Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Вождь в сопровождении охраны проследовал к лестнице, и факельный свет ушел вместе с ним.

На этаже остались Белка, Нос и Гунявый.

Нос подошел к Белке и ухмыльнулся, глядя на пленницу сверху вниз.

– Ты только шкуру ей не попорти, – сказал Гунявый, возясь с рюкзаком. – Жертва все-таки!

– Не попорчу, – ответил Нос, продолжая ухмыляться. – Зачем мне шкуру портить? Я найду, что ей попортить… Да, мелкая?

– Успеешь наиграться, – пробурчал Гунявый, морщась. – Иди сюда, сначала пожрем!

– Слышишь, мелкая, – Нос подмигнул. – Я скоро вернусь! Только пожру и тут же к тебе, за ласками! Ты же любишь ласки, мелкая?

Белка молча смотрела на его мерзкую харю и молила Беспощадного о том, чтобы Нос не унюхал запах паленого: уголек, выбитый из трубки Косолапого, плавил пластиковую ленту, которой ей стянули лодыжки.

Уголек был небольшой, но его жара хватило на то, чтобы пластик пут начал течь и обугливаться.

Книжник едва не заблудился в темноте. Нужно было не только найти дорогу в ангар у реки, но еще и не попасться на глаза смотрецам и не зацепить растяжку с сигналками или гранатой.

В ангаре он первым делом отыскал рюкзак, который прихватил на складе и проверил его содержимое: все было на месте – и тонкие металлические трубки для каркаса, и легкая ткань, скользившая между пальцами, как маслом намазанная. Тут же лежал ранец, плоский и черный, с широкими наплечными лямками, которые застегивались на груди. Попробовал поднять и остался доволен – он мог донести это наверх. Пусть с остановками, но это было вполне под силу.

Трофейный автомат Книжник сменил на любимый обрез Белки, пристегнул кобуру к бедру и проверил ремни, чтобы не елозили. Патроны рассовал по карманам, проверил, как держится в ножнах тесак. Ничего больше не взял – вес и свободные руки были важнее всего, что здесь оставалось. В конце концов, если они будут живы, сюда всегда можно вернуться.

Он взвалил рюкзак на плечи, прикрыл двери ангара и зашагал к башне, аккуратно подсвечивая себе дорогу фонариком.

– Ты так и будешь держать нас под прицелом? – спросила Айша.

Площадь, которую Косолапый выделил им под лагерь, была окружена стрелками. Они располагались в проходах между домами, на крышах и внутри зданий. Минимум две полных руки и несколько пулеметов.

Косолапый пожал плечами.

– Как можно оставить без охраны таких дорогих гостей? Пока вы в Тауне, я обеспечиваю вашу безопасность, жрица. И ты в безопасности, поверь мне на слово. Зачем мне неприятности?

Он потрогал обрубок уха и расплылся в улыбке.

– Ты ведь понимаешь, о чем я, Айша?

Жрица ответила ему такой же милой улыбкой и молча отошла.

Додо тенью следовал за ней. Бронежилет сидел на нем, как распашонка на бэбике, и, в сочетании со свирепым выражением на лице выглядел весьма комично.

– Ну и что? – осведомился Резаный, когда Айша подошла ближе.

Она покачала головой.

– Он не уберет стрелков.

– Опасно, конечно, – сказал Бегун. – Мало ли, что взбредет ему в голову, но я все-таки собираюсь спать. Не знаю, кто как, а я сдохну, если не посплю еще чуток…

Он устроился на земле, прямо под колесом ган-кара, подложил рюкзак под голову, автомат под левую руку и прикрыл глаза.

– Он может нас всех расстрелять? – спросил Резаный у Айши.

– Конечно, может, – кивнула жрица.

– Легко, – присоединился к беседе Бегун, не открывая глаз.

Он зевнул и перевернулся набок.

– Поэтому, лучше поспать… Если уж мы сюда залезли… Во сне и умереть не страшно!

– Что ты несешь, парковый? – процедил Резаный.

– Мы живы, – перебила его Айша, – только потому, что нужны Косолапому. Он допросил Белку, но ничего не узнал. И будет искать этого вашего… Червя. Значит, он решился искать лекарство. Но как только он его найдет…

– Ему нельзя доверять, – сказал Резаный.

– Ох, – отозвался снизу Бегун. – Тут никому нельзя доверять, и это хорошо. Мы будем отлично присматривать и друг за другом, и за ним. А он – за нами… А пока дайте мне поспать, забери вас Беспощадный! Найдите себе другое место для болтовни!

– Утром! – сказала Айша, заметив, что Резаный открыл было рот. – Утром все разъяснится… Если бы Косолапый хотел убить нас, он бы уже убил…

– Я не боюсь смерти, – Резаный презрительно скривил рот. – Я просто не хочу умирать без боя…

– Хочу заверить тебя, фармер, смерть – это всегда смерть… Сопротивляешься ты или нет – без разницы, – бросила Айша через плечо и удалилась, сопровождаемая молчаливым Додо.

– Сдохни первой, сука! – процедил Резаный сквозь зубы, глядя жрице вслед, но так, чтобы его никто не услышал, и принялся поудобнее устраиваться на ночь на сиденье ган-кара, рядом с пулеметом.

Жара из выбитой трубки Косолапого, конечно же, не хватило, чтобы пережечь пластиковые «наножники» до конца, но Белка чувствовала, что стоит напрячь ноги, рвануться, и лента лопнет. А вот сделать что-либо с наручниками было нереально – затянули качественно, кисти отекли и пальцы немели, Белка постоянно ими шевелила, но это не помогало.

В любом случае, свободные ноги – это лучше, чем ноги связанные.

Нос и Гунявый жрали в сторонке, изредка поглядывая в ее сторону. От их еды несло тухлятинкой, но тюремщики уплетали подпорченное мясо за обе щеки, запивая из фляги. Белка тоже была голодна, но не настолько, чтобы лопать гниль.

Она отвлеклась от мыслей о еде и старательно прислушалась, отделяя важные для нее звуки от множества посторонних шумов. Этажом ниже, возле подъемника, дежурили двое. Больше Белка никого там не слышала и унюхать тоже не могла. Возможно, на крыше сидел смотрец, но или он не двигался, или его там действительно не было – крыша была совсем рядом, два пролета вверх. Белка слышала, как ветер раскачивает дверь – слегка поскрипывали петли и била в стену дверная ручка. Гораздо ниже ее тюрьмы, на пять или шесть этажей ниже, кто-то курил чарр, и ветер приносил сюда запах хмельного дыма. Там бубнили голоса: двое… Нет! Трое. Выход на лестницу был там, откуда пришел вождь Тауна. Но вниз нельзя – там подъемник и двое сторожей, без рук, одними ногами, их не одолеть. Остается крыша. Деться оттуда некуда, но побегать можно – пусть эта тварь Нос попробует ее поймать. И всегда остается путь вниз, на встречу с Беспощадным – это лучше, чем дожить до утра, побывав под Носом и Гунявым или еще под неизвестно кем.

Белка напрягла щиколотки, и почти расплавленная пластиковая лента начала растягиваться. Нос закончил жрать, встал и принялся расстегивать пояс, на котором болтался тесак в кожаных ножнах.

– Что, малая? – сказал он, подмигивая. Пояс с ножом упал на пол, рукоять ударилась о бетон с неприятным клацающим звуком. – Соскучилась? Не волнуйся, сейчас все будет…