло осторожно подняла руку и принялась чесать переносицу. Желание чихнуть никак не проходит, хоть плачь!

– А я вам скажу, как. Долго Маржана голодала. Нам приходилось хорониться и ходить в богомольню. Так?

– Так.

– Рисковать мы не можем, многих на вершину волочь нет возможности.